"Фантастика 2024-66". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Ландсберг Галина
Ученый буквально разрывался между двух тяготящих его ум проблем, одна из которых затрагивала вопрос найма людей, а другая — пропажи Розы. Вот уже которую неделю девушка словно в воду канула и найти ту не получалось, хотя Герман расходовал на это все доступные ресурсы. Небольшие беседы с лидерами местных «бандформирований» — как любил называть здешние общества мужчина — результатов не приносили и, когда стало известно о ранее закрытой ото всех группировке «Спарта», Герман был более чем уверен, что одна из его проблем вскоре будет решена. Внутреннее чутье не давало покоя ни на секунду, но предводитель объявившейся группировки отчаянно утверждал, что никаких ученых не прячет на своей территории, предлагая прогулку по той, лишь бы отделаться от надоедливого представителя науки. Ученый на подобное предложение согласился не думая, но, даже обыскав территорию института и не найдя там ничего интересного, Герман не мог заглушить внутри себя чувство уверенности в своей правоте, мысленно стараясь отречься от навязчивых чувств.
Ученый отчетливо ощущал, что Корд лжет, уверенно глядя ему в глаза, но ничего не мог предъявить против того, что было им же увидено.
Тогда мужчина стал отправлять патрули «Наёмников» в район обитания группировки, но те стали возвращаться всё реже и реже, отдавая свои жизни Зоне и зля своей навязчивостью Корда, готового уже лично отправиться на Янов и «вышибить из очкастого дупла гнилые опилки». Но тот, отчего-то, до сих пор этого не сделал.
Со временем лидер «Наемников» стал всё чаще отказывать ученому в просьбах о помощи, тем более если те касались выполнения его личных поручений и это впервые заставило Германа задуматься о том, чтобы начать применять сыворотку на членах отказывающей группировки, но, за имением у тех информации о его небольших экспериментах, мужчина не мог действовать на прямую, да и сами «Наёмники» не спешили с ним обронить лишнего слова и выпить чаю. Полностью поглощенный решением своих проблем, ученый упустил тот момент, когда Озерский, пообщавшись с одним из охранников перед его уходом, перестал принимать выдаваемую ему, незримую дозу препарата. Мужчина с каждым днем чувствовал себя всё хуже и старался как можно реже показываться на глаза своему начальнику, систематично через три дня получая переданную ему чашку чая, но выливая ту, перестав употреблять любую жидкость в бункере, которая была бы доступна кому-то ещё, кроме него.
Через неделю, после прекращения своего «спаивания», Озерский довольно быстро вернулся в здоровую форму, но обремененная непонятными местами воспоминаниями, голова не давала мужчине как следует мыслить. Ученый не мог как следует решить как поступить теперь, ведь и уйти он не мог, но и оставаться было весьма опасно, ведь Герман держать лишних свидетелей, которые так горели желанием его сдать верховному начальству, не станет. Озерский день за днем продумывал, как вернее всего поступить и в тот день, когда Герман лично отправился на ближайшую базу «Наемников», мужчина связался с начальством и сообщил тем о неком важном открытии, надеясь заставить экспертов в скором времени навестить их научную экспедицию.
Когда среди голосов людей Озерский услышал трель устройства связи с внешним миром, ученый не думая ответил и, убедившись, что вызывающий абонент верен, немедленно определил трубку болеющему сегодня Герману. Тот, смерив недовольным взглядом коллегу, аппарат всё же принял.
— Герман. Кто беспокоит? — Устало проговорил он в микрофон аппарата.
— Павел Натанович, добрый день. — Раздавшийся из динамика мужской голос, слегка коверкающий слова иностранным акцентом, заставил Германа забыть о головной боли в считанные секунды и напрячься. Мужчина ожидал услышать кого угодно, но только не кого-то из центрального управления.
— Здравствуйте, Айзек. — Нервно сглотнув, ответил ученый и почувствовал, как в висках напряженно застучала кровь. Просто так из центра никогда не звонили, и возможную причину звонка Герман уже определил: они знают о его экспериментах. Узнать из воздуха в Москве не могли, значит кто-то слил всю информацию, а так, как сливать её никто не стал был, ученый сделал решающий для себя вывод: разыскиваемая жертва эксперимента успела выбраться на Большую землю и добраться до головного центра в то время, пока он выворачивал Зону наизнанку, ища её. Оставалось проверить сходятся ли его мысли с реальными причинами. — Что-то случилось?
