"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий
Товарки Иолиссы по цеху гетер Кисса и Ириньисса навестили её в Калгаште. Иолисса вовсю занималась работой с девочками, отобранными ею. Посмотрев на методы тренировки, гораздо более жёсткие, чем даже в школах гетер, и учитывающие агашские традиции танцев, пения и частично поведения, коллеги засомневались, что цех гетер примет так подготовленных кандидаток. Иолисса, улыбнувшись, посетовала на это и заметила, что надо ждать ещё восемь-девять священных лет, так что предсказывать она не взялась бы. А втайне она уже решила: если старкский цех проявит спесь и обскурантизм, она станет основательницей нового конкурирующего ордена: агашского. Тем более что и царь, и наследник её всячески поддерживали.
Ашинатогл посещал Иолиссу примерно раз в месяц, а приглянувшихся женщин из её "цветника" вызывал к себе во дворец, чтобы показать принципиальное отличие их статуса, но в гарем не забирал, чтобы не подать ложный пример остальным. Более того, если вызванная вежливо намекала царю, что не желала бы или по объективным причинам не хотела бы ночи с ним, он требовал лишь развлечь его и женщин его гарема музыкой и танцами. Единственную "месть" порою позволял себе царь: кандидатка в гетеры, поощряемая время от времени кубками вина с афродизиаком, вынуждена была всю ночь петь и плясать перед полупрозрачным пологом ложа царя (сделанным так, что изнутри видно было многое снаружи, но снаружи ничего не разглядеть внутри), который специально в таком случае призывал к себе одну из самых страстных наложниц или охранниц, чтобы немного подразнить капризницу стонами и радостными возгласами женской страсти. Иногда вызванная вместо ночи с царём неожиданно получала приказание вознаградить отличившегося, и здесь уже "ломаться" не приходилось. Так что женщины Иолиссы считались состоящими на государственной службе. Задания соблазнить и сломать врага или неугодного Ашинатогл не давал года два, лишь намекая порою Иолиссе, что ей стоит сказать, когда она почувствует, что её женщины готовы для таких дел. Когда она, наконец, намекнула царю, что всё готово и для "грязных" действий, тот немедленно воспользовался услугами подготовленных агентесс. Так что теперь Агаш воспринял ещё одно из "военных искусств" старков.
Старки, наверно, в значительной степени из уважения к главному союзнику, вели себя в Агаше весьма прилично, не раздражая местных демонстративным нарушением их обычаев и не подделываясь под агашское до потери самобытности. Постепенно народ стал в большинстве своем к ним относиться хорошо, тем более, что они платили достаточно щедро, но не соря деньгами. И скупость, и мотовство простые люди быстро распознают и начинают презирать. Старкские купцы, пользуясь освобождением от пошлин и налогов, быстро захватили твёрдые позиции на агашском рынке, но их было мало. Зато агашских купцов и ремесленников в Лиговайе раз в двадцать больше, и работали они там на таких же условиях. Появились смешанные агашско-старкские кварталы в союзных княжествах и ханствах, в королевствах Канрай и Рултасл Империи правоверных.
Штлинарат родила царевичу сына, и Ашинатогл ещё в чреве провозгласил его вторым по порядку возможным наследником престола, взяв с Шутрух-Шаххунды клятву, что тот будет, в случае смерти Ашинатогла и Тлирангогашта править государством лишь как регент до шестнадцатилетия преемника. Царевича назвали Сатар-Эллиль-Агашш. Эллиль было агашским произношением имени Элир Любвеобильной, которая внушила Тлирангогашту всепобеждающую страсть к царевне Штлинарат и тем связала оба царственных рода воедино. Сатар — так агашцы называли лиговайцев, первоначально служащих Агашу, а затем и остальных (искажённое "старк"). Старков как народ они называли по-другому: "шткаррак". Это слово встречалось в слухах о странах Севера из агашских легенд и преданий. Да и старкские корабли изредка (раз в несколько десятилетий) добирались до Агаша.
