Григорий Рожков - Американец
Рывок, самолет резко меняет направление и взмывает ввысь. Теперь небо позади, а перед глазами земля и вражеская база. Десяток танков, много грузовых автомашин, бочек с топливом и мечущихся в панике людей. Внезапно движение на земле утонуло во вспышках взрывов бомб ФАБ-100. Вот один разрыв захлестнул объятием пламени бочки с топливом, и грянул очень мощный взрыв, слегка сотрясший наш самолет. Слева и справа от места нашей бомбежки тоже расцветали большие кусты разрывов бомб. Приятно, но довольно страшно смотреть на такой хаос. Слава богу, это происходит не с нами, а с врагами…
Потом был второй заход, прямо через дым, и вторичная бомбардировка — чтобы наверняка и без шансов на спасение разнести цель. Спустя каких-то три минуты с момента начала бомбардировки цель была полностью разбита.
— И-и-й-е-ха! Цель уничтожена, — доложил кто-то из стрелков последней тройки.
— Задание выполнено. Возвращаемся на базу, — серьезным, спокойным голосом оповестил всю группу капитан Стюарт. Самолеты легли на вираж и, обогнув по большой дуге место бомбометания, пошли по направлению к фронту.
Отлично слетали! Блин, повезло нашей группе: топливный склад при ремонтном парке накрыли. Эй… Это что? Точки в небе… Вот подумал, что «слетали», — и нате!..
— Бандиты на семь часов! Приближаются!
Блин, блин, блин! Накаркал!.. Точки очень быстро приближаются.
— Shit! Motherfuckers! Откуда они так быстро взялись?! Shit! — Эрик в эскадрилье прослыл первым матерщинником. И это при том, что он имеет высшее образование, хорошее воспитание, а его родители — очень серьезные промышленники из Детройта, вращающиеся в высоких кругах.
— Спокойно, Эрик. Если это мессеры, мы от них легко уйдем…
— А если это фоккеры? — подал я голос.
Капитан сам предупреждал, что «Фокке-Вульфы-190» более опасны, чем «Мессершмитты-109». И если учесть то, что они явно лучше тех, что были в моем мире, то все плохо… Да, надо дополнительно учесть наличие у 190-х фоккеров двух 20-мм пушек нового образца — наши дела вообще швах, и можно сливать бензин. Ох, будет же нам, окажись мои догадки правдой и если сейчас к нам летят фоккеры…
— Тогда у нас проблемы…
Спасибо, кэп!.. Блин, они быстро приближаются… Это точно фоккеры, у «худых» не такая скорость. Ну и фиг с ними, пусть подлетают, у меня есть два пулемета здесь и один у штурмана — как-нибудь пообщаемся. С фронта враг к нам не сунется — две 23-мм авиационные пушки и четыре 12,7-мм КПБМ в крыльях разнесут в клочья этих сосунков. И чего я так спокоен стал? Может, опять сказываются мои здешние «сверхспособности»?..
— Они приближаются! — донесся из наушников встревоженный голос одного из стрелков группы.
Быстро оглядываюсь на 15-й, а потом на 5-й борт. Меня волнуют Кип и Джо — я не знаю, что у них может сейчас быть в голове, я-то воевал, и моя странная способность быть спокойным в такие моменты помогает, а они что? Черт, да и другие рейнджеры, сейчас сидящие на местах стрелков, тоже не дают покоя. Как они себя поведут? Все ли сделают по правилам?.. Брось! Враг уже рядом!..
Щелк, коллиматор включился, слегка поворачиваю пулеметы влево-вправо, все работает. Я готов.
— Рейнджеры! Не подведите! — вырвалось из груди за мгновение до того, как первая пара фоккеров зашла в хвост крайней паре наших.
Долбаное преимущество 190-х в скорости…
Пули с отвратительным скрежетом ударили по правому крылу и борту. Быстро поворачиваю пулеметы, ведя огонь короткими очередями из обоих стволов, целясь выше хвостового оперения.
Долбаное преимущество немцев в вооружении…
Первый снаряд, попавший в наш самолет, пробил дыру прямо за моей спиной, я слышал, как застучали осколки по бронеспинке.
— Ай! — По икрам ног больно хлестнуло. Посмотреть бы, насколько серьезное ранение, но нет времени: еще пара истребителей прошлась из пулеметов по 15-му борту, и от него полетели обломки…
— Son of a bitch! — матюгнулся штурман. Его, похоже, тоже зацепило, но пулемет за спиной стрелять не перестал. Значит, нормально пока, летим.
Дьявол! Пара гадов, бившая по 15-му борту, развернулась и заходит на мой самолет прямо с хвоста. Вспышки выстрелов на миг перекрывают обзор, отжимаю гашетки, ловлю цель, упреждение… Стрелок 15-го сейчас мог бы поддержать меня, но он молчит. Он вообще перестал отбиваться от наседающих с хвоста фоккеров… Эх, Кип… Надеюсь, ты только ранен. Даю еще очередь по истребителю, попавшему в прицел, и тут самолет сотрясает так, что в глазах темнеет…
Ох, голова… Спина… Сознание возвращается оттого, что в лицо бьет поток воздуха. Оп, над головой нет куска обшивки, а я вообще сильно откинулся назад и смотрю вверх, в небо. Надо сесть нормально… Ничего себе! Перед глазами жутковатая картина: башенку повредило конкретно — все остекление снесено к чертовой матери, рамы разворочены, но что удивительно — пулеметы и механизмы крепления на первый взгляд целы. В борт ударяет очередь и напрочь вышибает желание оценивать повреждения. Бой продолжается! Я потерял сознание всего на миг.
