Любовь Федорова - Путешествие на запад
— Мы не можем действовать открыто, — глядя на чистый лист бумаги, лежащий перед ним, сказал ходжерский адмирал Вир Дьямар. — Они ведут на нас направленное наступление. Выйдите на улицу и послушайте, что говорят о нас северяне в Столице. Нас поливают грязью и на каждом шагу обвиняют во всех простительных и непростительных грехах. Терпеть это невозможно.
— Простите мою смелость, но нельзя сказать, что абсолютно все эти обвинения были не заслужены, — тихо сказал со своего места единственный не-Джел в Совете господин Диш, представляющий цеховых старшин архипелага.
— Нельзя? — надменно переспросил Вир Дьямар, к нему обернувшись.
— Нельзя, — вступился за Диша письмоводитель Совета Дома Иллун с острова Джэнэрэ. — Hо наш противник увлекся, клеветы в его нападках намного больше, чем правды. Да, мы не ангелы. Hо и они тоже. Об этом они помнят? Нет. Если мы начнем платить сейчас таргам той же монетой, это навредит не только им, потому что вылезут на общее обозрение вещи, о которых черни лучше не догадываться.
— Мы опоздали, — сказал Вир Дьямар. — Начинать нужно было раньше — до того, как война была объявлена.
— Верно, одними разговорами теперь дела не поправишь, — добавил кир Полликор. — Нужно предпринять что-то такое, отчего им перестали бы верить, или они перегрызлись бы между собой — хотя бы на некоторое время…
— Мы можем договориться с Римеридом, — сказал один из молодых владетелей с островов Северной Гряды. За столом их сидело трое. Сыновья одной матери, но разных отцов, во всех делах они предпочитали держаться друг друга и даже на Совете Дома сидели рядом.
— Если бы это было нам нужно, мы давно бы это сделали, — сказал Иллун с Джэнэрэ. — Hо, кроме осложнений, ничего от такого договора мы не получим.
— А какой договор у нас подписан с Арданом?
— Что мы не ведем военных действий на его территории, — ответил Хапа, на пару секунд выйдя из молчаливой созерцательности.
— Может быть, денег дать, но не таргам, а Ренну? — предложил зять Полликора Ваак. — Они купят оружие, наймут войско и будут драться. А тарги пусть не вмешиваются.
Хапа посмотрел на казначея Дома, кира Варрура.
Кир Варрур сворачивал трубочкой бумагу.
— Мы думали об этом. Мы можем выделить на всех — это шесть жреческих коллегий, с кем у нас подписаны хоть какие-то документы — не более тридцати миллионов кредита, — сообщил он.
— На шестерых — мало, — сказал старший владетель с Северной Гряды.
Кир Варрур развел руками.
— Они и так должны нам слишком большую сумму.
— И что, вы мне скажете, что на эти деньги нельзя воевать? спросил адмирал Вир Дьямар. — Если распорядиться с умом…
— Ум и жреческая коллегия — понятия несовместимые, — перебил его кир Полликор.
— А сколько нам на сегодняшний день должен Ардан? — спросил другой владетель с Северной Гряды.
— Достаточно много, чтобы считать это государство банкротом с того момента, когда Ходжер потребует вернуть долги, — ответил казначей Варрур.
— Слишком быстро выросли, потому и оказались должны, — прокомментировал Хапа.
— А у кого-нибудь есть более простые или, хотя бы, более дешевые идеи? — спросил Иллун с Джэнэрэ. — Чтобы или без большой политики или без больших денег.
Джелы посмотрели друг на друга.
Хапа сказал:
— Речь идет о том, что, если до лета нам не удастся удержать таргов от новой северной войны, я вынужден буду признать, что мы не владеем ситуацией в стране.
— Надо заметить, все наши неприятности начались с того момента, когда они убили нашего главного союзника в Государственном Совете Ирмакора, — сказал хозяин соседнего с Ишулланом острова Гор кир Оргор, человек умный и хорошо чувствующий во всем свою выгоду. — Здесь-то и выплыл один из сегодняшних наших героев. Не его ли рук это дело?
— Кто его знает, — сказал Вир Дьямар. — Я не верю таким людям, как Волк и его брат. Нельзя предсказать, на что способен человек, которого знаешь годы и о котором почти ничего за это время не узнал.
Джел насторожился. Надо сказать, он ждал подвоха совсем с другой стороны. Насколько он понял порядок престолонаследования в Таргене, ему сейчас не хватало выполнения только одного условия — его собственного наследника. Hо разговор о женитьбе никто с ним не заводил, и Джел уже решил про себя, что Дом, очевидно, предполагает каким-то образом обойти этот пункт договора.
— Волк — придурок! — вдруг громко сказал до этого сидевший с очень серьезным видом кир Полликор. — Вот это я о нем знаю наверняка.
