Олег Никитин - Боевой устав эльфа
А там под кристаллом, на моховой подстилке лежал тувлюх в дембельском одеянии. Только что вернулся из армии Даггоша, не иначе, вот и красовался перед соплеменниками. Было в нем что-то женоподобное – то ли жеманный изгиб руки, то ли подведенные углем глаза.
– Что за развратная картина? – разозлился Стволов. – Порочишь облик дембеля! Наверно, самый глупый в своей сотне был?
– Не… Был один таха еще глупее. Два года меня за женщину принимал!
В сознание комиссара вернула тяжелая затрещина. Он протер кулаками глаза. Перед ним стоял Зак.
– Куда лезешь, мужик, жить надоело? Смотри!
Федор глянул и оторопел. Там, куда его вело наваждение, зиял каменный колодец. На далеком дне клубилось что-то слабо светящееся. То ли скопище змей, то ли пещерный осьминог.
– Мать твою Грязь! Спасибо, брат, спас.
– Да я и сам чуть не нырнул, – признался афроорк. – Кабы не стойкий Люсьен, ели бы нас всех пещерные демоны.
Дальнейшее путешествие обошлось без приключений. Вскоре беглецы вышли из шахты на задворках железоделательной фабрики. Оттуда было рукой подать до рынка. Дальше шли по Заковым меловым стрелкам, время от времени ныряя в проулки и пережидая патрули. Те были явно озабочены поиском сбежавших преступников.
Хоть Боксугр и обещал довести по другому, кратчайшему пути, ему никто не верил. Заведет еще в воровскую малину, чтобы вернуть расположение боссов.
– Я хочу в вашу армию, сиры, – твердил Боксугр как заведенный. – Тут мне жизни не будет. Все теперь скажут, что я стукач, раз на свободу вышел. Босяки мне больше не поверят, а честно я жить не смогу, помру.
– Что ж не остался в кутузке? По-твоему, нам ты сможешь служить бесчестно?
– В тюрьме еще скорее умер бы… Бесплатно служить буду, за еду, только заберите отсюда. Праведником стану, исправлюсь! Я знаю, что удача всегда с вами! – лукаво осклабился гоблин. – А значит, и со мной она будет.
Часть досок в «лесопильном» закутке почему-то не лежала на месте, а громоздилась в форме пандуса, корявого и хлипкого.
– Стоп! – тихо скомандовал Федор. – Кто-то здесь побывал. Люсьен, действуй. Мы укрепим пандус, а ты полезай первым, в темноте лучше всех видишь. Если там враг, обезвредь его, да не убей ненароком.
Гомункулус взлетел по стене, как гигантская муха, и скрылся в лесопилке. Остальные, быстро придав настилу недостающую прочность, последовали за бронзовым человеком. Внутри они застали самый финал поисков – Люсьен отбросил с кучи хлама пару досок и обнаружил-таки «крысу». Пухлый незнакомец с придушенным визгом сиганул из мусора на волю, заметался в поисках выхода между строгих фигур разведчиков, Люсьена и Боксугра, споткнулся и упал прямиком в портал. Тот загудел на повышенных тонах, контур его замерцал, словно из последних сил сдерживая стягивающие магические силы.
– Все туда! – завопил Маггут и первым бросился к пятну.
Похоже, стабильность портала была резко нарушена. Чернильное отверстие после проникновения в него незнакомца стало терять форму, бледнеть и издавать все более высокое гудение. Кто знает, сколько оно еще продержится? Федор дождался, пока в портал, пригнувшись, нырнут Зак и Боксугр, тычком поощрил Люсьена и прыгнул сам.
* * *Праздник уже выдыхался. Половина населения не могла передвигаться своим ходом и расположилась там, где застал хмельной сон. На ногах оставалось небольшое число жителей. Все они, похоже, собрались на площади перед башней Верховной жрицы, откуда сбрасывали неудачливых студиозусов Паучьей Королевы. После драйдерского мятежа Шиндилринцы не желали просто выгонять пауко-людей за пределы города.
Мраморный восьмиугольник у подножия башни был уже изрядно заляпан – изображение Ллот едва просматривалось. По нему прохаживалось несколько младших жриц, внимательно изучая кровавые потеки и следы от разлетевшихся мозгов. Рабы с граблями отскребали лишние и отслужившие свое останки драйдеров. Детеныш раптора на цепи трепал пятнистую паучью ногу. Возле него стояла хозяйка, девочка-дроу, и заливисто смеялась над проказами любимца.
Федор занял свободное место за уличным столиком и решил осмотреться в поисках Фундис или Хино.
– Эль? – подвалил к нему усталый кравчий.
– Светлый… На пробу.
