Максим Хорсун - Кремль 2222. Замоскворечье
Не обращая внимания на недоуменные взгляды спутников, Лан повесил карабин за спину и принялся карабкаться на стену. Стебель был не очень ухватистым, руки так и норовили соскользнуть, поэтому приходилось тратить дополнительные силы, чтобы удержаться. Тем не менее, дело спорилось, и через полминуты Лан уже сидел на верхотуре, оседлав стену. Червь внезапно поднял слепую, похожую на почерневшую культю голову. Несмотря на заверения Муха, болотный мутант явно реагировал на появление человека. Вопрос был лишь в том, что он предпримет дальше: хорошо, если просто попугает и снова уляжется в болото, но если решит охотиться…
Разверзлась бездонная пасть, густо повеяло тиной и сероводородом. Лана замутило, но он все же встал на разрушенный фронтон, и пошел по нему к краю стены, балансируя руками, словно канатоходец. Червь закрыл пасть и поводил головой из стороны в сторону. Из его утробы донесся низкий ноющий звук. Лан дошел до места, где стена обрывалась, – камень как будто был рассечен гигантским мечом, – и оттуда перемахнул длинным обезьяньим прыжком на стену следующего строения. А дальше – снова вперед, до тех пор, пока можно было идти, затем по переплетению лиан – на соседнюю руину. Судя по сдержанному шуму и время от времени доносящемуся мату, Титан и Мух последовали его примеру.
Лану идти этим непростым маршрутом помогали навыки, наработанные на тренировках, в числе которых – нелюбимая им акробатика и прыгучесть. Его спутникам приходилось еще сложнее, особенно тяжелому Титану, под которым качалась хлипкая от времени кладка, и крошился камень. Червь тем временем крутил башкой, что-то бурчал, перебирал лапами-когтями в воздухе. Лан не знал, что ожидать от этого создания, и такая неопределенность сбивала с толку.
Защебетали птицы, в их пении послышалась неуместная, почти идиотическая радость. Лан бросил взгляд в сторону восхода и увидел пробившийся из-за горизонта первый луч, который был необычного зеленоватого цвета. Мрак тут же начал отступать. Вырисовался силуэт бандитского логова – высотного здания бывшего офисного центра. Вокруг него все лежало в руинах, а сами руины покоились под слоем болотной жижи, и лишь одно строение более или менее уцелело во время бомбежек и ракетных ударов Последней Войны. Прихоть судьбы – не иначе.
В глубине разинутой глотки червя родился низкий, на грани слышимости, рокот. Мутант выгнулся дугой, лишенный глаз, носа, ушей обрубок головы развернулся к стене, по карнизу которой друг за другом крались Лан, Титан и Мух.
– Вот блин! – успел произнести Титан, прежде чем червь атаковал.
Мутант врезался в стену, точно живой таран. Руина качнулась, загрохотал осыпающийся камень. Зачавкало болото, отзываясь на дождь из битого кирпича и штукатурки. Лан упал на карниз, удержался, схватившись за стебли вьюнов. Мух зацепился за стену лезвием топора, а затем по-кошачьи спрыгнул на погнутую крышу киоска и затаился, спрятавшись за погибающей от гнили растительностью.
Титан перелетел через голову червя. Он избежал падения, вонзив между кольцевыми сегментами мутанта штырь встроенного оружия. Червь встревоженно задергался, и от каждого такого рывка киборга швыряло из стороны в сторону, точно тот ничего не весил.
Лан вскочил на ноги, подхватил карабин. До вражеского логова – меньше километра, не хотелось бы пальбой предупреждать бандитов о своем приближении, к тому же против такого мутанта пули – меньше, чем полная ерунда. Но не стоять же, безучастно пялясь!
Карабин отрывисто рявкнул. Червь, как и ожидалось, не заметил повреждения, хотя из раны под разинутой пастью знатно плеснуло. Лан выстрелил снова, целясь в глотку, внутри которой темнели комья земли, налипшие к ребристым стенкам, и только затем услышал, что Титан вопит:
– Отставить! Отставить!
Лан даже притопнул от бессилия. Гранатомет бы сейчас! Тогда бы точно дождевому червяку не поздоровилось.
Титан перехватил одной рукой автомат, прижал дуло к полупрозрачной желатиновой мембране и дал короткую очередь. Червь издал то ли рев, то ли стон, его пасть захлопнулась, голова вытянулась, а после – изогнулась крюком вниз, к болоту. Мутант нырнул в жижу, подняв волну. Лан глядел, как кольчатое тело червя сегмент за сегментом исчезает в топи. Через миг болото вместе с ним поглотит и киборга! Но Титан успел выдернуть из желатиновой плоти танталовый штырь. Оттолкнувшись от червя ногами, он перевернулся через голову и… ушел в топь, точно тяжелый артиллерийский снаряд: одним махом – по шею, даже воронка от его приземления осталась, и ее тут же начала заполнять вода. Автомат же повис в метре над водой, зацепившись ремнем за корявую ветвь.
