В. Коростелев - Хозяин
– Поймали мы троих дезертиров – наконец справившись с дыханием, проговорил Левка, – десять дней отсиживались в пригороде, а потом, видимо, осмелели, в кабачке на окраине Полиса нарисовались. Там наш человечек их и заприметил. Они из группы вашего Андрея. Отряд разгромили. Прямо на тракте подловили и расстреляли, ваш сын убит.
В первое мгновение после того, как осмыслил информацию, Паук забыл дышать, его старое сердце дало сбой, и он, слепо шаря руками по столу, стал искать склянку с сердечными каплями. Левка опережая старика, первым дотянулся до пузырька и, накапав в стопарик два десятка капель, услужливо вставил сосуд в трясущиеся руки владетеля. Немного опомнившись, Паук спросил: «А что со второй группой, где Семен?» Левка развел руками: «Не знаю, хозяин, сведений не поступало. А эти дятлы твердят, что ничего про вторую группу не слышали».
Паук не был бы хозяином, если бы не мог держать ударов судьбы. Ведь еще точно неизвестно, что Андрей погиб. Эти перепуганные гниды сбежали с поля боя и ищут себе оправдание, а про Семена вообще нет сведений. Так что, не все так страшно – утешал себя старик и, хотя, исходя из своего опыта, знал, что стоит надеяться только на худшее, все же деловито отдавал приказания:
– Левка, дезертиров в комнату для допросов, сам с ними поговорю. Пошли гонца на Ярмарку, пускай там повыспрашивает. Там хозяйничает старый еврей… Изя, кажется, у него пусть разведает насчет второго отряда и сразу же назад, всего даю ему тридцать шесть часов, чтобы добраться туда и обратно. Пускай выберет двух лучших коней из моей конюшни.
Владимир Сергеевич тяжело встал из кресла и направился вслед за Левкой в комнату для допросов. Там он и узнал, что нападали на шоссе на его людей совсем не деревенские жители, а люди Марата. Узнав про это, Паук стал размышлять, насколько возможно то, что Андрея захватили маратовцы. Многие Андрея знали в лицо, да и для Марата легче было бы взять главу СБ за жабры, если бы у него в заложниках оказался кто-то из сыновей Паука. Однако Марат предъяв пока не кидал, похоже, у него такого козыря на руках не было, и все же Паук медлил начинать полномасштабные боевые действия. Лишь к вечеру следующего дня, когда прилетел гонец с Ярмарки, и смерть Андрея оказалась непреложным фактом, отношения между владетелями территорий вошли в новую фазу…
Глава 8
Марат еще не знал, что Пауку уже известно о его участии в последних событиях. Поэтому он спокойно потирал руки, представляя, какие неприятности его оппоненту может доставить Степан. Марата впечатлили организаторские способности парня. Владетель считал, что бесстрашием, помноженным на незаурядный ум, можно достичь многого… если пуля не остановит. Чем старше возраст, тем более осторожными становятся люди, и как раз до момента, когда уже не кидаешься в авантюры без оглядки, дожить довольно трудно, если вращаешься на самом стержне жизни. Он сам сумел дожить и даже стать владетелем территории, частично из-за везения, а частично из-за того, что в самые крутые моменты мог подставить вместо себя другого человека и при удаче загребал жар чужими руками. Конечно, он не собирался отсиживаться в стороне, иначе территорию Паука не завоевать, даже после смерти последнего могут найтись наследники, которые не отдадут ни метра своей территории. Но все равно уничтожение Паука, а при удаче то и его помощников, на время дестабилизирует обстановку, а Марат не будет дожидаться, когда оставшиеся в живых эсбэшники придут в себя. Тем более он не собирался брать на себя какие-либо обязательства перед сельскими Ваньками, лучше их прихлопнуть по-тихому… в неразберихе боя.
