Евгений Прошкин - Смертники
— Где?
— Возле пятиэтажки, недалеко от детского сада. Такое впечатление, что Вишня свалился с крыши незадолго до выброса. Иначе зверье успело бы потрепать.
— Как он мог свалиться? — удивился Столяров. — Он же не гулял по ней, а лежал.
— Наверно, кто — то помог. Даже без наверно. Сам бы он точно не упал.
В комнате вновь воцарилось молчание, еще более тяжелое. Птеродактилей в Зоне, слава богу, не водилось, а путь через десять лестничных маршей и чердак представлялся слишком сложным для любого мутанта.
— Может, наемники? — предположил Коршун, который так и не успел выйти.
— Все может быть, — угрюмо отозвался Порох.
Гарин с тоской посмотрел на плакат с Анджелиной Джоли, но отвлечься не удалось.
Вишня. Свою кличку в Зоне он получил быстро, просто и глупо. Разжился где — то банкой вишневого варенья и жрал его вечером, лежа на шконке, да так и уснул. Люди зашли в кубрик и увидели сталкера с перепачканными в варенье губами, как у ребенка… Вот и все: заснул человек Серегой, а проснулся Вишней.
Не успело нагретое Коршуном место остыть, как на кровать к Олегу подсел сталкер Цапля.
— Слышь, ты новенький, да? — начал он без предисловий.
У Гарина возник соблазн сказать что — нибудь вроде: «Не болит ли У тебя правая ягодица после того забавного случая?» Однако он сдержался, козырять своим сумасшествием было совершенно ни к чему. Да и забавного в прошлогоднем ранении Цапли было мало. Поэтому Гарин просто спросил:
— Чего надо?
— Дружок твой про детский сад выспрашивал да про ту штуковину толковал. А что, правда ценная вещица?
— Вещицей ее не назовешь, если на тягаче везли, — заметил Олег. — Но ценная, да. Только я, убей, не знаю, что это такое.
— Да ну! — не поверил Цапля. — Вы же всюду вместе.
— Только в Зоне. До этого пути у нас были разные. А после Зоны уж тем более разойдемся, как в море корабли.
— Вот те на… — огорчился сталкер. — Ну, если ты не в курсах, пойду к твоему корефану.
— Я уже здесь, — сказал Столяров, приближаясь к проходу. — Чем обязан?
— Что наемники увезли из детского сада?
— Сразу переходим ко второму вопросу, — холодно произнес Михаил.
— К какому второму?
— Что ты можешь предложить и сколько ты за это хочешь.
— От, пацанский базар! — обрадовался Цапля. — Есть идея. Встретиться с наемниками на нейтральной территории, перетереть. Может, чего и вырулится.
— Говори конкретнее.
— Да куда уж конкретней?
— У тебя знакомые среди наемников есть? Или знакомые знакомых?
— Пока нет, — бодро ответил Цапля. — Но могу поинтересоваться, навести мосты.
— Видишь ли, Юра… — произнес Гарин. — Можно я буду тебя так называть?
— Можно. А откуда ты мое имя?..
— Юра, пока ты наведешь свои мосты, а точнее, тень на плетень, поскольку на иное ты не способен, мы, боюсь, успеем состариться и удобрить один из газонов этого гостеприимного города.
Цапля вытаращился на Олега, со скрежетом в мозгу переваривая услышанное.
Столяров одобрительно взглянул на товарища и вдруг заметил отиравшегося в соседнем проходе Яцека.
— Идея неплохая, — моментально отреагировал тот. — Но Цапля эту задачу не осилит. Свободен! — сказал он Цапле и тут же подозвал к себе Беса. — Мы ведь с Пельменем по — хорошему расстались?
— Да он нам по гроб жизни должен! — заявил Бес.
— Найти бы его только.
— Не проблема. Я займусь.
— Короче, есть у нас человечек, — обратился Яцек к Столярову. — Вместе по Янову кружили. Думали, он так и останется с нами, но в городе мы разошлись. Мы с ним не враги, да и не друзья уже, но поговорить он согласится, я уверен.
— А вы не так бесполезны, как кажетесь, — заулыбался Михаил.
— Я припомню тебе это хамство, когда контролер снова возьмет вас за жабры.
— Ну так когда можно будет с ним встретиться? С Пельменем этим.
Яцек с Бесом коротко переглянулись и одновременно кивнули:
— Завтра.
Глава тринадцатая
За ночь несколько раз принимался дождь, и к утру город выглядел в каком — то смысле помолодевшим. Даже слепые собаки на углу, напоминавшие облысевших сеттеров, казались свежими и бодрыми. Чтобы не тревожить медленно просыпающиеся улицы, Яцек и Михаил прикрутили к винтовкам глушители и постреляли псов, не подпустив их ближе, чем на квартал. Когда сталкеры достигли перекрестка, возле собак уже копошился десяток тушканов; жизнь в Припяти шла своим чередом.