– Руку кто-нибудь подаст? – зло прокричал киборг. – Я дна не чувствую! Эта гадина тут все перерыла до самого земного ядра!
– Сейчас! Держись! – Лан схватился за стебли вьюнов, по ним, точно по веревкам, устремился вниз, соскользнул со стены на торчащую из жижи корму «Чинука». Взгляд дружинника заметался: куда дальше? На бетонный блок, явно опирающийся на что-то устойчивое, потом на проржавевшую крышу бронеавтомобиля «Тигр», а дальше, приложив усилия, можно было дотянуться до угодившего в беду киборга.
Остов «Тигра» закачался под Ланом, словно резиновая лодка. Паршиво! Но отсюда до Титана было ближе всего. Лан снял с плеча карабин, протянул его так, чтоб Титан схватился за ремень. В тот момент даже мысли не возникло, что все это может быть бесполезно: ведь киборг весил ого-го, попробуй, вытащи его из топи без подъемного крана! Лан делал то, что должен был сделать, он не сомневался, что Титан на его месте действовал бы таким же образом.
– По ганглиям нужно было бить! – проговорил киборг, отгребая ладонью от лица воду. – Я это сразу понял. У него вместо мозга – ганглии, и их много. Они сквозь мясо просматривались – словно кочаны капусты, расположенные друг за другом цепочкой. А ты бы на моем месте догадался?
Лан понял, что на Титана напал «говорун». Это когда после или во время хорошей адреналиновой встряски всякую чушь молоть охота. Раньше Титан этим, вроде бы, не страдал. Сильно, видимо, на этот раз ему досталось.
– Нет, – с трудом проговорил Лан, он тянулся изо всех сил, пальцы Титана уже почти касались ремня карабина. – Откуда бы мне догадаться?.. Не я же был непобедимым чемпионом…
Болото всхлипнуло и разверзлось: над пошедшей крупной рябью топью всплыла, точно подводная лодка, вытянутая туша. Распахнулась чудовищная пасть и тут же захлопнулась. Тяжелая волна жидкой грязи устремилась навстречу Лану и оттолкнула остов «Тигра» назад. На том месте, где только что барахтался Титан, снова замелькали сегменты уходящего на глубину червя.
– Черт! – Лан вскочил, и то, что осталось от бронеавтомобиля, опасно зашаталось под его ногами. – Титан! – позвал он, хотя и догадывался, что оказавшийся в брюхе червя киборг вряд ли сможет его услышать. – Титан!
Лан замолк, опустил руки. Грязный ремень карабина терся об его брюки. Взгляд метался по пузырящейся жиже. Месиво размолотого дерна, пятна мха, похожие на кишки корни, осколки кирпича, гнилое железо. Ни Титана, ни червя.
«Вот и все, – это мысль на время вытеснила из головы Лана остальное: и смертельно опасный поход на замоскворецких бандитов, и ожидающего освобождения Светозара, и Кремль, в котором его наверняка не погладят по голове за инициативу… – Вот и все», – думал Лан, осознавая непоправимость произошедшего, но одновременно – и нелепость. Только что товарищ был рядом, делил невзгоды пути, помогал, выручал, наставлял, прикрывал. А теперь – бац! – только пузыри на грязной воде. И ничего больше.
«Тигр» снова качнулся, и это привело Лана в чувство. Бронеавтомобиль сначала просел, а затем накренился и пошел на дно, Лан едва успел перепрыгнуть на бетонный блок. Стоя на этом крошечном, но нерушимом островке, дружинник почувствовал себя так, как, наверное, чувствовали себя древние путешественники, сходя с борта корабля на твердую землю. Вернулись прежние мысли и цели. Лан оглянулся и понял, что уже почти светло, и что серый утренний сумрак тает, а птицы порхают над развалинами. Титан – всё, но ведь сам Лан – еще нет. А значит, он должен до конца пройти по своему пути: выручить брата, вернуться в Кремль, а затем – снова уйти, быть может, даже – самовольно, поскольку где-то там – Мара, она пробирается через окраины Москвы, и ей точно нужна его поддержка. Он больше не оставит в беде ни одного дорогого ему человека, он положит свою жизнь ради того, чтоб у них было будущее…
И вдруг фонтаном ударила грязь. Увесистые, вязкие комья, громко шлепая, обрушились обратно в болото. Грянуло раскатисто и ворчливо, будто целая рота объелась гороховой каши и теперь дружно, из придури, пустила ветры. В воздух взмыло темное, размытое в движении тело… Лан раскрыл от удивления рот: метрах в трех над болотом на миг завис Титан. На вид он был целым и невредимым, только жутко недовольным. В его руке был покрытый розовой слизью гладиус. Взгляды киборга и дружинника пересеклись, Титан глядел тяжело, с обидой. Миг свободного полета иссяк, Титан снова упал, но на сей раз – удачнее, на груду камней под одной из похожих на порченый зуб стен. Захрустел смятый весом киборга кирпич, Титан приподнялся, огляделся по сторонам. Лан безмолвно развел руками, будто хотел заключить приятеля в объятья, несмотря на то, что между ними было не менее десяти метров.
