Владимир Кусакин - Все равно!
В нашем случае, мы используем систему «Евросат», которая несомненно является одной из самых демилитаризованных. Спасибо за внимание.
Мы ещё не успели отойти, как новости из Таджикского аэропорта стали сенсацией номер один, вместе с фотографиями и короткими клипами дурного качества, разнесённые с мобильных телефонов.
— Ты этого хотел? — спросил Франц, когда мы забирались в вертолёт.
— Если это повторят в новостях два-три раза, мне будет достаточно. — Вообще я был доволен, только мы потеряли слишком много времени и весь намеченный график был сбит. Мои манипуляторы для ног и рук должны были выключиться через восемь с половиной часов.
Похищенная девочка была уже в Афганистане, в зоне ответственности талибан, где после вывода русских пограничников в 2004 году, образовалась чёрная дыра, через которую в страну транзитом шли наркотики, оружие, литература и вся остальная сволочь, целью которой в 90-х являлось свержение прорусского режима президента Рахмонова, но сейчас всё окончательно было расставлено на свои места, и никто больше не мешал караванам ходить туда и сюда. Всем было заплачено, и обещано ещё больше.
Группа "Стражей Аллаха" расположилась на сопредельной территории за рекой Пяндж, дождаться ответа из Узбекистана. Задумавшие эту операцию не сомневались, что ответ будет положительный, и срок истекал завтра 28 декабря в 9:00 часов утра. После этого девочка будет уведена вглубь страны и продана, как продаются тысячи других детей, без надежды на спасение. Люди Искандера засекли их местонахождение по сигналам радиопередачи, в десяти километрах от границы, в ущелье рядом с замёрзшей речкой без названия. Я собирался сойти в пяти километрах от их лагеря, потом по моему сигналу вертолёт должен зайти с южной стороны и Франц получит возможность отрезать им путь к отступлению. Их не должно быть больше тридцати.
В 5:40 мы пересекли пограничную речку и углубились на Афганскую территорию.
Пилот снизился до двух метров, ниже было опасно из-за камней засыпанных снегом, я спустился вниз помахав на прощание Францу, и побежал на четырёх конечностях к лагерю бандитов, который должен быть находиться с другой стороны горы. Настала ночь, но луна заливавшая своим светом окрестности, помогала ориентироваться на тропе контрабандистов. Где-то впереди у них наверняка секрет перекрывающий подступы к лагерю. Я не хотел тревожить их раньше времени, поэтому скоро оставив тропу в покое, спустился на замёрзшее русло реки. Двоих часовых я заметил наверху, было холодно и они ходили взад-вперёд, один курил и рассказывал что-то другому, одетому в зимний халат и меховую шапку. Появление страшного чудовища из реки, парализовало их настолько, что они не смогли бежать, когда забросив их автоматы в снег я стал подгонять их по направлению к лагерю. Довольно скоро они очухались, увидев что ни один из них пока ещё не съеден и не убит, и с сумасшедшими воплями кинулись от меня. Я пыхтел сзади иногда издавая рёв, как натуральная горилла.
За двести метров до палаток, я послал сигнал Францу надавив на кнопку трансивера. После этого я выпустил его из рук, мне он был больше не нужен.
От палаток раздались два выстрела, потом крик и тишина. Они ждали, пока подбегут свои, и вообще было непонятно что происходит.
Я сел прямо на тропу когда часовые достигли палаток, уселся в снег и начал делать дурацкие звуки, откуда мне знать как снежный человек жалуется на судьбу? Из лагеря послышался разговор, потом хохот. Несколько человек вышли из тени. Языка я не понимал, зато прекрасно представлял о чём они говорят.
Сообщения в новостях из Душанбе уже достигли их ушей, и теперь все они все желали посмотреть на ужасное но добродушное животное, а мне нужен был их главный — Нигматулла Рахимов и узнать где находится Лейла. При освобождении заложников, слишком много людей погибает от кретинических выстрелов в разные стороны. Я не хотел чтобы случайным выстрелом в меня, попали в девочку. Поэтому я дал им накинуть мне на шею верёвку и затащить себя в лагерь.
Кто-то важный вышел из центральной палатки, в темноте было плохо видно лицо, но я его узнал сразу. Нигматулла! Масляная плоская рожа лоснилась в лунном свете, отражавшемся от снежного покрова гор. Одной рукой он застёгивал пуговицы на штанах. Сердце ёкнуло. Лейла! Не обращая внимания на их крики и верёвку затянутую вокруг шеи, я нагнулся и заглянул в палатку.
Голая девочка сидела на кровати сделанной из десятка восточных одеял, и рыдала беззвучно. Она не заметила меня, её глаза были полны слёз и боли.
