Сэй Алек - Рейхов сын
- Не совсем мародерством, герр оберст. - названный продолжал ухмыляться. - Так, подобрал кой-какой трофей. Бойцы, заноси!
Некоторое время все присутствующие рассматривали установленные на столики три огромных кальяна и мешочки с курительными смесями.
- Ну? - наконец подал голос Ланц. - Шиша. И при чем тут трофей? Вы взяли это в бою, хотите сказать?
- После боя, герр генерал. Пленил победителя, так сказать.
- Ну-ка, ну-ка, это интересно. - оживился командир дивизии. - Господа, я вам потом ту историю расскажу, тем паче что оберлейтенант ее главный герой. Докладывайте о пленных, фон Берне.
- Слушаюсь. - оберлейтенант козырнул, принял строевую стойку и, как на плацу, начал доклад. - В соответствии с приказом командира части сегодня, в шестнадцать-ноль-ноль, моя рота заступила на патрулирование. Расставив посты и назначив маршруты патрулям сам, используя бронеавтомобиль SPW 251/1, с отделением ягеров, производил контроль по всей вверенной моей роте территории. Между шестнадцатью-тридцатью и шестнадцатью-сорока мною был обнаружен кабак вероятного противника…
Среди офицеров послышались смешки.
- …где группа местных за дастарханом курила кальяны. Оберфельдфебель Фишер, бывший при мне, сообщил, что, судя по запаху, в кабаке собрались «доблестные борцы с коноплей». В девятнадцать-тридцать пять, за двадцать пять минут до окончания дежурства, мы вновь выдвинулись к кабаку вероятного противника, где обнаружили, что все «борцы» пали комой храбрых, вести боевые действия, передвигаться, говорить или хотя бы шевелиться не в состоянии, нуждаются в срочном подкреплении. Насколько мне известно, конопля к представителям нордической расы или союзников не относится, ведет активные действия против местного дружественного населения. Мной было принято решение взять предполагаемого противника в плен и доставить его командованию, для решения вопроса о его дальнейшей судьбе и возможной помощи союзникам, что я силой дежурного отделения и исполнил. Доложил оберлейтенант фон Берне! - Дитер браво козырнул и щелкнул каблуками горных ботинок.
Первым после прозвучавшего рапорта, громко, запрокидывая голову назад, расхохотался Эрнст, его примеру последовали все окружающие. Наконец, справившись с приступом веселья, Ланц поднял руку, призывая к тишине, поднялся, встал так, словно принимает парад, и обратился к фон Берне.
- Вы правы, оберлейтенант, конопля к нордической расе не относится. Я не уверен, состоит ли в настоящее время Рейх в войне с ней, но пленных мы, безусловно, допросим. Благодарю за службу!
После этих слов генерал-майор согнулся от хохота пополам. А отдышавшись, добавил:
- Насчет воюем или нет можно запросить ОКХ. После истории с Гудерианом в Турции Браухич уже ничему не удивится. И, кстати, господа, та история, что я собирался вам рассказать прямо вытекает из этой безумной переписки. Итак, для тех кто не знает, рассказываю предысторию: в марте сорокового первый батальон сотого полка перебросили на север Турции - считалось, что не воевать, а так, поприсутствовать. Не проходит и недели, как рядом с местом их дислокации англичане топят советский пароход, везший сирот с Кавказа в Севастополь. Спасти им удалось только одного, наглотавшегося воды, и имя его они расслышали как «Гейнц Гудериан». Герр майор, - Ланц кивнул в сторону Шранка, - выписывает на него аусвайс, ставит на довольствие и рапортует о его спасении. Оберст, - теперь кивок предназначался Эрнсту, - докладывает мне, я вношу данные в отчет, без задней мысли отправляю дальше… Наконец данные попадают в ОКХ, и что они там видят?
Генерал-майор обвел всех присутствующих смеющимся взглядом.
- А видят они, что генерал Гудериан каким-то образом оказался в Турции, а не в Валендорфе! - торжественно произнес Ланц. - Запрос из ОКХ, минуя меня, направляют герру Эрнсту, который видит его и ничего не понимает. На всякий случай он запрашивает Шранка, спасал ли он с советского парохода генерала Гудериана. Майор, что вы ответили?
- Я, герр генерал, - усмехнулся тот, - ответил, что подтверждаю спасение Гудериана, но не подтверждаю спасения генерала.
