Евгений Прошкин - Палачи
— Свети!!! — рявкнул Столяров. — О, мать, эта сволочь жрет меня!
Олег обхватил фонарик обеими руками — по отдельности руки дрожали так, что он боялся снова выронить его, — и посветил на стену. На вид стена была совершенно нормальной, а вот рука Михаила — нет. Два пальца, мизинец и безымянный, были загнуты под немыслимым углом, хуже того, они постепенно удлинялись, как будто был сделаны из резины! Сквозь поры в коже сочилась кровь, от чего казалось, что пальцы потеют ею. Лишь направив луч света под определенным углом и разглядев блики в нескольких миллиметрах от поверхности стены, Гарин сообразил, что Столярова угораздило вляпаться в какую-то прозрачную субстанцию. Ее края медленно тянулись к ладони Михаила, и там, где они касались деформированных пальцев, прозрачная поверхность становилась бледно-розовой.
— Что ты стоишь? Стреляй! — взмолился Столяров.
Олег только помотал головой и отступил на два шага назад. Он не представлял, как можно сражаться с размазанной по стене прозрачной субстанцией.
— Она сожрет мою руку-у-у-у!
За воем Михаила Гарин едва расслышал щелчок выкидного лезвия. Сжав рукоятку ножа левой рукой, Столяров то пытался кромсать невидимого врага, то втыкал кончик лезвия между растопыренными пальцами, как будто играл в «чику». Насколько мог видеть Олег, все эти попытки ни к чему не привели. Прозрачная тварь по-прежнему тянулась к ладони Михаила.
— Она сожрет… сожрет мою руку, — совершенно потерянным голосом повторил Столяров и принялся пилить собственные пальцы.
— Нет! — крикнул Гарин и заткнул себе ладонью рот.
Слова покойного цыганенка прозвучали в его голове так отчетливо, будто призрак Жиги присутствовал в комнате. «Отрежешь мне палец — завтра потеряешь два. Выколешь глаз — сам станешь слепой…»
Наконец Михаилу удалось оторвать изуродованную руку от стены. Первым делом он сорвал с плеча автомат и, рыча проклятия, с расстояния в полтора метра выпустил в стену целый рожок. Гильзы усыпали пол у его ног, по рукоятке автомата стекала кровь. Выбирая цель, он ориентировался на свои отрезанные пальцы, которые медленно растворялись в прозрачной субстанции. Олег заткнул руками уши, чтобы не оглохнуть, и весь сжался за спиной у Столярова, опасаясь рикошетирующих пуль.
Отстрелявшись, Михаил отщелкнул магазин и уронил его на пол, хотя целился в подсумок. Трудно обходиться тремя пальцами там, где привык действовать пятью. Он вставил полный рожок и передернул затвор, но новых выстрелов не потребовалось. Издавая звук, как мокрая половая тряпка, прозрачная тварь сползла вниз по стене и плюхнулась на пол. Вернее, уже не прозрачная, а дымчато-серая с почерневшими краями, словно медуза, которую мальчишки закоптили на костре.
— Что это было? — хрипло спросил Столяров.
— Я не знаю, — признался Гарин. — Какая-то медуза или гриб. Плотоядный гриб.
— Как ты можешь чего-то не знать? У тебя память Дизеля!
Олег снова покачал головой.
— Либо Дизель и сам этого не знал, либо эта штука появилась в Зоне уже после его смерти.
— Сука! Ну попадись мне только! Какой-то же урод это сюда повесил! Специально для меня! Уничтожу! Уничтожу тварь! — Стволом автомата Михаил сдернул со стены плакат и вытер об него ноги.
— Тебе нужно обработать рану, — сказал Гарин.
— Я знаю. Дай мне свет.
Зашипев, Столяров стянул с правой руки перчатку. Его мизинец был срезан под корень, из обрубка безымянного пальца торчал обломок кости. Олег сделал пару глубоких вдохов ртом, чтобы не стошнило. Как выяснилось, левой рукой Михаил так же ловко делал уколы, как и правой. Затем он достал из аптечки пульверизатор, которым накануне обрабатывал след от крысиного укуса на бедре Гарина, и опрыскал им собственные раны. После третьего опрыскивания прозрачная пленка застыла, и кровотечение прекратилось.
Столяров посмотрел на свою ладонь и осторожно подвигал уцелевшими пальцами.
— Терминатор, м-мать! Просто Терминатор! —- Очень больно? — спросил Олег.
— Нет, — жестко ответил Михаил. — По сравнению с тем, что почувствует автор этого плаката, когда я до него доберусь, мне не больно. Мне, можно сказать, приятно. В конце концов, средний палец уцелел, а это главное.
— Средний палец? — опешил Гарин. — Это чтобы стрелять из автомата?
— Дурак! Стрелять из автомата я и зубами могу, веришь? А ты попробуй без среднего пальца подтереть задницу.