Зато "шткаррак" с имперских кораблей шокировали столичных жителей своим непривычным и даже, как казалось агашцам, неприличным и разнузданным, поведением, а купцов — парадоксальным сочетанием того, что им казалось крайней наивностью и крайней циничностью при сделках и договорах. Шткаррак, подписав договор, были уверены, что он будет выполняться, и не требовали гарантий и залога. А тех чистоплюев, которые всё-таки исполняли договор, они огорошивали неожиданным толкованием его слов и оставляли в дураках. Ашинатоглу еле удалось удержать жителей столицы от погрома. Как ни странно, это было последней каплей в примирении простонародья со старками: "Сатар наши друзья и благородные люди. А эти — хамы и варвары".
Империя Старков в эти годы внешне тоже не переживала больших потрясений, хотя шли серьёзнейшие внутренние процессы. Картор, наследник престола Старквайи, достиг возраста пятнадцати священных лет, и в первый день года белого быка, начала нового календарного цикла, его свёл в потайную экранированную подземную комнату король Красгор.
— Сын мой! Я вижу, что ты уже готов выполнять свое высокое Предназначение сам. Всё приготовлено для процедуры отречения и передачи власти. Я ухожу в монастырь или в поместье, а бремя правления передаю тебе.
— Отец! Многое мне понятно без слов, но я считаю, что лучше подождать ещё год. За этот год ты, отец и государь мой, сможешь оценить, не рано ли нам брать власть над всей Империей? И что-то подсказывает мне, что за это время у меня будет возможность испытать себя как полководца и воина. А если уж твоё решение непоколебимо, поклянись, что в случае, если я умру либо исчезну бесследно, вернёшься на престол. Я не буду требовать клятвы по всем правилам, мы оба понимаем, как это было бы опасно. И сердце моё подсказывает мне, отец мой, что лучше и безопаснее всего тебе будет немедленно после отречения удалиться в Колинстринну, Тор тебя никогда не предаст и не выдаст.
Ледяным холодом будущего повеяло от этих слов сына: великими потрясениями, неизбежно ждущими Империю и королевство.
Аргирисса лежала без сна в своей каморке в Школе Гетер Линьи. Тяжкие испытания, которые становились ещё тяжелее, поскольку она не могла теперь любить никого, кроме мужа по тантре, но вынуждена была искусно создавать полную иллюзию любви, закончились. Наставница подвела итог:
— Всё-таки ты выдержала. У малышки будет родная мать, хотя и без тебя её не оставили бы заботой. А теперь вот что скажу. Этот мужлан Тор испортил тебя. Гетерой ты больше быть не можешь. Посему цех даёт тебе приданое, и сразу после коронации будет объявлено о твоей свадьбе. Мужа можешь выбрать сама, — ехидно завершила наставница, прекрасно зная, что выбора у молодой женщины теперь быть не может, хотя и многие другие с удовольствием женились бы на ней.
"Ну вот. Завтра день коронации, а потом свадьба. Наконец-то вернусь в жизнь. Вернусь к тем, кто меня любит" — думала новая Высокородная.
Её дочурка Элирасса внешне казалась нормальным ребёнком, хотя у неё почти сразу же были какие-то задумчивые глаза, и порою она странно затихала, как будто прислушиваясь к чему-то недоступному остальным. Тора и Лира Клинагора она очень полюбила и в их присутствии всё время улыбалась. А вот когда её показали королю Красгору и наследнику Картору, она вначале съёжилась и лишь затем робко улыбнулась Картору. Тот в ответ отбросил на секунду внешнюю сдержанность, схватил малышку на руки и поцеловал, но потом немедленно отдал матери и няньке. На Толтиссу же девочка смотрела с каким-то страхом в глазах и дичилась её.
Тор за время испытаний своей жены успел сходить в полугодовое паломничество в монастырь Ломо, где защитил второе открытие. После защиты он попросил собрать братьев-алхимиков, аналитиков и философов на закрытое обсуждение. Удивившись столь странной компании, в которой не было оружейников, Настоятель разрешил.
