Стас Ас - Последний день может стать первым (СИ)
– Они едят матрасы.
– Стой-ка, не переключай… Они что, все в казарме? Я там недавно был – их было меньше…
– Дверь закрыта. Все в порядке.
– Сделай крупный план панели управления на двери – она активна.
– Видимых повреждений нет. Ты мог забыть отключить панель.
– Какого хрена они там оказались! Проверь…
“Защитник” пошел в казарму, я проследил его путь… Просмотрел коридоры, столовые… Крыс
больше нигде не видно: ни в офицерском секторе, ни на складах, ни в машинном отделении –
только в казарме. “Защитник” приготовил излучатели и вошел в отсек… Крысы продолжают
спокойно грызть все, что могут, и не обращают на него никакого внимания. Он осматривает
помещение, дверь… Видимо, ничего не нашел. Остановился посреди казармы и застыл: наверное,
наблюдает…
– Ну что, завтракать будем?..
Кот же не может открыть контейнеры… Я оторвался от мониторов и распаковал еду.
Сидим на кровати и понуро ковыряем в тарелках (Кот, конечно, лапой). Завтрак затянулся: вчера
я нагрузил Кота проблемами человечества, и они его явно придушили. Зато теперь мрачные мысли
одолевают нас обоих, и мне не так одиноко. В голове навязчиво тикают часы – отсчитывают время,
минуты, секунды… Щит долго не продержится…
– Айнер, как думаешь, они котов тоже излучат?
– Да. Когда Штрауб зачистят. А может, и до падения Штрауба излучат – при проверке. Будут
добивать на всякий случай то, что может способствовать выживанию врага. Это, в общем, наши
схемы зачисток, применяемые к жесткому сопротивлению. У них все четко прописано насчет
нанесения минимального ущерба окружающей среде в ходе боевых действий. Видимо, теперь они
80
считают, что это минимальный ущерб… Были у нас оговорки – они могли блокировать очаги
сопротивления, лишая повстанцев средств существования. Я уже даже не знаю, в чем подвох. Мы
уже устали пересчитывать то, до чего они могут додуматься. Они нашим расчетчикам, как те ни
стараются, все время сюрпризы устраивают – по мелочи теперь, конечно…
– Значит, они все-таки считают, что все люди – враги AVRG.
– Да, Кот. Завершат войну, захватят территории врага, установят порядок, а как закончат –
встанут. Тупизм.
Надо было убираться с Земли, пока могли… Да только с чего нам было уходить до
Пересмотра?.. А там уж все – поздно… И куда идти?.. Все снова начинать?.. С нуля…
Кот низко нагнулся над тарелкой, прижал к макушке уши и поджал хвост. Если бы у меня был
хвост, я бы его тоже поджал.
– И что?
– Что?
– Это все?
– Видимо, да.
– Айнер, ты не можешь остановить машины? Ты же человек.
– Именно поэтому и не могу. Меня обнаружат по ментальной активности, если я отсюда выйду.
– А если просто уничтожить компьютер – это сработает?
– Это не человека в голову застрелить – всегда срабатывает. У него есть сетевые аналоги. Его
функцию может взять на себя другой, такой же мощный, резервный компьютер или вся командная
сеть. Да и его, вообще, невозможно уничтожить, не используя оружие такой мощности, что мы
сами пойдем к черту.
– Можно как-то пройти незамеченным, подкрасться к компьютеру и…
– Центральный мозг AVRG – не крыса.
– А…
– Кот, ты вообще понимаешь, о чем я говорю все это время?..
– Не очень… Общую суть, а многие понятия, которыми ты манипулируешь, мне не ясны – не с
чем провести аналогию. Видишь, какие я слова знаю.
Да, ведь действительно. Кот с самого нашего знакомства использовал в обращении речевые
формулировки, не подкрепленные образами, что не характерно для животных, и я общался с ним,
как с человеком, забывая о том, что он кот. Вернее, я всегда думал, что он, кот, – животное, но
общался с ним, как с человеком… Хотя он не совсем кот – у него мозги не кошачьи. Стереотипы.
