Денис Агеев - Страж границ (СИ)
К городу мы подбирались, осторожно передвигаясь вдоль кромки реки. Шли медленно, ступали аккуратно, постоянно прислушивались к посторонним шорохам, как шуганные мыши. Несколько раз даже ныряли в реку. Вода была холодной до мурашек, — видимо, дневного тепла не хватило для полного ее обогрева. Когда же оказались в черте города, стали вести себя еще скрытнее.
— Что дальше? — тревожно спросил Дюжо, преданно глядя мне в глаза.
Я высунулся из-за деревянного помоста, куда мы заползли после того, как вышли из воды, и огляделся по сторонам. Город и вправду интересный. Мост на мосте, да мостом погоняет. Есть крепкие, высеченные из камня. Но больше хлипких, веревочных, так и норовящих оборваться под тяжелой поступью. Одни соединяют берега, другие простираются поверху, объединяя крыши и этажи многочисленных двух и трехэтажных грибовидных хибарок. Но и те и другие выглядят очень старыми. Видимо, город построили давно.
Улицы хорошо освещены — то тут, то там насажены ряды деревьев, что в это время суток светятся, как охваченные зеленым пламенем факелы. И это создавало дополнительные трудности. Арта — или Арна, я так и не узнал правильного названия — ночью была темна, как воронья роща, а этот город горел огнем. Да и местные жители далеко не все спали — вон шарахаются по закоулкам.
— Так что дальше? — снова поинтересовался Дюжо.
Мано же сосредоточенно за кем-то наблюдал.
— Я думаю. — Я почесал в затылке.
Все складывалось не по плану. Люди не спали, все вокруг просматривалось на десятки метров. И мы совершенно не знали, откуда начинать поиски злополучного хранилища. Город не пребывал в ночном забытьи, он жил полной, почти дневной, жизнью.
— Я понял, что это за город, — раздался голос Мано.
— Осведоми.
— Он называется Рильо, я слышал о нем. Его жители занимаются добычей пуассана.
— А это что?
— Икра рыб-пуасок. Когда она засыхает, то становится невообразимо твердой и начинает блестеть на солнце, как серебро. Она очень ценится среди жителей всего мира.
— Если так, то почему Рильо — такое захолустье? Даже охраны толком нет.
— В этом, я думаю, ты ошибаешься, — сказал Мано, резко пригнувшись.
Я машинально последовал его примеру. Снова осторожно выглянул из-за помоста. В нескольких метрах от нашего укрытия из хижины вышли несколько женщин в коричневых нарядах. На поясах болтались закрученные в кольца кнуты.
Женщины разделились на пары и разошлись в разные сторонам. Потом из дома вышло еще несколько стражниц, и еще. У них что, ночной обход?
— Не в тот город мы пришли. Ох, не в тот, — покачал головой Мано.
— Что будем делать? — снова спросил Дюжо, но теперь с явным страхом в голосе.
— Для начала — успокойся, — осадил я его. — Для нас это не первый рейд, так что справимся. Понял?
Дюжо послушно закивал, нервно сглотнув.
— Валить надо, — сказал Мано. — Их слишком много.
— Да, надо. Попасться к ним я не хочу, — замотал головой Дюжо.
— Еще несколько дней назад ты боялся и на несколько шагов отойти от женщин. А сейчас уже не хочешь к ним возвращаться? — усмехнулся я.
— Эй, кто там? — послышался высокий голос.
— Нас услышали. Валим! — крикнул я.
— А ну стоять!
— Бегите же! Вперед!
Хлесткий удар. Светящаяся трава в полуметре от меня взорвалась зелеными искрами. Я остановился. Мокрые ноги юзом заскользили, и, не удержав равновесия, я свалился прямо на спину.
Снова хлестнуло. По плечу. Жгучая боль. Я попытался встать, но ноги обвила веревка, с силой дернула, окончательно лишив меня возможности подняться.
И на меня нахлынула волна жестких и резких ударов. Закрываясь и крича, я пытался сотворить хоть какое-то заклинание. Но мне не давали даже доли секунды для концентрации мыслей и энергии. Я мог лишь наблюдать, как улепетывают мои спутники в сторону реки. Это радовало, ведь им, может быть, удастся спастись. А я… что я? Я опять попался.
Хлестать кнутами меня перестали сравнительно скоро. Как только я перестал сопротивляться, меня окружили со всех сторон. Одна из женщин, с суровым и на удивление уродливым лицом, подошла ко мне, склонилась и требовательно спросила:
— Что ты забыл в этом городе?
Я молчал.
— Отвечай! — Кнут угрожающе вознесся надо мной.
— Мы…я набрел на ваш город случайно.
— Лжешь! Вас было несколько. Когда это мужчины стали собираться группами? Кто вы такие? Шпионы Оранхи?
