Виктор Точинов - Черная гвардия Эридана
– Говори, что случилось?
– У вашей лодки испорчены винты!
– А ты откуда знаешь?
Мальчишка промолчал, отвернулся от «осьминога», пожал плечами.
– Вы просто проверьте.
– Пошел вон! Чтоб мои глаза тебя больше не видели!
Ленор толкнул нарушителя в руки подоспевших солдат из взвода охраны, вернул напарнику мокрый спасжилет и полез в субмарину.
«Бред! – подумал он, проверяя остаточную емкость аккумуляторов и состояние маршевых электродвигателей. – Откуда несмышленышу знать что-то о винтах? Разве что из компьютерных игрушек? Наиграются до одурения, чтоб потом путать свою стрелялку с реальностью…»
Он приказал задраить верхний люк, проверил герметичность судна. Убедившись, что все штатно, отвел вперед рычаг управления.
Лодка стала погружаться в воду.
Ленор слегка увеличил обороты левого двигателя, включил реверс правого… Настроение было – хуже некуда. Тревожные предчувствия так никуда и не делись.
«А если этот герой прав? – спросил он себя. – Может, подслушал чей-то разговор… Вон, как в воду бросился… Если он прав – что тогда? Кого назначишь виноватым в случае чего?»
Ленор выключил оба мотора, прекратив погружение.
– Доложить обстановку!
– Отошли от причального бона, – сказал напарник. – Находимся в двадцати метрах от выхода в открытый океан.
– Приготовь мое снаряжение. Немедленно!
Матрос даже не спросил, зачем командиру столь срочно понадобился его водолазный костюм.
Ленор, кляня тесноту «ската» (он всегда ругался, когда ему приходилось напяливать на себя громоздкий глубоководный костюм, и восхищался компактностью и малозаметностью субмарины, когда им удавалось скрыться от преследователей), влез в «скафандр». На флоте почему-то прижилось именно космическое наименование глубоководного снаряжения – скафандр.
Затем он выровнял внутреннее давление с забортным, открыл нижний люк…
Разведывательная подлодка поражала своей красотой и совершенством.
Ни одной выступающей части.
Титановый «скелет», залитый специальным веществом, делал лодку почти неотличимой от дельфина; и эту иллюзию дополняло то обстоятельство, что внешнее покрытие корпуса обладало всеми свойствами дельфиньей кожи. Окрас поверхности соответствовал цветам гигантского морского ската. Но самое главное – корпус практически полностью поглощал звуковые, радио и гидроакустические волны! То есть был незаметен на экранах любых радаров.
«Скат» создавали гении инженерной мысли.
Лишь тепловизор был способен обнаружить лодку: по теплу, выделяемому «скатом». (Чтобы устранить этот недостаток, требовалась сложная система преобразования тепловой энергии в электрическую, но такая аппаратура занимала слишком много места и в суперкомпактную субмарину просто не помещалась.)
Единственная внешняя деталь, которая выдавала искусственное происхождение объекта – винты. Небольшие малошумящие винты сложной формы в кормовой части судна.
Именно к ним сейчас и направлялся Ленор.
Беглый осмотр показал, что никаких изменений нет.
Но Ленор никогда не стал бы командиром элитного подразделения, если бы во всем полагался только на беглый осмотр. Он вынул из нарукавного кармана фонарь, включил его, дотошно осмотрел все детали винтов…
«Дьявол кроется в деталях!» – захотелось воскликнуть «осьминогу», когда он обнаружил-таки то, что искал.
В болтах крепления отсутствовали штифты фиксации этих самых болтов.
Диверсию подготовил очень опытный специалист морского дела, к тому же досконально знающий устройство разведывательной субмарины. Аппарат, отойдя от базы на большое расстояние – достаточное для того, чтобы сигнал бедствия не мог быть принят на базе, – потерял бы где-нибудь в океане оба винта.
А это означало смерть.
Медленную и мучительную от нехватки кислорода где-нибудь на глубине; либо – опять же медленную и мучительную – от жажды на поверхности океана, который в этих широтах и в это время года штормит чаще, чем где-либо на Умзале.
Ленор усмехнулся. Он не был сторонником поспешных выводов, но, если учесть переход их с Виленой отношений в новое качество, а также если вспомнить, кто его сегодня провожал в поход, очень могло статься, что винты подпортил Феликс. Либо кто-то из дружков этого подлеца.
«Осьминог» вернулся на корабль за инструментом…
– Ты зачем прыгнул в воду?
