Василий Баранов - Хромой бог
— Три звезды это малое количество удобств. Как здесь. Что б помыться, хорошо отдохнуть. — Добавил Павел. Он редко ездил куда-либо. Но считал, что хорошо знает жизнь путешественников.
За окном моросил дождь. Погода испортилась. Роман присел к окну, смотрел на улицу. Интересно, как в этих местах живут люди. Прохожие под моросящим дождем торопливо шли по своим делам. Но в торопливости не было ритма земных городов. Нервной спешки, суеты. С реки потянуло туманом. Белесая вуаль накрыла улицы. В тумане различались силуэты домов на той стороне улицы и совсем редких прохожих. Тут над крышами домов появилось видение. Ладья. Она плыла неспешно в волнах тумана. Послышались негромкие голоса мореходов, идущих на ладье. И после тихая песня.
В тягучем течении времени
Ладья мирозданья плывет.
Во гневе и во смирении
Живущий себя обретет.
Дунул ветерок. Туман начал рассеиваться. Вместе с ней исчезла ладья. Вновь закапал дождь. Жители города, те, кто увидел это явления, выходили из домов, заглядывали к соседям. Обсуждали, что предвещает эта ладья. Не беду ли принесет это видение. Что означает эта песня? Вспоминали, в давние времена такое уже было. Только надо припомнить, какие беды последовали за этим. Мало кто верил, что приметы могут быть добрыми. Большая часть примет несет с собой голод, войны и болезни. Роман же с товарищами просто легли спать.
— Если завтра распогодится, надо продолжать путь. Не стоит долго задерживаться в одном месте. Дорога зовет. — Сказал Роман, закрывая глаза.
Утром погода наладилась. На небе играло солнышко. Друзья быстро позавтракали и выступили. Они прошли по городку, перешли мост, миновали вторую часть города. Через ворота вышли на большую дорогу. По утру в том же направлении шло много путников. Опять пешие, конные, череда повозок. Люд растягивался по дороге, кто-то отставал, кто-то уходил вперед. Телеги с товарами двигались с разной скоростью. Проехали две крытые повозки. Рядом с ними пешие. То ли табор, то ли бродячие актеры. Один из путников играл на струнном инструменте. Другой отрабатывал акробатические прыжки. Они и в дороге продолжали разминаться и репетировать выступление.
— Рома, смотри, Шапито здешнее в путь отправилось. — Паша давно не был в цирке или театре. Времени не хватало.
— Палыч, ты говорил, что в театре сто лет не был?
— Так и есть. — Чего греха таить, все откладывал, Говорил себе, успею.
— Мы в каком ни будь здешнем городе сходим на представление. Посмотрим на местных артистов. Купим ложу.
— Ложу захотел. Театры не лучше отелей. Одно недоразумение. — Павел ворчал, но ему нравилась здешняя жизнь. Все просто, без ухищрений.
— Выйдут на площадь акробаты, жонглеры. Может, и певцы есть. Такое народное искусство.
— Для господ, наверно, другие театры. Как скажешь, Клен? — Кого еще мог спросить доктор. Воин был единственным их знакомых этого мира.
— Не знаю. Мы в стороне от господских дел. Нам по театрам некогда ходить. Вот на ярмарке иногда посмотрим. У нас главное поле, да за скотом присмотреть. — Клен махнул рукой. Это господам скучно, а ему скучать некогда.
— Понятно. — Паша все понял, не до развлечений бедному человеку.
Солнце клонилось к закату. Искать ночлег пора. Путникам вновь улыбнулась удача. В стороне небольшое селенье, а на возвышении замок. Они решили туда заглянуть, поискать место для ночлега. Палатку решили не ставить. Привыкать к местным условиям и невзгодам. Каменные стены замка обветшали. Дух запустения витает вокруг. Вошли в ворота. В глубине стоит господский дом. Увитый плющом печальный в своей дряхлости. По внутренней стороне крепостной стены прилепились домики. Для местной челяди. Не большой каменный барак. Скорее всего, казармы. Несколько лавчонок, то же полу-нищих. Полное запустение. Роман обратился к мужичку.
— Уважаемый, можно ли найти местечко для ночлега? Скоро стемнеет. Где-то голову бы преклонить.
— Не где тут. — Мужик махнул рукой. — Разве там, в храме. Подойдите. Спросите. Может, жрец пустит.
— Спасибо за совет. — Роман знал, на Земле в прошлые времена странники чаще всего находили ночлег в храмах. И этот мир такой же.
Роман вместе с Палычем и Кленом отправились к храму. Возле входа топтался жрец. Одеяния старые, выгоревшие на солнце. Жрец не мог похвастаться богатством. Он был не стар. Скорее, молод. Старили его одежды и печать заботы на лице.
— Уважаемый жрец, — снова обратился Роман. Он взял на себя обязанности главного в этом походе. — не приютите ли странников на ночлег.