Марат, задумчиво поглаживая затылок, прошелся по комнате, позвонил в колокольчик и, не глядя на вошедшего, произнес: «Мустафа… ах да». Тут он остро – оценивающе взглянул на вытянувшегося нового помощника. Звезд с неба не хватает, но исполнителен. Жаль Мустафу, с тем было как-то удобней, понимал с полуслова, а этому еще втолковывать придется. Глядя на высоченного, широкоплечего помощника, произнес, вдалбливая каждое слово, как гвозди:
– Возьми из отряда Беркута двадцать человек, пускай пощекочут водочный завод Паука. Взрывать не надо, работяг не калечить, самим завод пригодится. Охрану по возможности в ножи, лучше обойтись без стрельбы. Самого Беркута с остатками отряда направь к дальней казарме на южной окраине, там пускай жгут все, пленных не брать. Да, чуть не забыл, выдай им со склада четыре гранатомета и два ПК с боеприпасами. На каждый гранатомет – по три заряда, на пулеметы – по два цинка патронов. – Отослав Шамиля выполнять задание, он вызвал еще двух командиров своих отрядов и долго с ними совещался…
* * *Утро ворвалось в мой сон ярким лучом солнца из узкого проема окна и отдаленными выстрелами. Ага, значит, люди Марата начали тревожить Паука. По нашему плану в течение нескольких дней они будут врываться в трактиры, мастерские и другие производства, расположенные на территории Паука. Громить там все, но вступать в серьезные перестрелки не должны. Эсбэшникам поневоле придется распылять свои силы, вынужденно ставить охрану к мало-мальски значимым для Паука «точкам», тем самым ослабляя защиту основного объекта. Я довольно потянулся, протер лицо влажной тряпкой (воду экономим, мало ее в городе) и, позевывая, спустился во двор… Через полчаса я уже стоял у ворот дома, где проживал главный возчик.
– Тебе чего? – грубо откликнулся заспанный верзила после того, как я устал колотить ворота кулаком и принялся лягать каблуками, чуть не заехав приоткрывшейся калиткой ему в лицо.
– Мне старшего возчика, ему привет от дяди Изи.
– Ну передал, так и вали отсюда, – продолжал грубить рыжий верзила.
– Передать не на словах кое-что надо, – схитрил я.
– Жди, – был краткий ответ. Ждать пришлось долго, наконец, ворота отворились, и из них важно вышагнул старшина.
– А, Мефодий Ильич, – радостно, как родного, приветствовал я степенного, с брюшком, лысого мужичка.
– Кто таков?
– Сельские мы, с юго-восточного тракта, привет тебе от дяди Изи и предложение с хорошим наваром.
Старшина посмотрел более благосклонно и буркнул:
– Пошли в дом.
– Ну и какое у тебя предложение? – спросил он, когда мы вошли в чистую горницу с темным иконостасом в углу.
Я хоть и не особо верующий, но лоб перекрестил, чем вызвал одобрительно удивленный взгляд старшины.
– Дело у нас такое – нужны двадцать повозок через пять дней перевезти до нашего села некоторое количество товара.
– А далеко?
– Три дня пути в один конец.
– Чем расплачиваться будешь?
– Солью, по мешку на телегу.
– И за что такая щедрая оплата?
– Вот, дядя, глядишь в корень! – с наигранной веселостью ответил я. – Вы идете под загрузку в любое место города без вопросов, в случае нападения на нас поддерживаете огнем и как обычно отвечаете за груз по дороге в наше село.
– Ты, парень, поссорить нас с городскими хозяевами хочешь? – вмиг раскусил меня старшина.
– Скажу по секрету – ЭТИХ хозяев уже в живых не будет, и первым об этом узнаешь ты, – веско ответил я.
– Цена хорошая, – старшина задумчиво погладил бороду. – А что по этому поводу думает Изя? Я к нему что-то давно не заезжал. Вот так, к первому компаньону съездить некогда, все дела, дела, – добавил Ильич, поглаживая массивный живот. – Да, кстати, а тебя кто-нибудь из возчиков знает? Помню, возили по весне товар в вашу сторону.
– А как же! Серега Седой – ваш бригадир – меня хорошо знает, да и про наши отношения с дядей Изей тоже рассказать сможет. А Изя думает, что некоторые хозяева взяли слишком много власти и скоро приберут к рукам не только свои территории, но и свободных купцов. Заставят платить не только за въезд на свою территорию, но и обложат дополнительными налогами.
– Вот что, парень, ты где остановился? – прервал меня Ильич.
Я сказал.
– Ну и хорошо, завтра пришлю к вам парнишку, если дам «добро», ты ему и обскажешь, куда и в какой день повозки подавать.
– Хорошо, Мефодий Ильич, только напоследок хочу напомнить, что дядя Изя ОЧЕНЬ попросил вас помочь нам, – оставив последнее слово за собой, я вышел на улицу вполне удовлетворенный нашим разговором.
Вернувшись на постоялый двор, я застал всю нашу компанию за обедом в общем зале трактира. С ними сидел и дед Максим, поставленный мной на довольствие. Взяв себе кусок тушеной сохатины и налив миску похлебки, я начал жадно есть, вприкуску с мясом. Максим тихонько дернул меня за рукав:
– Смотри, в углу сидит человек, ну вон тот, пегобородый, он соглядатай Паука, так что с разговорами потише.
В углу сидел тощий мужичонка с жидкой бородкой и потягивал пиво, явно прислушиваясь к чужим разговорам. Но мы находились в другом конце зала, и я, только слегка понизив голос, сказал Максиму:
