"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий
— Недостойно было бы казнить их. Клингор меня четыре раза отпускал. И выкуп за них могут дать большой. Вот захватим самого Клингора, тогда решим, что с ними делать.
В результате "для примера" казнили лишь трёх рядовых пленников, выбрав тех, кто был тяжело ранен и, скорее всего, всё равно не выжил бы.
Долгожданная победа воодушевила чин-чин. Они пели боевые песни, совершали вылазки, и Клингор боялся, что придётся перейти к правильной осаде, а провиант уже кончался.
Но через два дня Цюацю вновь ночью пошла на вылазку. Клингор почувствовал это заранее (расспрашивая пленников о настроениях среди командования чин-чин и применив свой мощный аналитический ум и полководческую интуицию). Он поставил засады на трёх наиболее вероятных местах прохода отряда Цюацю, и сам сел в ту из них, где возможность встретить воительницу была наибольшей.
Именно там и пошёл отряд Цюацю. Пропустив его голову, Клингор со своими отборными друзьями обрушился на Цюацю и её охранниц. Та, увидев, что окружена, охранницы падают или попадают на аркан одна за другой, закричала:
— Старкский трус, сразись со мной!
Клингор счёл возможным принять её вызов. Оставшиеся охранницы и воины Империи отодвинулись, образовав круг. В середине его столкнулись кони Цюацю и Хитроумного.
Длительного красивого поединка не получилось. Клингор сразу же выбил меч из рук воительницы, затем перехватил её руку с отравленным кинжалом и прижал женщину к себе. Рука Цюацю разжалась в железном захвате князя, кинжал упал на землю. Его люди немедленно схватили охранниц, попытавшихся было помчаться на выручку своей госпоже. Клингор сорвал панцирь с воительницы. Она осталась в лёгкой рубашке и шароварах. Победитель сдёрнул её с коня, пересадил на своего и вновь обнял. Глядя на него ненавидящим взором и против своей воли ощущая приятное чувство от близости железного тела и аккуратных и даже нежных объятий мощных рук, Цюацю прошипела:
— Твоё право теперь взять меня. Но рабой твоей и сучкой твоей я никогда не буду.
Клингор расхохотался и поцеловал её, ловко увернувшись от попытки укусить. Осыпаемый проклятиями пленницы, князь торжественно повёз её в свой шатер, где усадил на почётное место. Полководец велел освободить одну из её охранниц, поставить Цюацю отдельный шатёр и содержать знатную даму с почётом, разрешив входить в шатёр лишь охраннице и тем, у кого будет личное повеление Клингора.
Цюацю дала волю своим чувствам, когда осталась в шатре одна с охранницей. Она заплакала:
— Он благороден, он сохранил мою честь. Но теперь я — его заложница и приманка для мужа.
А потом у неё вырвалось:
— Мне даже обидно, что он пренебрёг мною. Ведь тогда бы мой муж не был бы обязан выручить меня и я не чувствовала бы себя предательницей.
Конечно же, на самом деле обидно ей было и по другой причине: уж слишком сильное впечатление на неё произвел Клингор. Она и не думала влезть ему в постель или даже влюбиться в него, но душа её уже была затронута очарованием принца.
Принц же хладнокровно оценил красоту и благородство пленницы и пошутил со своими людьми:
— Не будь она столь ценной добычей в нетронутом виде, я был бы совсем не прочь соблазнить её. А взять по праву победителя — зря потратить такую красоту.
Ещё одну из охранниц, тяжелораненую, Клингор велел перевязать, быстро поцелить немного, показать ей шатер Цюацю, отвезти к городу и отпустить, чтобы она передала Шамо о пленении жены и о том, что её содержат с честью. Цюацю, лежавшая на постели и рыдавшая, даже не заметила того, как в шатёр заглянула охранница, и ничего ей не сказала. Но картина говорила сама за себя.
Клингор вовсе не был лялькой. Остальных охранниц отдали отличившимся воинам. А затем, нагих и еле стоящих на ногах, заклеймили и распродали по дешёвке как рабынь.
На следующий день Шамо добровольно сдался Клингору, приведя с собой в качестве выкупа за жену старкских пленных. Клингор понял всё сразу, и, как только Шамо приблизился к нему, подал знак, чтобы вождя схватили. У вождя под одеждой был спрятан отравленный кинжал.
