Александр Афанасьев - Белорусский набат
Во внутренней политике Лукашенко изгнал или загнал в маргиналы всех своих политических конкурентов и раз за разом побеждал на президентских выборах. Его режим нельзя было назвать кровавым, но то, что он был жестким, это несомненно. Как несомненно и то, что на выборах за него действительно голосовало большинство избирателей. Беларусь была тихой и спокойной республикой, главным запросом населения был запрос на стабильность, и пока Лукашенко давал эту стабильность, население так же стабильно выбирало его.
Но пришли новые времена.
Кризис в Беларуси начал назревать где-то во второй половине нулевых. Во-первых, Лукашенко понял, что стать общим лидером России и Беларуси (а он к этому стремился с девяностых, подготавливал почву) ему не удастся. Во-вторых, Беларусь уперлась в некий потолок своего развития – она выжала все, что могла, из тех ресурсов, которые ей достались после распада СССР, но для дальнейшего роста надо было вкладываться, а вкладывать такие деньги, какие требовалось, Беларусь не могла. Россия не хотела – отчасти потому, что в нулевых на политическом фронте между странами наступило взаимное охлаждение, хотя в экономике открытая граница была сохранена. Новый президент России, в отличие от Ельцина, жестко «охранял периметр» и давал понять белорусскому президенту, что даже минимальные усилия на российском политическом поле – это уже недружественный шаг.
В-третьих, в Беларуси народилось и вступило в жизнь первое послевоенное поколение. Послевоенное – потому что происходившее в девяностых было не чем иным, как социальной войной. Это первое послевоенное поколение в девяностых было детьми и трудностей не запомнило. Зато они покатались по Европе и посмотрели, как жизнь устроена там. И начали задумываться о том, что они живут в стране, которой правит «последний диктатор Европы», как его называли. В этой стране не было пособий, позволяющих жить на халяву, как в Швеции. Наркотусовок, как в Амстердаме. Клубной жизни, как в Лондоне. И еще чего-то такого, что сложно было объяснить словами, но каждый молодой человек понимал, о чем идет речь.
Сам автор понял это только в этом году, общаясь со студенткой, которая поехала в США по программе Work and Camp USA. Поработала, покэмповала, приехала обратно с твердым намерением эмигрировать в Штаты. О Штатах – Нью-Йорк, Чикаго – рассказывала с придыханием. Когда автор спросил, чем, собственно, ей так понравилась Америка и что там есть такого, чего нет или нельзя купить в России, она с горящими глазами сказала: там каждая минута – это приключение. Там ты чувствуешь, что ты в русле истории, в самом ее центре. А здесь – обыденность. Тихая заводь.
На мой взгляд, очень важное наблюдение.
И это первое послевоенное поколение не испытывало ностальгии по могучей и сильной стране, в которой куда ни посмотришь – тысячи километров, и все это – твое. В их головах была работа в Польше, шопинг в приграничных польских городках. Выезды в Прибалтику – потусить. Уик-энды в Амстердаме, Гааге, Стокгольме, которые могли себе позволить дети белорусской элиты. Различные симпозиумы, конференции, студенческие встречи, на которые их приглашали. Те, кто победнее, тоже выезжали в Стокгольм – воровать. Все просто: выехал, сдался. Говоришь, личный враг Лукашенко. В Швеции личных врагов Лукашенко уже несколько десятков тысяч; непонятно, как Батька еще жив с таким количеством врагов. Подаешь на политическое убежище; на рассмотрение – минимум шесть месяцев, на это время тебе дают крышу над головой и пособие в две тысячи крон. Но в центрах для перемещенных никто не живет. Снимают вскладчину человек на десять квартиру в дурном районе Стокгольма веселые парни, веселые девчонки – и понеслась душа в рай. Основное занятие – это воровство. В Швеции если сумма украденного меньше ста долларов, то это не считается воровством вовсе, а сами шведы – даже если видят, что ты воруешь, отвернутся: лучше дать украсть, чем вступать в конфликт. Значительная часть Стокгольма, в том числе и коренные шведы, – а уж наши соотечественники обязательно – не платят за дорогие товары в магазинах, покупают у воров. Такса стандартная – пятьдесят процентов магазинной цены. Говорят, что лучшими ворами являются грузины и белорусы. В силу наглости они нагло смотрят на тебя и воруют. Шведы – опускают глаза. Так в месяц можно накосить до пяти тысяч евро. За шесть месяцев – до тридцати тысяч, это почти что стоимость квартиры в родной стране. Если придет негатив, то есть отказ в убежище, можно вернуться потом еще раз, а можно попробовать скрыться, некоторые живут с негативом годами. А вдруг и позитив придет.