Пора от них избавляться. У Кота хорошо развито абстрактное мышление и словарный запас
большой. Этот каменный великан говорил, что надо больше думать, и, похоже, он прав. Мое
сознание явно поработили шаблоны – так дело не пойдет. Шаблоны хороши только как основа,
база, опора, как трамплин, с которого можно прыгнуть выше. Главное – не забывать, что шаблоны
и стереотипы, – не клетка, а трамплин для расширения понятий. Есть с чем работать. Этот тролль
еще!.. Надо будет как-то узнать про него побольше… Что за тварь?.. А главное, что ему надо?..
– Кот, давай сразу уясним насчет общения. Расскажи-ка, как вообще получилось, что ты
воспринимаешь речевые формулировки.
– Не знаю. Мы так общаемся между собой. Отец говорил, что люди тоже так общаются, и наши
предки общались с людьми таким образом. И вообще нас этому люди научили. Они нас такими
сделали.
– Значит, твои предки общались с людьми в лабораториях? И вы до сих пор сохранили принцип
общения?
– Ну да, наверное. Я не понимаю…
– Зато, кажется, я начинаю понимать. Ты воспринимаешь мысли, выраженные словами, как
люди. Слова – это условности для выражения безусловностей. Слова – это символы, обозначающие
понятия. Это – коды. Они кодируются и в мысленной речи. Понимаешь, это – речевой код. Если
существа говорят или мыслят на разных языках, но у них есть похожие слова, аналогичные по
смыслу, – они поймут друг друга. А если у них нет подобного определения, аналогия проходит
81
очень смутно. Тогда подбирается слово, ближайшее по значению. Или в таких случаях пользуются
образными выражениями – объяснениями.
– А почему тогда речь вообще используется? Можно общаться образами. Что-то представил и
показал другому…
– Так поступают только примитивные твари – животные. Слова помогают сформулировать
мысль кратко и точно, к тому же образами крайне трудно выразить абстрактные понятия.
– А мы с тобой на разных языках говорим?
– Нет, на одном. Но я не знаю – основной это для тебя язык или нет. Нам всем вложены в
память языки трех систем. Какой язык для тебя изначален, зависит от того, из чьей лаборатории ты
ведешь род.
– А ты не можешь этого узнать?
– Могу, если сосредоточусь… Ты из нашей системы.
– Точно. Мы из Альвэнхайма. Мы там всегда жили. Мы не уходили за его границы, пока его не
уничтожили.
Альвэнхайм был крупнейшим центром биоинженерии AVRG, несмотря на то, что город
располагался в самом сердце ледников.
– Значит, у нас с тобой изначально один речевой код. Вы от людей отделились давно, но наш
язык, в общем, не менялся с Эпохи Кризиса. Люди берегут его и стараются не допускать
изменений, даже новые термины вводят при особой необходимости.
– Я много упустил в вашей истории…
– Тебе повезло. Я бы тоже хотел упустить большую часть нашей истории.
– Ничего, Айнер, я верю, что мы еще что-нибудь придумаем – позже. Сейчас просто не
думается – не надо было пить эту зелень.
– Вера – это что-то вроде ограничителя сознания – программный защитный механизм, не
имеющий логической основы на другом уровне.
– Айнер, ты циник, скептик и прагматик.
– Бывает, но иногда и моему цинизму приходится надо мной смеяться.
– Не часто ему выпадает такая возможность.
– Кот, так и в челюсть получить не долго.
– Это я уже усвоил. Только я же правду говорю…
– Правда – штука не простая. Правда – это когда ты думаешь, что так оно и есть. Но
передумать-то никогда не поздно. Поэтому не спеши с уверенностью в какой-то “истине” – а то в
челюсть получишь.
– Значит, я могу врать себе, думая, что это правда?
– Не можешь, если будешь думать, что не врешь. Просто оставляй среди недопереваренных
шаблонов место для непредвзятости.
– Ничего себе… А как узнать, что – непредвзятость?
– Узнаешь, даже если со стороны посмотреть не сможешь. Непредвзятость с шаблонами не
стыкуется. Можно, конечно, стыки подогнать, но лучше сначала поразмыслить, что не так.
– Отец всегда говорил, что надо видеть дальше своего носа.
– Верно, но и злоупотреблять не стоит. Смотря только далеко вперед, не увидишь того, что под
носом.
– Откуда ты все это знаешь?
– Из опыта.
– А где его взять?
– Опыт в одном месте не лежит. Чтобы его собрать, приходится потрудиться, чтобы достать –
проявить изобретательность, а чтобы извлечь – помучиться.