О нет… 15-го нет в строю, а 5-й прямо на моих глазах окутался пламенем и медленно пошел вниз… Джо, не спрошу я тебя о том, чего хотел. Боже, из нашей тройки остался только наш самолет! Немцы, ощутив вкус победы, начали играть — две пары отжали нас от остальной группы, сильно поредевшей, но все же более опасной, чем мы.
— Капитан! Капитан! — прижимаю ларингофон крепче, но в наушниках тишина. Черт, провода перерубило осколками… Чем измазаны колени штанов? Что это липкое? Кровь? Откуда?
Ай-ай! Голова, значит, разбита… От ветра слезятся глаза, смотреть тяжело. Где очки? Вот они лежат, слетели при обстреле. Быстро их на голову…
Ай!!! Нормально, терпимая боль, теперь осмотрись. Немцы не собираются нас добивать сразу, играют… Твари. Тут краем глаза я заметил, как дальнюю пару фоккеров неожиданно обратили в горящие куски металла неизвестные истребители. Внимание на них. Всего два, это И-210 — «короли»! Грозные маленькие самолеты подобно молниям врубились в еще одну пару фоккеров, и вот еще один фашист, потеряв хвост, стремится к земле. Схватка приобрела новые оттенки. Немцам, заигравшимся и совсем забывшим о нашем сопротивлении, не понравилось, что их больно бьют. Нет, вообще без внимания нас не оставили — пара 190-х прочесала по самолету из пулеметов, и меня вновь болезненно тряхнуло. В глазах помутилось, и… На мир пала серая пелена, она проясняется, боли нет, страха нет, есть враг — и его надо уничтожить. Звуки отчетливые, лишних движений нет. Поворачиваю стволы пулеметов, коллиматор разбит, но это не страшно, я вижу цель.
Вижу! Фоккер, заходящий в хвост моего самолета, я избрал в качестве цели. Он неожиданно окутался ярким белым контуром, постепенно переходящим в красный. В «сером» состоянии есть цвета? Звуки выстрелов слишком тихие, но так даже лучше. У истребителя противника срезало крыло, и он безвольной стальной тушей отправился на встречу с землей. Его ведомый сначала резко пошел вверх, потом лег на крыло и сорвался вниз. Куда, глупец? Враг ушел в невидимую зону за правый фюзеляж, но и наш самолет слегка сместился, опустив нос. Вот, ты тоже очерчен контуром.
Огонь. Вижу, как пули рвут корпус самолета над двигателем и перечерчивают кабину пилота. Готов. Где «короли»? Вот они, прорываются к нам, а у самих на хвосте пара фоккеров. Опасно. «Ишаки», пройдите как можно ближе — я отсеку преследователей. Словно читая мои мысли, пара советских истребителей разошлась в разные стороны, уводя за собой по одному преследователю, — и один идет ко мне. Контур И-210 тонкий и светится зеленым, а у немца контур жирный и мелькает красным. Давай, «король», уходи в сторону, открывай мне сектор. Вот так.
Длинной очередью провожаю вражеский самолет, но он невероятным маневром резко уходит вниз и резко исчезает из поля зрения. Мертвая зона. Сквозь дыру в полу вижу, что враг дымится, он поврежден, но его не преследуют. Не слышу выстрелов. Бой окончен. Осмотреться. Где враги? В зоне видимости больше истребителей противника нет. Где самолеты эскадрильи? Далеко слева и ниже, их всего пять…
Серая пелена медленно рассеивается, мир приобретает цвет, гул двигателей бьет по ушам, дребезжат оторванные куски обшивки. Тяжело мне… Фу-у-ух, как я устал… Чего это я, как робот, короткими сухими фразами размышляю? Все строго и по делу, лишь единичные вкрапления эмоций. Что, черт побери, со мной происходит?..
Откинувшись на сиденье, приветливо машу рукой пилотам «ишаков», зашедших нам в хвост. Они тоже машут и уходят в сторону остальных выживших в битве бомбардировщиков.
Сколько я сбил самолетов? Два современных скоростных истребителя — «Фокке-Вульф-190». И при этом я не пилот истребителя, а борт-стрелок бомбардировщика. Это нормально? Нет. Тогда вывод: я ненормальный. Не знаю, что это за наваждение со мной в ходе битвы. Что это за серая пелена? В этот раз было похоже на какой-то дешевый интерфейс киборгов из второсортных голливудских боевиков, когда показывают мир как бы их глазами. Еще эти контуры самолетов… Кто же мне объяснит, кто же мне скажет, в чем дело? Откуда-то слева выныривают еще три пары «королей». О, это же прикрытие! И где же вы, блин, были?