Это была именно та жизнь, которую хотели эти молодые люди. Такая жизнь не предусматривала серьезного обучения на конструктора, например, на врача (на юриста, экономиста, менеджера или – апофеоз мечтаний – на МВА – это мы с радостью), на учителя, не предусматривала трудоустройства, ответственной работы, наставничества, постижения всех секретов мастерства на рабочем месте, постепенного продвижения вверх и по ступеням мастерства, и по ступеням карьерной лестницы, брака, детей, квартиры. В голове у этих молодых людей доход в пять тысяч долларов в месяц от воровства в Швеции однозначно перевешивал возможность получать зарплату двести-триста евро у себя на родине, честно трудиться и быть защищенным государством. Возможно, родители им и говорили, что воровать плохо, но они не приняли это всерьез: почему же плохо, если за это ничего не будет и если за полгода на квартиру можно накосить? Они знали, что стыдно не воровать, стыдно быть лохом, как их предки, вкалывать всю жизнь и получить всего лишь квартиру и небогатую пенсию от государства. В их головах путями жизненного успеха были: свалить в Швецию и там получить позитив или хотя бы накосить на квартиру, попасть на «Дом-2» и стать знаменитым, удачно выйти замуж за бизнесмена или чиновника (или жениться удачно, как Прохор Шаляпин или Максим Галкин), окончить курс МВА, попасть на руководящую должность и получать большую зарплату, особо не утруждая себя.
Созданный в Беларуси строй не мог дать этим молодым людям практически ничего и мешал им практически всем.
Это две категории молодых людей. Те, кто ездит по Европам и участвует в симпозиумах на тему демократии, молодые и активные личности, которые уж точно знают, как правильно, и те, кто ездит и ворует, ведет веселую жизнь. Была и третья категория – это патриоты. Те, кто воспринял независимость Беларуси реально и всерьез, кто готов защищать ее, в том числе и кровью, – от России, а от кого же еще. Это нормально. В любом государстве, в любой стране, в любой нации должны существовать такие патриоты, быть патриотом своей земли и своего народа нормально – ненормально им не быть. Трагедия начинается тогда, когда эти патриоты принимают друзей за врагов, а врагов за друзей и сами поворачиваются спиной к врагу, а лицом и руками с оружием – к друзьям. Вот тогда – жди беды…
Президент Беларуси сидел в одной из комнат своей дачи на Браславщине – точнее, загородной государственной резиденции, – а напротив него сидели спецпредставитель Госсекретаря США в Беларуси и посол Польши в Беларуси. Между ними стоял модерновый зеркальный стол, на котором лежали бумаги.
Президент Беларуси сидел и думал, что делать.
– Господин президент, – сказал американский спецпредставитель (русский язык он знал хорошо, но он не был для него родным, и говорил он на нем довольно топорно), – нужно принять решение сейчас. Путин уже принял решение вас ликвидировать. А следом ликвидировать вашу страну. Этот генерал возглавляет незаконную сеть, занимающуюся физическим уничтожением неугодных режиму, так называемую «Белую стрелу». Он уже был в Минске, вел переговоры с высокопоставленными генералами вашей армии и спецслужб. Они собираются совершить государственный переворот. Беларуси угрожает восстание по типу украинского Майдана – и Путин не собирается совершать украинских ошибок и дать белорусскому народу восстать. Он собирается отстранить вас от власти и поставить одного из генералов, который объявит об ускоренном сближении.
Батька посмотрел на документы.
– Януковича он не ликвидировал.
– Да, и теперь сожалеет об этом, – американец вел партию, посол Польши только кивал головой. – Путин гениально провел украинскую партию, только сейчас нашей разведке удалось реконструировать события. Он приказывал своим агентам в высшем руководстве спецслужб Киева чрезмерно применять силу против демонстрантов – и тем самым преследовал две цели: не оставить Януковичу никакого другого пути, кроме как в Таможенный союз, и заставить его применить против восставшего украинского народа войска, что навсегда сделало бы его чужим для Европы. У него были агенты и в среде лидеров Майдана, именно они призывали к максимальному применению насилия и каждый раз срывали усилия по перемирию. А когда протестующим и президенту удалось прийти к соглашению, он послал отряд опытных снайперов-чеченцев, с тем чтобы те обстреляли и полицию, и протестующих и вызвали бойню.
