Евгений Прошкин - Смертники
Глава четырнадцатая
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Столяров.
— Жрать хочу, — безучастно произнес Олег.
— Сейчас принесу. — Время Гарин не засекал, но ему показалось, что Михаил вернулся уже через секунду. — Ну теперь хоть поешь?
— Давай, я же сказал.
— Сказал и уснул.
— Что, серьезно? — не поверил Олег.
— Да, еще на три часа.
Гарин с трудом проморгался и сел на кровати.
— Тащили меня оттуда на руках? — поинтересовался он.
— Ты не тяжелый. Что снилось?
— Анджелина Джоли, — ответил Олег, и это была чистая правда. Героиня чужих грез посещала его во сне все чаще.
— Держи. — Столяров подвинул в проход табуретку и поставил на нее разогретую банку тушенки.
Гарин набросился на еду с неприличным энтузиазмом и даже не заметил, как рядом оказался Коршун.
— Удивляюсь я на вас, мужики, — высказался тот. — Зачем вам этот ящик искать? Какой, к черту, ящик! Вы со своим «венцом» королями Зоны можете стать. Сталкеры будут вам долю отстегивать, весь «Монолит» будет перед вами на цирлах бегать. Что еще надо? Нет, заказчик у них, видишь ли… коробка у них там какая — то…
— Метишь в министры обороны при дворе императора? — с полным ртом проговорил Олег.
— Кончай свои подколки! — скривился Коршун. — Давно уже не смешно. Хватит подозревать меня в том, чего я не делал.
— Некоторые вещи можно сделать только один раз, — многозначительно заметил Гарин.
— Да идите вы оба, полоумные! — Коршун рывком поднялся и вышел из кубрика.
— Могу поспорить, через полчаса он вернется, — обронил ему вслед Михаил. — Ну… Поспал, поел, теперь делись впечатлениями. Как это было, с контролером? На что похоже?
— Ты мне вот что лучше скажи… — Олег доскреб ножом остатки тушенки и переставил банку на тумбочку. — Как ты засек снайпера на встрече с Пельменем? У тебя бинокль встроенный или локатор в черепушке?
— Я не засек, я просто предположил.
— В смысле?.. — опешил Гарин.
— В прямом. Я бы на его месте точно поставил снайпера, по возможности — двух.
— Может, их двое и было?
— Совершенно не исключено, — спокойно сказал Столяров.
— А если бы никаких снайперов там не оказалось?
— Тогда я бы понял, что Пельмень — пустышка.
Олег задумчиво побарабанил по табуретке.
— Ты, наверно, был хорошим опером, — заметил он.
— Почему «был»? — улыбнулся Столяров. — В отличие от тебя я в Зоне по собственной воле.
Гарин снова помолчал, глядя на Анджелину Джоли.
— Как ты считаешь, почему Коршун со своими корешами до сих пор не попытался отобрать у нас «венец»? — неожиданно спросил он.
— А зачем он ему? Я уверен, Коршун в курсе, что активировать «венец» дано не каждому. И ему скорее всего не дано. Ни ему, ни Бесу, ни Яцеку. Иначе, конечно, у нас были бы проблемы.
— «Венец» можно тупо продать. Тупо, но дорого.
— Они могли завладеть им уже несколько раз, хотя бы тогда, в детском саду.
— Могли, но не завладели, и на этом основании ты им доверяешь, — утвердительно произнес Гарин.
— Это не доверие, Олег, это здравый смысл.
— Кстати, ты не заметил, что все, кто встает между нами и Коршуном, довольно быстро погибают?
— Ты удивишься, но в Зоне это случается, — сказал Михаил.
— Я не шучу. Доктор, потом Вишня, потом Цапля. Не слишком ли плотно ложатся шальные пули?
Столяров посерьезнел:
— Не понял, при чем тут Доктор. Мы застали его уже мертвым.
— Он провел в городе больше времени, чем Коршун. Намного больше, — добавил Гарин. — Доктор мог знать об этой тройке то, чего нам знать не следует.
— Вилами по воде пишешь, — ответил Михаил.
— С Цаплей еще проще: без него Коршун остался единственным связным между нами и наемниками. Цену уже никто не собьет.
— Ну а Вишня? Он тут при чем?
— Вишня видел, как нас атаковал контролер на крыше. И затем — наше спасение при помощи новых друзей. В самый последний момент, прям как в сказке.
— Ты хочешь сказать, что с контролером в детском саду все было не совсем так, как мы думаем? А что там могло быть по — другому? Коршун специально ждал до последнего, чтобы явиться в образе доброй феи?
— Как вариант, — кивнул Гарин.
— Мне кажется, ты слишком глубоко копаешь.