Я повернулся назад. Среди этих дикарей не нашлось ни одного, чтобы заступиться за маленькую девочку.
Своими огромными лапами я стал делать просящие знаки и бить себя в грудь.
Повторюсь, языка я не знаю, но то что они говорили, было понятно без перевода.
— Гляди, командир, он хочет эту девку! Может ты отдашь её ему, а мы посмотрим что он будет с ней вытворять?
Я закивал головой и заревел как буйвол.
— Во! Он понимает по нашему!
— Ну конечно, он же прожил здесь в горах много лет. Вот и выучил. Эй, обезьяна! Если мы дадим тебе девчонку попробовать, ты никому не расскажешь?
Нигматулла обернулся к своим нукерам.
— Хорошо что вы не убили его. Самир, принеси камеру! Скажем что обезьяна украла у нас девку, и затрахала её до смерти. Отпустите его, как отбежит на сто метров — стреляйте трассерами, в кино впечатления больше!
Самир! Ты где сын шайтана?
Он прибавил ещё несколько ругательств по-русски.
— Не снимай, подожди пока отбежит немного!
Меня отпустили. Я издал радостный рёв и запрыгал к палатке. Их смех сопровождал меня.
Снаружи готовились к съёмке, Нигматулла расставлял людей чтобы не попали в камеру раньше времени и для более прицельной стрельбы. Режиссёр, твою мать!
Лейла испуганно захлебнулась, я остановился.
— Это я Лейла! Твоя маленькая обезьянка Чика. Я пришёл спасти тебя! Одевайся.
Дети отличаются от взрослых тем, что верят в чудеса. Она поверила что её маленькая обезьянка стала большой, и пришла ей на помощь.
За спиной уже начали орать:
— Давай быстрей, обезьяна! Чего ты ждёшь?
Она нацепила на себя кое-что из одежды валяющейся по сторонам, я схватил одеяло, плотно её обернул и прижал к своей груди. Потом задом, на трёх лапах, вылез под приветственные крики дикарей. Повернулся и побежал по тропе на север. В это же время послышался звук винтов вертолёта заходящего на посадку.
Я прибавил ходу, не было смысла теперь притворяться. Надо было срочно уходить из под обстрела. Сзади раздались выстрелы, но стреляли в другую сторону. Звук вертолёта начал удаляться, значит Франц уже занимает оборону. Пуля ударила меня в спину и отскочила, то ли молочко, то ли марсианский гидро, или газоусилитель работает. Я спрыгнул под обрыв и бежал так ещё минут пять, пока не решил что хватит. Забрался на отвесную скалу, посадил Лейлу в снег, сказал: "Я скоро", и упрыгал навстречу разгорающемуся бою Франца с дикарями.
Вернее они сосредоточили на нём весь свой наличный боевой потенциал.
Франц отвечал одиночными, и это их развеселило. Одного человека всегда можно снять даже не прицельно, просто долби, пока долбится, а шальная пуля всегда найдёт свою цель. Они не знали что он снайпер и прошёл выучку в Чечне, где никто не выбрасывал патроны на ветер, как они сейчас. Кроме того его доспехи были обработаны, как и моя шкура. В древних русских преданиях говорится о чудесном соке, жаль что секрет утерян. Обычная рубаха вымоченная в этом растворе приобретала крепость стали, и не рубилась мечом. Потом всё было забыто, началась эпоха насильственного христианства. Волхвов и колдунов знавших секреты убивали, помучив перед смертью, только конец двадцатого века подытожил реальность сказок и научно-технический прогресс. Всё возвращается.
Если они и чувствовали во всём этом подвох, то не совсем понимали причём здесь обезьяна? Решив что я не утащу девочку далеко, они сосредоточили свои силы на непонятном снайпере с таинственного вертолёта.
Я пришёл на помощь Францу, и своими лапами-манипуляторами убил десяток из них, прежде чем они опомнились. Шкура защищала меня лучше, чем три бронежилета третьей категории надетых один на другой. Больно конечно, но в угаре схватки когда адреналин течёт из ушей, не до синяков и шишек.
Нигматулла увидев что взбесившуюся обезьяну не берут пули, упал на снег и притворился мёртвым. Мои рычаги были слишком неповоротливы чтобы вязать узлы, поэтому я сломал им руки, всем кто остался жив. Они не могли уйти отсюда, я бы никогда не позволил им этого.
— Франц, — закричал я, — Kommen Sie mir, bitte!
Чёрт знает что на меня нашло, что я заговорил на немецком.
Он поднялся из сугроба и пошёл пошатываясь ко мне.
— Что с тобой? — спросил я.
Он махнул рукой.