— Нам стало известно о неком открытии, который вы произвели, и стало интересно, почему вы до сих пор ничего не сообщили? — Ответил вопросом на вопрос звонивший.
Герман немного облегчено выдохнул.
Начальство знало, но в общих деталях, ничего уточненного. Голос мистера Уокера, консультанта, приглашенного из Вашингтона в Москву для прослеживания хода изучения ЧЗО, был спокоен, что означало — выговор ему предъявлять никто не собирался и если чем и были не довольны в управлении, то только его относительной таинственностью.
— Я собирался отправить отчет после того, как всё будет завершено. Испытание на финишном этапе и, думаю, совсем скоро я предоставлю вам полностью сформированную картину моего исследования. — Ученый поднялся со своего места и направился в пустеющий коридор, надеясь, что от постоянного открывания бункерной двери на этом отрезке комплекса будет более прохладно и приятно для больной головы. Выслушав от начальства наставления по дальнейшему обеспечению тех информацией, мужчина попрощался с собеседником и отключил связь.
— Откуда они могли узнать? — Герман повернулся на пятках и раздраженно взглянул на Озерского, следовавшего за ним. Александр, видя недовольство своего руководителя, глубоко радовался в душе, но внешне всеми силами старался не показывать этой радости. Узнай ученый, кто именно сообщил в центр о его местных фокусах, он, наверняка сделал бы так, чтобы этого человека больше не было, как сделал это с профессором Сахаровым. Было подозрительно, что высокое начальство ничего не знает о смерти своего подчиненного. Если только эта смерть на самом деле была, ведь «Наемники» могли и ослушаться приказа своего работодателя, достаточно поднадоевшего им. — Если только покойный Дмитрий Михайлович успел что-то сообщить.
— А может кто-то из наших работников? Слишком много посторонних лиц, обладающих не положенной им информацией. — Предположил Александр. Герман внимательно посмотрел на мужчину и, едва заметно, сощурил глаза. Озерский знал, что может означать подобный жест и быстро нацепил на лицо вдохновленную маску, с которой проходил здесь достаточно долгое время.
— Вы сегодня пили чай?
— Да, Павел Натанович, большое спасибо.
Герман устало сгорбившись скрылся обратно в лабораторию, но тут же вернулся и подозвал Озерского к себе. Ученый почувствовал что-то не ладное и приготовился получить что угодно, от крепкого удара по лицу до удара ножом, но ничего опасного для него не произошло. Александр подошел к руководителю и тот, вручив ему пачку зеленых иностранных купюр, попросил:
— Мне нужны люди, желательно наших коллег уговорить. Есть работа.
Озерский принял деньги и направился на улицу. Как сильно не хотелось мужчине узнать, что именно за работу Герман собирается предложить, спрашивать он не стал. За долгое время действия на него препарата, ученый исполнял просьбы руководителя никогда не задавая лишних вопросов и начав задавать их сейчас, он мог бы рассекретить своё настоящее состояние.
— Скоро доиграешься. — Прошептал себе под нос ученый и посмотрел на слегка розоватое, после выброса, небо. Мужчина знал, что представители главного управления не могут вот так просто спустить факт сокрытия от них деятельности и что те в скором времени должны прибыть сюда. Оставалось только дождаться и надеяться, что вышестоящие эксперты не станут одобрять деятельность профессора.
Тренировки в «Спарте» проходили систематично каждые два дня и пропускались только в том случае, если были важные дела, требующие вмешательства большей части группировки. Сегодня никаких дел запланировано не было и большую часть дня «спартанцы» уделили совершенствованию своих боевых навыков. По требованию Корда, присутствовать на тренировках должен был каждый боец, вплоть до бармена, который, казалось, никакого отношения к боевым вылазкам не имел, а занимался, в основном, пищевыми проблемами и проблемами выпивки. Бармен то и уходил с самой большей суммой синяков, но его и держать дольше положенного никто не собирался: после тренировки все были голодны и спешили заморить этот самый голод на местной кухне, где бармен и главенствовал.