- Доклад уходит к Браухичу, тот читает его, понимает, что не понимает ничего, и запрашивает уже самого Гудериана, в Валендорфе, где тот находится. - по комнате все чаще раздавались сдавленные смешки. - Быстроходный Гейнц тоже ничего не понимает, но отвечает, что да, он в своем корпусе, где ж еще ему быть? Браухич читает доклад, не понимает уже решительно ничего совсем, и не находит ничего умнее, чем спросить у Гудериана, что тот делает в Герзе и Валендорфе одновременно? Тот свирепеет и сообщает, что в городе Герзе никогда не бывал, и просит сообщить хотя бы, в какой стране тот находится. Узнав, что это в Турции, Гудериан решает, что его хотят снять с командования корпусом перед самым началом наступления во Франции, вскипает и запрашивает ОКВ, за что ему такая немилость? Тут уже глаза на лоб ползут у Кейтеля, он звонит Браухичу и интересуется местом, куда тот собрался переводить Гудериана. Браухич впадает в прострацию, и отвечает, что в Валендорф. Из Герзе. Это в Турции.
Многие офицеры уже открыто хохотали, зажимая себе рты, дабы не делать этого в голос.
- Кейтель отправляет Гудериану запрос, где спрашивает, какого черта тот делает в Турции накануне войны во Франции и грозит всеми карами земными и небесными.
Не знавший таких подробностей фон Берне хрюкнул.
- Гудериан сатанеет. - продолжил Ланц. - Он твердо убеждается, что против него в ОКХ и ОКВ составлен заговор, но все равно не понимает, при чем тут Турция! Надо отдать ему должное: ход, придуманный им против своих «врагов» оказался достоин его полководческой гениальности. Гудериан отправляет своего порученца в посольство Турции, в Берлин, где тот достает справку о том, что Гудериан в Турции ни разу в жизни не бывал, в присутствии своего штаба опечатывает ее в конверте и отправляет с курьером к Фюреру, с пометками «срочно» и «секретно». Тот, как вы понимаете, был очень счастлив узнать это обстоятельство из биографии своего генерала.
Сдерживаться офицеры уже не могли, отовсюду слышались стенания и всхлипы.
- Гудериана вызывают к Фюреру, - продолжил Ланц посмеиваясь, - с одной единственной целью: спросить, не сошел ли он с ума. Не знаю, как повернулось бы все это дело дальше, чем закончилось бы, и сколько длилось, но, к счастью, в приемной Гитлера мы с Гейнцем встретились. К тому времени он точно уже знал, какие войска есть в Герзе и без обиняков спросил меня, что я затеял. Тут уже ничего не понял я, Гудериан рассказал мне свою историю, я ему - про мальчика с парохода… Мальчик к тому времени отличился, подбил танк, был ранен и лечился в румынском госпитале, так что я посоветовал Гейнцу готовиться к запросам о том, что он делает в Бухаресте. Все разрешилось лучшим образом, хотя Браухич чуть не лишился погон, когда Гудериан все рассказал Фюреру. Вроде бы как-то на всей этой истории погрел руки Канарис, слив часть переписки английской агентуре, но тут я точно ничего не знаю. Мальчика из госпиталя забрали в диверсионную группу, на том бы и конец истории… Ан нет. Недавно он опять появился на горизонте, но тут уж пускай лучше расскажет фон Берне. Он был непосредственным участником событий.
- Что рассказывать? Не знаю я что рассказывать… - замялся Дитер. - Третьего сего месяца первая и вторая роты под моим командованием были отправлены в качестве передового дозора к одному местечку с непроизносимым улюлюкающим названием. Едем, никого не трогаем - потому, хотя бы, что никого и нет. Только мы завернули на очередном повороте, как радист, он в кузове моей машины сидел, начинает колотить по крыше кабины и орать благим матом. Я на ходу высовываюсь из кабины, и вижу, что наш функмайстер, он всего неделю как в моей роте служил на тот момент… Убило беднягу в последнем бою… Так вот, он, с безумными глазами и нечленораздельным мычанием, сует мне трясущимися руками наушники. Я их одеваю и ох как начинаю понимать бедолагу. Потому что в наушниках раздается голос: «Оберлейтенант фон Берне, ответьте Гудериану. Повторяю…»
Офицеры, уже понявшие в чем тут дело, вновь начали посмеиваться.
- Я минуту это слушал или чуть меньше, когда в наушниках сменился текст. Внезапно, после очередного «Повторяю» раздалась нецензурная брань, смысл которой можно передать примерно так: «Герр оберлейтенант, соизвольте приказать оберягеру Бюнделю немедленно тормозить, вас впереди ожидает засада в роту англичан при двух пушках. Доложил ваш сын полка, Гудериан». В бинокль он меня опознал, да и Бюнделя - тот у него был наставником. А частоту мы с самого Герзе не меняли, только позывные. Ну, лайми мы, конечно, потом наваляли. - закончил фон Берне.
- Вот именно это, - произнес Ланц, обращаясь к Эрнсту, - я и имел в виду, когда говорил о выгоде добрых дел. Не отнесись в вашем полку к нему так хорошо, разве же смог бы он узнать частоту оберлейтенанта и предупредить его?