Маггут повел новых подчиненных в казарму, обустраиваться. «Крысой», чуть не схлопнувшей портал перед носом экспедиционеров, оказался Рож. Бывший сотник, десятник и рядовой ОАТ проследил по стрелкам путь Зака. Вообразив, что на лесопилке – база золотоискателей, он не удержался и полез ее обчистить, благо был уверен, что Зака и Федора упекли в кутузку на десятилетия.
Девать Рожа было некуда, не отпускать же с миром. Решили продать негодяя в рабство, чтобы вернуть хоть немного потерянных в Самате флоринов. Впрочем, кое для чего он пригодился сразу: бегемот так устал «удерживать» портал, что буквально не мог передвигаться своим ходом от обезвоживания. Борьку уложили на импровизированную волокушу из найденной дерюги и останков тележки, впрягли в нее жирного гоблина и веселыми понуканиями погнали в казармы. Особо старался подгонять бывшего сослуживца Боксугр. Рож был так резко выбит из привычного уклада жизни в Самате, что пребывал в ступоре и выполнял все приказания безропотно. А когда в поле его зрения оказывался гомункулус, бедняга и вовсе впадал в тихую панику – еще в Срединном мире он больше всех гоблинов натерпелся от Люсьена.
В карманах у толстого подонка завалялось немного мелочи, как раз достаточной для того, чтоб Федор смог промочить горло.
Кравчий принес запотевшую кружку. Загудели трубы, и над площадью разнесся усиленный магией голос «серого кардинала» Шмурлага:
– Блистательные дамы! Сейчас состоится заключительный обряд этого праздника. Проведет его Хино из Дома Сумерек, а поможет ей в этом самый успешный из нерадивых студиозусов – ведь он прожил дольше всех!
Темные эльфы весело засмеялись. К башне подвели обреченного драйдера. Видимо, он был напичкан «веселыми грибками», так как совсем не сопротивлялся. Восемь паучьих ног выводили пьяные кренделя, раздутое тело было словно вылеплено из скверного теста. Уродца опоясали ремнями, прицепили к крюку, и цепь поползла вверх.
Отвратительного драйдера было не очень-то жалко, однако и смотреть на его последний полет не хотелось. Федор уткнул нос в кружку. Раздался громкий шлепок. Собравшиеся удовлетворенно загомонили. К восьмиугольнику приблизилась Хино в сопровождении трех послушниц. В одной из них Федор с удивлением узнал Фундис.
Девушки слаженно взялись за дело. Хино нараспев читала обращение к Ллот, послушницы вымеряли знаки, принесенные в Подтеменье брякнувшимся с высоты студиозусом. Над останками задрожало красноватое марево, в котором мелькали смутные образы. Похоже, приближался кульминационный момент. Голоса на площади стихли, а из расположенного неподалеку паланкина выбралась Верховная жрица и в сопровождении поблескивающего моноклем Шмурлага засеменила к послушницам. Остановилась она в непосредственной близости от Фундис.
Голос Хино становился громче, картинки мелькали стремительней, и вдруг все оборвалось. Младшая жрица обессиленно опустила руки. Ступая, будто индюк, Шмурлаг подошел к ней и что-то спросил. Хино ответила, тот недовольно фыркнул и быстро вернулся к Верховной. Старуха выслушала своего наперсника, кивнула. Он поднес к губам небольшой стеклянный рожок магофона.
– Блистательные дамы Великих Домов, свободные гражданки Шиндилрина! Обряд состоялся. Результаты его столь серьезны, что богиня Ллот в лице Верховной жрицы объявляет внеочередное заседание городского Совета. Обсуждаться будет возвышение цитадели гнусных отступников – города Самата. Заседание начнется через десять часов.
Он хлопнул в ладоши. Дюжие рабы подхватили паланкин, рысцой подбежали к Верховной жрице, которая уже вовсю оказывала знаки внимания насупленной Фундис. Шмурлаг чуть ли не силком усадил старую развратницу в паланкин и забрался следом.
Зрители начали расходиться, вполголоса обсуждая объявление. Исполнившие долг послушницы разбрелись кто куда. Набежали рабы с ведрами да швабрами и взялись за уборку. Хино и Фундис, увидев махавшего им рукой Федора, подошли к нему.
– Что ж, этруск, похоже, ваше пророчество было верным, – хмуро сказала Хино. Она была очень сердита. – Кровь показала, что возвышение Самата приведет к гибели Шиндилрина и всего Подтеменья, если мы не помешаем этому.
– Скоро? – спросил Стволов.
– Выпить-то успеем, – усмехнулась Фундис. – Да не вздрагивай ты, счет оплатит Дом Сумерек. Эй, кравчий, три хрустальных бокала и кувшин вина из ягод синеглазки! А ты что такой грязный, в отбросах копался? – насупилась она. – В казарму намылился, к гоблинам своим вонючим? И не мечтай! Ну-ка рассказывай, с кем и где шлялся и почему не пришел к началу праздника?