— Что? Нет. Мы просто…
Договорить я не успел. Молния боли обожгла спину.
— Хватит! — вскрикнул я.
Но тут же последовал следующий удар: по рукам. На правой кисти жирной линией выступила кровь.
— Оранха уже вербует мужчин? Она что, думает, что такие слабаки смогут украсть наши секреты? Думает, что мы совсем потеряли бдительность? — озлобленно закричала женщина, ткнув носком ботинка меня в бок. — Она совсем спятила, решив, что какие-то слабые мужчины смогут что-то узнать. Неужели она забыла, что Рильо мужчин не принимает? Здесь нет места слабакам!
— Не знаю я никакой Оранхи, — попытался оправдаться я.
— Тогда, может быть, это Лорти. Нет, правда, это Лорти?
— Да нет же! Я в первый раз слышу эти имена.
— Вранье! Но ты скажешь мне правду. Только позже. Утром. Заприте его где-нибудь!
И меня схватили, заткнули рот тряпкой, связали по рукам и ногам и бросили на двухколесную тележку. И куда-то повезли. По пути женщины переговаривались между собой, гадая о моей судьбе.
— Что с ним сделает Матри? — спросила одна.
— Не знаю. Наверное, попытает, а потом сдаст какой-нибудь банде, — ответила вторая.
— Но сейчас в Рильо нет никаких банд. Они же редко к нам захаживают.
— Знаю, но здесь она его надолго точно не оставит. Сама же знаешь — дисциплина, никаких мужчин.
— Жалко его, может, развлечемся, пока Матри к нему не притронулась.
— Ты что?! А если она узнает? Нас накажут. Нет, рисковать я не буду.
— Жаль, — вздохнула первая.
Меня бросили в какой-то сарай и заперли. Даже не удосужились развязать руки или, на худой конец, вытащить изо рта кляп.
Не знаю, сколько времени я пролежал скрюченный в позе эмбриона. Но наверняка очень долго, потому что начали неимоверно ныть конечности и челюсть. Голова же переполнялась мыслями, как котел путешественника похлебкой. Да, было, о чем подумать. В столь удручающее положении я не попадал уже давно. Хуже, быть может, было лишь тогда, когда мной овладел демон в деревне хантов. Но тогда все прошло очень быстро. Я толком не успел ничего понять. А сейчас у меня навалом времени, чтобы ощутить омерзительность своего положения в полной мере.
Я мокрый и грязный, в изорванной рубахе и штанах, в окровавленных саднящих ссадинах лежал на земляном полу не в силах пошевелиться. И мне предстоит находиться в таком положении еще несколько часов. А утром меня ждет пытка. Нет, сдается мне, что положение мое похуже, чем когда бы то ни было.
Интересно, что сейчас с моей бандой? Если учесть, что женщины бросили сюда меня одного, то, вероятно, им удалось скрыться. Попытаются ли бравые похитители овощей спасти своего главаря? Определенно нет. Они за себя-то едва могут постоять.
Но я на них совершенно не обижался. Не они виноваты в том, что слабы и беспомощны, как котята. Это мир диктует им свои правила. Он же диктует их и мне. И, похоже, мне давно следовало их принять. Местного демиурга нисколько не волнует мнение заплутавшего меж мирами путешественника. Попал в чужой монастырь — будь добр, не лезь со своим уставом.
А я полез — и получил по заслугам.
Так, размышляя о своей печальной участи, я постепенно погрузился в мутный омут сна, даже не сна, а некого подобия обморока, в котором реальный мир ощущался лишь на половину, а безмерная вселенная моего подсознания крутила психоделический диафильм из картинок давно минувших дней.
— Эй, просыпайся! — донесся до моего рассудка приглушенный голос.
Я открыл глаза.
Передо мной стояла коренастая женщина в коричневом наряде стражницы. Пострижена коротко, каштановые волосы всклокочены, левый глаз косил в сторону. В руках она угрожающе сжимала нож, ласково поглаживая лезвие. Была ли она одной из тех, кто меня вчера ловил — я не помню. Для меня они вообще все как сестры-близнецы: бледные, не знающие солнца лица с вытянутыми подбородками. И все они надо мной издеваются. Что жительницы Огды, что Кровавые Львицы, что эти стражницы. Лишь одна Кави относилась с уважением, но тогда я этого не ценил.
Женщина присела на корточки, нож приставила к моему горлу. Кожей ощутил холод стали. И зажмурился. Неужели зарежет? Удивительно, но страха я не чувствовал. Наверное, потому, что сильно устал. От всего: жестокости, собственного бессилия, гребаного беззвездного неба, светящейся зелени… От всего Дарна в целом. Где же вы, Яков Всеволодович, когда так нужны?.. Я уже даже не паниковал, я просто отчаялся.