Часы показывали без десяти семь, настроение у всех было такое, словно они собрались на рыбалку. Гарин подумал, что не удивится, если из — за поворота вдруг выкатит полупустой утренний автобус, но с очередного перекрестка открылись только новые безлюдные улицы и больше ничего.
До места, где Пельмень назначил встречу, оставалось уже немного. За гастрономом группа свернула влево, перебралась через забор с обвисшей колючей проволокой и прошла мимо электроподстанции. Коршун вел на запад, где терялись в дымке одинаковые панельные дома.
Когда процессия поравнялась с одиноким железным гаражом, из — за него вдруг вышел сталкер Налим с пистолетом в руке. Вместе с ним за гаражом отирался Порох.
— Вы что это в такую рань? — спросил он подозрительно.
— Чисто ноги разминаем, — ответил Яцек. — А вы?
— Цаплю искали, — мрачно произнес Порох. — Он ночью вышел, и как корова языком…
— Нашли?
— Здесь метрах в двадцати, ближе к кустам. — Налим махнул пистолетом назад.
— Зомби, — пояснил Порох. — Парочку Цапля грохнул, а потом у него затвор заклинило. Предупреждал ведь сто раз: следи за оружием! Норма — ально, говорит. «Калаш», говорит, — самое надежное оружие в мире, одна осечка на миллион.
— Уже не говорит, — возразил Налим.
— Ага… Вот и взял в итоге свой джекпот, земля ему пухом, зла не хватает… Ну а все — таки, куда путь держите, мужики? Подмога не требуется?
— Что же вы все на хвост упасть норовите? — посетовал Коршун.
— А сам — то! — бросил ему Олег.
— Так я при этом дело делаю, — тот даже не обиделся.
— Ну, бывайте тогда, — проговорил Порох, увлекая своего напарника в сторону гастронома.
Коршун проводил их тяжелым взглядом и сказал, будто сплюнул:
— Халявщики бестолковые.
Еще минут через пять наконец — то дошли. Наемник ожидал их у подъезда девятиэтажного дома, в тенечке под козырьком. Вряд ли Пельмень был намного старше Гарина, но из — за комплекции он выглядел куда солиднее. Ростом он был под два метра, с крепким телом и таким же крепким лицом, с цепким взглядом охотника. Непонятно, как прилепилась к нему эта кличка, в которой Олегу слышалось что-то вяло — вареное. Разве что из — за кулинарных пристрастий наемника, хотя бог весть, где он нашел в Зоне пельмени. Наемник кивнул сталкерам медленно и степенно, как старец — отшельник.
Сибиряк, отчего — то решил Олег.
Одет был Пельмень в потертый синий комбинезон. Из — за плеча у него выглядывала двустволка, а на шее висела сумка с упакованным противогазом. Впрочем, сумка смотрелась скорее как оберег, чем как полезное снаряжение.
— Я пришел только из уважения к людям, с которыми мы вместе много пережили, — вместо приветствия заявил Пельмень, кивая на Коршуна и двух его товарищей.
— Ты же наемник, тебя должны интересовать деньги, а не человеческие отношения, — ответил Столяров.
— О чем ты хотел поговорить?
— О грузе из детского сада. Его вывезли еще до тебя, но ты мог что — то об этом слышать.
Пельмень помолчал, пристально рассматривая Михаила.
— Что там было? — равнодушно осведомился он.
— Собственность моего заказчика, — сказал Столяров.
Наемник слегка удивился:
— Что же твой заказчик бросает имущество без присмотра? Где он сам — то?
— Полагаю, где — нибудь в Монако. Проигрывает в рулетку очередной миллион.
— Если он такой нежадный, почему о каком — то хламе вдруг запарился?
— Потому что этот хлам намного дороже.
От такого признания у Коршуна по щеке сбежала капелька пота.
— Зайдем в подъезд? — предложил Столяров.
— Зачем? Там крысами воняет. Лучше здесь подышим.
— Тогда передай своему стрелку, чтобы чехлил дудку. У меня нервы больные, мне в спину не стоит целиться.
Михаил умел иногда формулировать, этого у него было не отнять.
— Спокойствия снайпер тебе не добавит. Лучшая гарантия — доверие. — Сказав это, Столяров продемонстрировал гранату и кольцо от гранаты — по отдельности, в разных руках. Гарин уже видел этот фокус и отлично помнил, что никакого фокуса тут нет.
Яцек восхищенно покрутил головой, Бес томно выдохнул и поправил на плече пулемет. Коршун замер, как истукан.
Пельмень рассмеялся:
— Тебе бы к нам с такими повадками.
— Ты приглашаешь?