— Я хотел дождаться момента, когда моя Цюацю уйдет из лагеря, и убить тебя, подлый захватчик, а затем, если успел бы, покончить с собой!
— Не удалось. Ну что, теперь принесешь мне присягу? — спросил Клингор. — Я в самом центре твоей страны.
— Нет, предателем я не стану. Вот вдову мою отпусти к родным, я её освобождаю от обязанности сражаться с тобою. А я назначил себе преемника, помолился, взял кинжал и вымыл шею. Я готов. Зови палача.
— Даю тебе ночь на размышление, — сказал принц и отправил Шамо в шатер Цюацю.
А наутро он показал Шамо, что чин-чин уходят из города и старки входят в сдавшийся город. Но Шамо всё равно остался непреклонным. И Клингор, поклонившись его жене и выразив восхищение её красотой, доблестью и добродетелью, отпустил их.
Придя в род жены, Шамо два дня сидел без еды, в отчаянии. На третий день Цюацю сказала:
— Недостойно мужчины унывать. У моих родителей побратимство с верховным князем лаотаев Силуяном. Лаотаи — народ крепкий, мужественный и воинственный. В обычное время я побоялась бы посоветовать вам, мужчины, впустить их на нашу землю, но сейчас у нас нет другого выхода.
И за полтора месяца, пока Клингор обустраивал окрестности Уаяня и собирал провиант для продолжения наступления в совсем уже дикие места восточной окраины чин-чин, подошло войско Силуяна.
Этот народ ещё не сталкивался с Империей. Воины лаотаев носили деревянные латы из ротанга, пропитанного маслом. Доспехи прекрасно выдерживали удары стрел, мечей и копий, тем более, что из-за масла они были скользкими. В них было не так мучительно в жару. При переправах они служили поплавками.
В первых стычках воины Клингора всё время терпели поражения. Затем они нащупали оружие против латников Силуяна: смоляные шарики, внутрь которых помещали горючую смесь и поджигали, а затем выстреливали из арбалетов. Попав на доспех, они приставали к нему и зажигали его. Сухое и промасленное дерево моментально вспыхивало. Простые огненные стрелы так не действовали, потому что соскальзывали с лат.
Но таким способом лаотаев было не остановить: горючей смеси было мало, скорострельность очень низкой, а точность попаданий таких лёгких снарядов и того хуже. И Клингор вспомнил опыт знаменитого полководца шжи Ляна Жугэ, победившего принца Атара и побеждённого им же.
Войско старков продолжало терпеть мелкие поражения и отступать. Разазартившиеся и разохотившиеся лаотаи ворвались в долину, где стояли какие-то повозки. Вдруг сверху посыпались камни и брёвна, выходы оказались завалены, а повозки вспыхнули. Практически все лаотаи вместе с их князем погибли. Шамо почувствовал ловушку, пытался предостеречь Силуяна, но тот ничего не слушал. Тогда Шамо остался в стороне, но его выследила и схватила вместе с женой разведочная группа старков.
Через день состоялся пир по поводу победы. Шамо и Цюацю отнесли угощение в бедный шатёр, где они содержались под стражей. И вдруг в шатер вломился Эстрагон и громовым голосом объявил:
— Допивайте вино, доедайте еду. Конь и лошадь ждут вас. Принц не желает тебя, Шамо, больше видеть, а твоей жене велел передать поклон и его почтение. Уходи куда хочешь и продолжай воевать, если желаешь.
— Сердце моё не вынесло! — закричал Шамо. — Никогда не было такого благородного, смелого и умного властителя! Я покоряюсь!
Он схватил за руку Цюацю и направился в шатер Клингора.
— Принц, я готов принести тебе вассальную присягу. Ты шесть раз дарил мне жизнь и я постараюсь отблагодарить тебя за это.
— Прекрасно! — улыбнулся принц. — Я своей властью принимаю тебя в гражданство Империи и делаю основателем благородного рода. Отныне ты Чин Шамодар. Я возвращаю тебе твои владения в качестве лена и буду ходатайствовать перед Имперским сеймом о возведении тебя в сан имперского рыцаря, а перед королём Зирварны — о титуле барона. Я уверен, что это случится в скором времени. А вассальную присягу ты принесёшь королю Зирварны.