Солдат строго посмотрел на задержанного, потом незаметно огляделся по сторонам. Молот сообразил, что охраннику не очень хочется тащить мокрого подростка в штаб через всю базу, и он хотел бы прямо на месте определиться, что с ним делать.
– Я… это…
– О чём вы говорили с командиром лодки?
– Ни о чём мы не говорили!
– Что ж я, слепой, по-твоему?
– Да он хотел мне уши надрать! За чем, говорит, с пирса прыгнул? А я не прыгал! – Молот подпустил слезу в голос. – Не прыгал я, дяденька!
– Как же ты в воде оказался?
– Меня кто-то толкнул… – он заревел, растирая кулаком несуществующие слезы. – Сза-а-ади!..
– Кто? – В голосе солдата появился неподдельный интерес.
– А я знаю? Для смеху, наверное… Дяденька, можно мне домой? А то очень холодно. Мама говорит, если долго ходить в мокром, обязательно простынешь.
– Родители-то где?
«Контрольный вопрос» не застал Молота врасплох.
– Они в мо-о-оре, – он снова заплакал.
Дальше спрашивать было бесполезно. Это понял бы даже самый тупой охранник. Никакой малец никогда не ответит, куда и на сколько его родители «ушли в море» – бо́льшая часть заданий были секретными. А ждать, когда они вернутся, держа паренька под арестом… Для этого надо было иметь каменное сердце.
– Вали отсюда, и быстро, – решил охранник, ещё раз оглядевшись.
– Спасибо, дяденька!
– В следующий раз не подходи к краю причала. Тебя, может, и не толкал никто, нечаянно задели…
Молот уже бежал прочь. Переодеться и обогреться под струями горячего душа, действительно, не мешало бы.
Ленор включил автопилот, закрыл глаза…
Он любил море.
Родился будущий командир элитного спецназа в крохотном рыбацком поселке на берегу Океана, и всё детство его прошло под непрерывный шелест волн. Вода была повсюду, куда ни глянь: вода простиралась до горизонта, а также уходила далеко за горизонт. Океан занимал бо́льшую часть планеты, приютившей землян… В имя Ленора родители вместили сразу три слова – Ленин и Октябрьская революция. Отец его работал специалистом по обслуживанию УНЭС – Универсальной электростанции. УНЭС была сердцем каждого из крошечных поселений, угнездившихся вдоль линии прибоя. Мощности компактного генератора теоретически должно было хватать на пятьдесят-сто человек; он, собственно, и создавался когда-то именно как универсальный модуль для обслуживания небольших экспедиций в дальнем космосе или на малоисследованных планетах.
В УНЭС, кроме непосредственно генератора, входило все, что требовалось для выживания и эффективной работы исследовательско-разведывательной группы: опреснитель морской воды, блок для расщепления воды на водород и кислород (первый компонент использовался как топливо, второй входил в состав дыхательных смесей), а также другое вспомогательное оборудование. Что касается водорода, то на нём работали двигатели надводных и подводных судов.
Увы, в реальности мощностей УНЭС хватало на полное покрытие потребностей лишь тридцати, максимум сорока человек.
Когда-то на далекой прародине был построен завод по производству таких модулей; люди успели загодя заготовить несколько сотен УНЭС… А потом завода не стало. Не стало и инженеров, обладавших знаниями и опытом, необходимыми, чтобы сконструировать другой, более мощный УНЭС.
Собственно, потому-то сначала все рыбацкие поселки, разбросанные по океанскому побережью, насчитывали именно такое количество жителей: тридцать – сорок. Однако благодатный климат и пищевое изобилие способствовали тому, что численность рыбаков быстро увеличивалась.
Росло и потребление электричества, стало не хватать пресной воды…
Первым, что урезали специалисты по обслуживанию электростанции, стало производство водорода. Иначе говоря, производство топлива для лодочных и других моторов внутреннего сгорания, было резко сокращено.
– Переходите на парус! – отрезал один из инициаторов этого нововведения, некто Соврес. – Или бурите скважины, чтобы качать пресную воду из-под земли.
Буровое оборудование было редкостью, оно использовалось только для добычи полезных ископаемых с морского дна, поэтому вопрос с парусом был решен раз и навсегда.
Зато в тех поселках, которые возникли вблизи достаточного количества питьевой воды – на реках, ручьях, возле подземных источников или даже ледников, – население стало расти бурными темпами.
В поселке, в котором родился будущий командир «осьминогов», едва ли не вся пресная вода поступала из опреснителя.