— А ты включи интуицию, она же тебе по штату положена, опер. Если я могу установить пси — связь с зомбированными, то почему этого не может кто — то другой? Пусть не Коршун, пусть кто — то еще. И не так, как я, а лучше и мощнее. Не исключено, что кто — то способен охватить сразу весь город.
— Ну ты загнул! В любом случае по всем эпизодам, которые ты перечислил, у Коршуна есть алиби. И не какие — то сомнительные свидетели, а мы сами. Он был у нас на глазах.
— Вот это меня и настораживает. Значит, он действует не один, и возможно, эта тройка — только прикрытие для чего — то большего.
— Твоя паранойя говорит о серьезном подходе, — сказал Столяров. — Мне это нравится. Главное, чтобы она не мешала делу. Ладно, давай уж разберемся с этой темой до конца. Что, по твоему мнению, Коршуну от нас нужно, кроме денег?
— Ты меня не слушал, — сокрушенно проговорил Олег. — Коршуну не нужны деньги. Это просто игра, чтобы был повод все время крутиться рядом с нами. Вот наш «венец»: давно ясно, что это не подделка, верно? Я не знаю местных цен, но уверен, что он стоит приличных денег. На встрече с Пельменем мы были в меньшинстве, они могли бы взять нас, как морковь на грядке. Рабочий «венец» — это синица в руках, и очень жирная. В отличие от какого — то контейнера, который еще запаришься искать и за который ты им не заплатишь ни копейки. — Гарин цинично улыбнулся. — Если бы Коршун был тем человеком, за кого он себя выдает, то мы бы с тобой остались лежать там, на стрелке с Пельменем, — подытожил Олег. — Здесь что — то не то.
— Ты относишься к нему пристрастно, — возразил Михаил. — Просто он тебе не нравится, это нормально. Мне тоже не нравится Коршун. Но это еще не значит, что он работает на двенадцать разведок и пьет кровь младенцев. Или… — Столяров запнулся, в его взгляде вдруг блеснула догадка. — Может, ты что — то почувствовал через… — он постучал себя пальцем по лбу, — через «венец»?
— Да, — помедлив, ответил Гарин. — Но не то, что можно представить как доказательства. Это только ощущения.
— Так поделись ими.
— Сегодня утром я уловил его любопытство, осмысленный и очень плотный сигнал. Тебе тоже было интересно, чем закончится мое состязание с контролером. Но ты, извини, смотрел на нас, как ребенок смотрит представление в театре. Ты был простым зрителем. А Коршун… он как будто уже где — то видел это шоу. В отличие от тебя, он не глазел — он оценивал. И интерес у него был совсем другой, более глубокий. Я бы даже рискнул назвать его профессиональным.
— Логично предположить, что Коршуну страшно хочется узнать, как активируется «венец», — неуверенно произнес Столяров.
— Нет. Он как будто сравнивал меня с кем — то другим. Понимаешь? Коршун сравнивал меня с другим пользователем «венца». Может быть, даже не с одним, а с несколькими. Я не знаю, как объяснить точнее. Это ощущения, их нельзя выложить на стол, как вещдоки.
— Мне это нужно обдумать, — сказал Михаил.
— Давай. А я еще полежу немножко. Что — то я отяжелел от этой тушенки.
Гарин лег, но, как только Столяров ушел, он приподнялся на локте и торопливо достал из тумбочки фотографию.
Марина. Чужое, незнакомое лицо, которое почему — то вызывало такую боль в душе… Олег снова прилег и попытался выудить из памяти хоть что — нибудь касающееся Коршуна. Ничего там не было, оно и понятно. Гарин закрыл глаза и попробовал таким же образом прощупать Беса, Яцека, Пельменя… Глухо. Вот кубрик он помнил хорошо: на той шконке когда — то лежал растаман Тяга, а вон на той — долговязый Лонг, которому, чтобы вытянуть ноги, приходилось просовывать пятки между металлическими прутьями в спинке. Впрочем, Тяга давно уже словил свой последний приход в объятиях контролера, а Лонгу разнес голову из отбойника «монолитовец». Но даже без головы он оставался выше среднего роста. Или уже не выше, а в соответствии со своей кличкой — длиннее. На обеих кроватях символически свернули матрасы, но вскоре эти места заняли новые сталкеры.
Незаметно Олег снова уснул. Если б не Михаил, он бы не просыпался вовсе: схватка с контролером настолько его измотала, что казалось — каждый палец, каждый волос на теле требует отдыха.
Когда его разбудили в третий раз, Михаил был не один, а снова с Коршуном.
— Я опять спал? — всполошился Олег. — И сколько? Какой сегодня день?
— День все тот же, — со смехом отозвался Коршун.
— Сейчас ты моргнул ненадолго, — сказал Михаил. — Минут на сорок, не больше. Я же обещал, что наш друг через полчаса вернется?
