Андрей Круз - Вне закона
Кощей хмыкнул, потом жестом подозвал Демона. И когда тот подошел, попросил себе чаю. То есть разговор подразумевает продолжение.
— Так если карта есть, то я зачем? — спросил он.
— Карта конкретного места. А вот где это место — я без понятия совсем. Вот и пришел уточнить.
— В обмен на…? — подсказал мой собеседник.
— Сговоримся, — пожал я плечами. — Для начала знать неплохо о чем там вообще речь идет.
— Речь идет о том, что когда-то люди помыли золотишко с прииска. Из Желтухина. Со стрельбой взяли, три трупа там было. Наши люди, из русских. Ушли конями, лесом, до самой Гранд-Ривер, там их походу судно должно было ждать. Так вот на судно они не сели, их там всех и положили. И кто это сделал — уже без понятия.
— "Висельники"?
— Могли быть и "висельники", почему нет, — согласился Кощей. — Потом этот Пэт тут появился. Сказал что знает кто золото взял и что сдаст тайник если мы ему вперед заплатим. Меня тут не было, я в Нерчинск ездил, зимником, с ним Захар беседы вел. А потом Пэта завалили, до того как я вернулся. Но вперед по-любому бы платить не стал никто, тут без мазы.
— И много золота?
— Много. Говорят что много. Только мы так и не знаем где оно. Карта, я так понимаю, у тебя такая, что "от церквы направо и до большого дуба", верно?
— Верно, — не стал я отнекиваться.
— А мы где та церква не знаем.
— А Захар с этим Пэтом разговаривал?
— Да разговаривал, но по делу ничего не узнал. Щас позову его.
Разговор с Захаром, высоким жилистым мужиком с полуприкрытым из-за шрама левым глазом, многого не дал. Да, он с Брауном встречался, сам ничего решить не мог, сказал тому ждать когда Кощей вернется, но тот не дождался, и дальше все знают чем история закончилась.
Захар говорил медленно, мне даже показалось что у него это из-за привычки базар фильтровать. Скажет и потом обдумает, так ли сказал и то ли. Может и не так, но впечатление именно такое сложилось. Сам он был из сидевших и ранее, судя по партакам, да и партаков не надо чтобы определить.
Но все же что-то полезное он упомянул. Сложилось у него впечатление, что Пэт из Доусона. По крайней мере если и упоминал он какие-то места, то больше Доусон. По делу не говорил и даже за бутылкой лишнего не выкладывал, но если человек болтлив, то что-то все равно вывалит. Так вот рассказы от него были больше про столицу этой земли — город Доусон.
В общем, к концу разговора Кощей явно к теме интерес потерял. Нет, сидел за столом, вел себя вежливого, потом нам всем еще и по пиву заказал, но тему задвинул куда-то за шкаф в своей голове. Реалист.
А мне в Доусон так и так надо ехать. За товаром, за ценами, как раз с началом навигации, которая как раз на днях и начнется. Лед сошел, паводок тоже на убыль прет, так что скоро пойдут буксиры с шаландами и двинет по Гранд-Ривер "стимбот" "Гордость Доусона" — почти такой, какие раньше по Миссисипи ходили. И вот на него я попасть и планирую.
До прибытия "Гордости Доусона" оставалось порядка десяти дней. За это время мы с Хадсоном дважды сходили на охоту, на разлившееся болото, с подсадной уткой. Утка была лично выращена шерифом, то есть хорошая, горластая и энергичная, так что за пару выходов мы настреляли селезней от души.
С весной спрос на патроны подскочил невероятно, так что я начал всерьез опасаться что останусь без товара. Многие отправлялись из города надолго, на весь сезон, так что запасались. Так что поездка в Доусон становилась уже остро необходимой. Да и оружия взять не помешало бы, ассортимент стволов у меня так себе, откровенно говоря, большая часть — отремонтированный секонд-хэнд.
Билеты купил в маленьком домике на пристани, где, как оказалось, постоянно сидит "пароходный агент" — короткий толстый пройдошистого вида масляный мужик, который не только билеты на "стимбот" реализует, но и фрахтом занимается — найдет тебе и шаланду, и попутный буксир, и все что хочешь.
Затем в город пришел буксир "Манитоба", который взял первый караван шаланд, причем на очень дальний маршрут, куда-то сильно ниже Доусона. Вышли они еще в разгар паводка, как мне кажется, и шли вверх по течению рискую налететь на плавающее бревно или выйти из обычного фарватера и сесть на мель, но риск, похоже, оправдывал себя на все сто — "хвост", как здесь было принято называть эти вереницы шаланд, сформировался сразу. Товара у многих накопилось много. В честь этого в городе была гулянка, потому что открытие навигации здесь за праздник, а "Манитоба" ее точно открыл.
Еще через два дня пришел с угольными шаландами "Энтерпрайз -1", и праздник был уже у Кощея, а заодно и у хозяина угольной горы Пита Быка — огромного как медведь канадца, который ее нашел и удержал за собой. Впрочем, удержать ему помогли, потому что у Пита была своя бригада, тогда человек в десять, а сейчас и сказать трудно во сколько. Потому как публика соответствующая, говорил уже. Сейчас он уголь рубит, а подкинут ему денег — сменит инструмент на дробовик и сделает за что заплатили.
К Кощею на пьянку меня, к удивлению, позвали. Захар днем заехал в магазин, купил несколько коробок патронов 30–30 и 45–70, после чего предложил зайти в "Берег". Хорошо что догадался с вечера предупредить Виталю о том, чтобы меня не ждал с утра, потому что появился в магазине я только после обеда. Помучился, пострадал, после чего попрощался до завтра и ушел сперва к Сули, а потом в ее салун поправлять здоровье.
Улицы начали понемножку подсыхать, пусть и не слишком сильно, но все же риск утонуть сменился максимум риском изгваздаться по уши. Из-за этой грязюки классические высокие сапоги русского покроя стали тут основной обувью, а кто из американцев и прочих поумней, тот еще и носки сменил на портянки. Низкие ботинки стали атрибутом людей ну совсем успешных, таких, кто кроме как в коляске и не перемещался. И творческая мысль начала приближаться к изготовлению такого раритета как калоши, потому что оттереть обувь так, чтобы не натащить грязи в кабак, например, все равно не получалось.
Другое дело, что мысль так и оставалась мыслью, потому что делать калоши было некому и не на чем. Думаю, что уже и секреты калошестроения обществом утрачены давно.
И вот у причала появилась "Гордость Доусона", встречать которую вышла чуть не половина города, включая бордельных таек и филипинок. Длинный трехпалубный пароход с низкими бортами, выпуская клубы черного дыма из высокой черной трубы, шлепая по воде шлицами бортовых колес, подрулил к причалу. Он не был до конца похож на пароходы с Миссисипи, те, что я видел на картинках, а больше напоминал мне пароходы волжские, конца девятнадцатого века, с черно-белых фотографий. Задняя часть нижней палубы была отведена под товар, то есть "Гордость Доусона" был еще и грузо-пассажирским, а передняя считалась "третьим классом", и именно в нем прибыли в город новые поселенцы, решившие попытать счастья в Батлер-Крик. Увидев их, я понял, с какой "финансово-имущественной" форой я начинал здесь свой путь. Простенькие бушлаты, дешевые кирзачи, зеки зеками, у каждого тощая котомка за спиной. Впрочем, зато им не надо чуть не месяц идти через безлюдную глушь, являясь при этом объектом охоты, так что все справедливо.