— Ты еще шутишь! — поразился Олег и все-таки решился задать вопрос, который не давал ему покоя. — А ты помнишь, как Жига вчера…
— Заткнись! — оборвал его Столяров. — Как друга прошу, заткнись. Я не верю в цыганские проклятия. Я сам виноват: поперся, куда не следовало, и проигнорировал сигнал детектора. Больше такого не повторится. Вопрос закрыт. — Он направился к выходу из комнаты. — Идем. Если люк не заварили, он в соседнем помещении.
Люк не заварили. Уже на нижних ступеньках лестницы Гарин почувствовал присутствие постороннего.
— Здесь кто-то есть, — сказал он. — На этом уровне. Раньше я его не слышал, должно быть, потолки тоннеля не пропускали сигнал.
— Где он? — завертел головой Михаил.
— Там. — Олег махнул рукой вдоль стен, облицованных бежевой плиткой, которые, постепенно сужаясь, уходили под самое дно пруда.
— Один сигнал или несколько?
— Пока один. Правда, это еще ни о чем не говорит.
— Как это? — не понял Столяров.
— Я и раньше не мог засечь «монолитовцев», которых контролировал Пси-Мастер, — напомнил Олег. — Они просто исчезали из моего пси-поля, как перегоревшие лампочки.
— Спасибо, успокоил. Может, это сам Пси-Мастер?
Гарин погладил «венец» так, как обычные люди чешут лоб.
— Не думаю. Вряд ли… — сказал он. — Но это кто-то знакомый.
— Ты узнал человека?
— Пока только свечение. Оно у каждого свое. У тебя, например… — Олег запнулся. — Нет, если сам не видел, то и не поймешь.
— Ясно. Тогда держись за мной. И сообщай обо всем, что почувствуешь.
Они дошли до конца тоннеля, свернули направо и оказались в глубокой нише. Тяжелая металлическая дверь со штурвалом была приоткрыта.
— Нас как будто ждут, — пробормотал Столяров.
— Да, ждут, — подтвердил Гарин. — Я не улавливаю никаких негативных эмоций. Только уверенность и чуть-чуть приятного волнения.
— Ты узнал, кто это?
— Не получается, — пожаловался Олег. — Он закрыт от меня, и я даже не пойму чем.
— Не нравится мне все это, — вздохнул Михаил и потянул дверь на себя.
Они оказались в большом круглом зале со сводчатыми стенами, пол которого располагался на два метра ниже уровня коридора. Когда Олег в прошлый раз был здесь, в центре зала в два ряда стояли столы с мониторами, за которыми сидели сотрудники так называемой Лаборатории Автономных Систем. Это были доведенные до животного состояния люди, которых Пси-Мастер превратил в слоты для передачи данных. Пока Гарин уничтожал базу «Монолита», хозяин лаборатории с помощью живых передатчиков записывал информацию на «венцы». Наверняка среди этих данных было все, что касалось разработки самих «венцов», а также безумного проекта Пси-Мастера по «глобальной гармонизации сознания» и один дьявол знает что еще. В любом случае те «венцы» вместе с записанной на них информацией рассыпались в пыль в гравитационной аномалии. Столы с мониторами тоже куда-то исчезли. Теперь единственным предметом мебели в огромном хорошо освещенном зале было кресло. Даже не инвалидное, а обычное, офисное, на колесиках.
Когда кресло медленно развернулось в их сторону, Олег увидел человека в черном кожаном плаще, на лицо которого падала тень от капюшона.
— Ну, вот вы и здесь, дорогие мои.
Голос, которым была произнесена фраза, заставил Гарина поморщиться. Он был не просто хриплым, он был таким натужным, как будто каждое слово давалось говорящему с огромным трудом. И навряд ли причиной этого были обычная простуда или ларингит.
— Руки в потолок! Живо! — рявкнул Столяров.
Руки человека в плаще были сложены на груди в подобии молитвенного жеста. После окрика Михаила он даже не пошевелился.
— Почему ты такой злой, подполковник? Ты ведь уже подполковник, я прав? Неужели тебе не понравилась моя шутка с плакатом? Столяров зарычал.
— Считаю до трех и стреляю. Раз!
Он коснулся Олега локтем и процедил сквозь зубы:
— Заставь его!
— Я не могу, — прошептал Гарин.
— Его кто-то контролирует?
— Нет, я бы почувствовал. Контроля нет, но он очень сильно за мотивирован. Это как программа. Записанная программа.
— Два! — рявкнул Михаил.
— Выстрелить в безоружного, — донеслось из-под капюшона, — можно сказать, в переговорщика, это так похоже на тебя, Столяров. Ты ведь уже делал это? Там, в комнате с плакатом.
— Три!
Пуля пробила голенище сапога человека в плаще. Он так и не разжал рук, но в момент попадания сильно дернул головой, отчего с нее слетел капюшон.