Жрец посмотрел на путников. Внимательно оглядел.
— Приютим, как Светлый велит. Выделю вам небольшую комнатку. Келью. Только не обессудьте, мы не богатые. По возможности своей устроим. — Жрец немного замялся. — А не можете ли вы храму выделить небольшое пожертвование.
Роман видел, замок и его храм бедствуют. Монахи не живут тут на широкую ногу.
— На храм пожертвуем. Как водится. Несколько монет найдем.
Роман вытащил две золотых монеты и подал жрецу.
— Будет ли это достойной жертвой?
— Конечно. — Жрец был рад такому щедрому подношению. — Идемте, устрою вас в келью.
Келья была крохотной, но чистой и ухоженной. Хорошие постели, стол.
— Располагайтесь. Когда набат ударит на башне, это стражников созывают на ужин, можете прийти к нам в столовую. Разделить с нами трапезу. Чем богаты, поделимся.
— Что так бедно живете? Так всегда было? — Спросил Павел. Чем объяснить скудность жизни в этих стенах.
— Нет. Были и лучше времена. Только чем-то не угодили Светлому. Старый барон помер недавно. Мы заупокойные службы правим. Молодой барон в столицу уезжал. Надеялся, что там при дворе найдет службу. Можно и замок поправить. Вернулся ни с чем, как раз к похоронам батюшки. Успел проститься. Мы и раньше жили не богато. В прошлом году под конец лета град прошел. Весь урожай погиб. Что было денег у старого графа на пропитание ушло. Крестьян кормить надо было. Еле зиму одолели. Надеялись на этот год. Весна была холодная. В одном из наших сел, а у нас их три, в самом большом, огонь в доме оставили без присмотра. Согревались. А не уследили. Вот село и занялось пожаром. Выгорело. Ночью пожар начался. Скотины много погибло. И люди не все спаслись. Так что много землицы осталось и не засеянной вовсе. Откуда доходы-то. И стражников содержать не на что. Прихожане из деревни принесут поесть, и только. На то и живем, я да двое служек. Молодые ребята у меня в служках при храме. Недавно посвящены. Еле перебиваемся. Вы простите меня, что я на храм попросил. От бедности, не от избытка. — Жрец уныло кивал головой. Все предопределено свыше.
— Ничего. Все поправится. Светлый все видит. И воздаст вам за ваше терпение. С торицей воздаст. — Успокаивал монаха Роман.
— Хорошо бы, Светлый услышал. Я пойду, а вы располагайтесь.
Роман и его товарищи разместились в келье.
— Слушай, Клен, не подскажешь, монахи пост держат или как? — Как говорится, не лезь со своим уставом в чужой монастырь. Роман не собирался последние крохи брать со стола служителей Светлого. Он сам хотел поделиться.
— А что это, пост? — Видимо в мире Клена были другие порядки.
— Это когда какую-то пищу нельзя принимать. Что-то жирное, мясное. — Пояснил Павел. — Скоромное, зовется у нас. В определенные дни такую пищу есть грешно.
— Нет, у нас такого не бывает. Все можно кушать, что Светлый дал.
— Тогда и нам стоит поделится с монахами наше пищей. Не возражаешь, Палыч? — Спрашивал Роман, но ответ знал. Не захочет Паша оставить голодными монахов.
— То по-христиански будет. Ну, то есть, как Светлый велел.
Роман из сумы начал доставать продукты.
Часть 20
Флай парил в облаках. Он отдыхал после удачной охоты. Купался в воздушных потоках. Летел, расправив крылья. Летел, как летит воздушный змей, переходя из одного потока в другой, и чуть-чуть дремал. Он парил над замком. И вот вдруг в замке раздался вечерний набат.
— Вот и вечерний звон. — Заявил Роман, — Вечерний звон, как много дум наводит он. Жрать пора, мужики.
Роман, опираясь на костыль, поднялся.
— Пойдем искать трапезную.
Искать долго не пришлось. Храм был небольшим. И они заметили фигуру жреца в коридоре. Они вошли в трапезную вслед за ним. Двое послушников собирали на стол. Овощи, тарелки с кашей, несколько кусочков мяса. Блюдо, наполненное хлебом.
— Проходите, странники, — пригласил жрец. — Возблагодарим Светлого.
Жрец произнес слова благодарности Светлому за то, что он даровал пищу и накрыл этот стол. Здесь же присутствовал и сам Светлый в виде статуэтки. Большое грузное тело в синих одеяниях сидело в кресле с подлокотниками. У фигурки были толстенькие ножки в сандалиях, толстенькие ручки опирались локтями на подлокотники, ладони приподнятых рук протянуты вперед. Создавалось впечатление, что Светлый мечтает получить в ладони блюдо с жареным поросенком. Лицо Светлого округлое. Он явно не склонен был отказывать себе в хорошей пище. На голове подобие короны. Зубцы короны свешивались вперед.