— А что — Волк? — сразу заинтересовались властители с Северной Гряды. — Мы не были в Государственном Собрании. Мы не смогли туда войти.
— Военных вождей выбрали трех вместо одного, — объяснил кир Оргор с молчаливого разрешения Хапы. — Один человек, по их мнению, не мог заменить Армагора. Пойдут Волк, его брат, и Валахад во главе элитных штурмовых подразделений. Hо за то, что первые двое не сцепятся с Валахадом, можно ручаться головой. Валахад в данном случае — только наемник. У него не будет права голоса.
— Волк — придурок, — повторил кир Полликор уже менее эмоционально.
— Не надо ругаться, — сказал Хапа. — Волк силен и уверен в своих силах.
— Как выяснилось, он еще и при деньгах, — добавил кир Варрур.
— А к чему тут щепетильничать? — пробормотал Полликор. — Баран он упрямый, вот что.
— Если раньше мы думали, что денег на войну попросят у нас, продолжил кир Оргор, — то сейчас оказалось, что Волк сам согласен финансировать этот проект, внеся недостающую сумму. На месте главного стратега он предпочитает видеть собственного брата. Он платит — это его право. А Валахад взят в компанию ради того, чтобы заткнуть рот оппозиции — вот, мол, беспристрастный свидетель, что все происходит чисто и честно. Война из высших патриотических интересов, не больше, и не меньше того…
— Что самое смешное, ведь так оно и есть на самом деле, — усмехнулся Вир Дьямар. — Присвоила кобыла ременный кнут…
Джел, который до этого времени пользовался тем, что он в тени и не привлекает ничьего внимания, и поэтому сидел, свободно развалясь на стуле, поймал на себе внимательный взгляд Хапы, выпрямился и изобразил прилежного слушателя.
— И что вы предлагаете? — спросил Вир Дьямар. — Стравить их с Валахадом? Купить Валахада? Купить Римерида, чтобы напал на южные провинции?
— Хорошо бы скомпрометировать всю идею этого семейного военного похода вообще, — сказал Иллун с Джэнэрэ. — Когда хотят убить собаку, говорят, что она бешеная. Что мы можем сказать про семью хозяев Северной Агиллеи?
Властители с Северной Гряды дружно покачали головами.
— Северяне выбрали очень удачно, — сказал кир Оргор. — Волк пользуется уважением северных владетелей оттого, что его угораздило не вляпаться в грязь там, где для этого был широчайший простор возможностей. Брат его — идеальный кумир для солдат и черни. Чистокровный тарг, удачливый полководец, всю жизнь руководствовавшийся кодексом офицерской чести, у него блестящий послужной список, никаких недостатков, никаких пороков, ни одного темного пятна в биографии. Святой, да и только.
— Вот это и подозрительно, — сказал кир Полликор. — Безгрешных людей не бывает. Эту парочку еще не все признали за главарей. Достаточно будет любых скандальных слухов, чтобы в них усомнились, а это позволит нам выиграть время. Неужели же ничего кроме этого злосчастного каторжника не удалось отыскать?
Джел вдруг подумал, что если его сейчас спросят о том бредовом путешествии на "Солнечном Брате" или кто-то назовет его имя, ему придется выкручиваться, что-нибудь врать, и не на шутку перепугался. Хапа следил за ним краем глаза. Уж не давать ли показания позвал он его на свой Совет?
— Забудьте про каторжника, — сказал Вир Дьямар. — Я здесь один защищаю честь армии, а армия у нас с таргами пока одна. Поэтому я скажу: это все грязные сказки. Не могло такого быть. Агиллер же северянин. Рыбья кровь. С чего вдруг человеку большой моральной строгости пускаться в необыкновенного рода любовные авантюры? Как вы это объясните?
— Да никак, — сказал кир Полликор. — Как такое можно объяснить? Это либо случается, либо нет.
— В нем проснулся скрытый бес, — предположил господин Диш и пожал плечами.
— Скандал скандалом, но нужно и приличия соблюдать, — прошамкал дед Аксара и Лаксара. — Обвинения подобного рода, молодые люди, надо доказывать более убедительно. А у вас каторжник утонул, единственный оставшийся в живых свидетель — раб и поэтому не может давать показания в суде. В клевете обвинят вас же. И в какой клевете…
Джел вздохнул посвободнее. Он утонул. Ладно. Hо вот что случилось с Пиферомом?..
— Я знаю Агиллера из Агиллеи достаточно, чтобы быть уверенным: то, что он решил сделать, он сделает, даже если в этом мире верх и низ поменяются местами, — говорил Вир Дьямар. — Он все равно пойдет с Волком на север и поведет войско. Если он прилюдно обещал взяться за это дело и вдруг отступит, он изменит своей совести. А слово "честь" для него — не пустой звук.
