Владислав Выставной - Контрабанда
– Не во всех мирах смена облика имеет смысл. Земля просто не готова к открытому приему пришельцев. А стикс распознает тебя и под личиной. Так-то.
Хитрук уже успел выяснить, что и где здесь находится. Несколько минут лавирования меж скал и камней, и они вышли, как показалось, к подножию горы. Основание ее было изъедено множеством пещер, и в каждой маячили зубастые лица.
– Это что-то вроде торгового центра, местный «Охотный ряд», – ухмыльнулся ИО. – А вот мы, кажется, и пришли…
Над одной из пещер красовалась вывеска, вполне привычного вида. Письмена на ней были и знакомые, но в воздухе Стикса отказывались складываться во что-то осмысленное.
– Стой-ка! – приказал сыщик. Он закрыл глаза, вздохнул. – Период адаптации, вроде, закончился. Надо быть уверенным, что мы сможем рвануть отсюда, если прижмет. Нет, все-таки перемещение этого свина меня здорово подкосило…
Сыщик нервно огляделся, повозился под плащом. Что-то металлически щелкнуло.
– Вперед! – решительно скомандовал он.
И первым вошел в прохладный полумрак.
Впрочем, в «пещере» оказалось довольно светло, да и помещение выглядело вполне цивилизованно. Гильза ожидал обнаружить здесь сталактиты, трещины на крайний случай наскальную живопись. А был просто обширный зал с гладкими стенами и покатым потолком.
И знакомыми транспортерными лентами, шуршащими в глубине.
А прямо перед вошедшими, на большом плоском камне, сидел старый знакомый – Штырь. И был он, как ни странно, в личине, запечатленной рукой Гильзы на известном портрете. Курьер мельком подумал, что это странно: он же сам видел, как личина разлетелась отвратительными клочьями, когда стикс пришел в ярость. Выходит, уже новая. И отчего это Штырь питает слабость к одному и тому же лицу?
– Не вздумай дергаться, – предупредил детектив.
Теперь он открыто держал в руке свой длинноствольный револьвер и медленно двигался вперед.
– Опусти пушку, ИО, – глухо ответил Штырь. – Не видишь что ли, я сам вас жду.
Хитрук медленно опустил револьвер.
– Знаешь, кто я? – спросил он.
– Нетрудно было узнать, кто заправляет этим агентством, – отозвался Штырь. – Впрочем, это совсем не важно.
– А что важно? – перехватил инициативу сыщик.
– Важно то, что вы хотите слишком много знать. Только это знание не принесет вам радости. Как не принесло мне.
– О чем ты говоришь, Штырь? – Хитрук неопределенно махнул рукой, в которой продолжал сжимать револьвер. – Ты же контрабандист, какое тебе дело до радости? Тебе главное – прибыль!
– Все так, – кивнул стикс. – Но бывают моменты, когда деньги уже не имеют значения.
– Что же тогда имеет значение?
– Месть, – коротко и выразительно сказал Штырь.
Детектив тут же вскинул револьвер.
– Успокойся: вам мне мстить не за что, – Штырь чуть улыбнулся, чем удивил Гильзу: юноша был уверен, что стиксы не способны даже на имитацию улыбки. – Мне нужно отомстить другим. И вы станете орудием моей мести…
– С чего ты взял, что мы будем твоим орудием? – недовольно поинтересовался Хитрук.
– Вам нужен груз. Эта посылка. Та, что убила мой клан.
– Как, как это произошло?! – отрывисто спросил детектив. На лбу его проступили капельки пота – он начинал волноваться всерьез.
– Я последний из клана, – не слушая его, продолжал Штырь. – Все потеряло смысл. Но, уходя в Междумирье, я оставлю за собой последнее слово…
Он помолчал, словно собираясь с силами, и заговорил снова:
– Все началось очень давно. Однажды какой-то удачливый малый случайно наткнулся на этот мертвый мир. Кто его знает, что там произошло и отчего этот мир превратился в выжженную пустыню. Только не осталось там ни единой живой души. Зато было полным полно золота, бесхозных драгоценностей и разных интересных штук, вроде этой…
Тощая рука слабо вытянулась вперед и безвольно выронила тяжелый металлический предмет. Глухо ударившись о каменный пол, предмет покатился, описывая широкую дугу.
В нем несложно было узнать «веретено смерти».
– Инквизиторы быстро прознали про это открытие и поставили заслоны, а маги мигом перекрыли дорогу туда. Они посчитали темный мир крайне опасным. Но смельчаки-мародеры отыскали лазейку. И стали бродить по мертвым городам, разыскивать и таскать оттуда ценности и удивительное оружие, вроде этого. Мой клан тоже занимался поиском и торговлей предметами из этого мира…
Штырь на минуту замолчал, видимо, предаваясь воспоминаниям.
– Но однажды в этом мертвом мире появился один cap г…
– Человек с Земли? – быстро спросил Гильза.
Сыщик кивнул, сделав знак молчать.
– Он пришел из другого, еще более далекого и мрачного мира, названия которого никто и не слышал. Лица его я не видел: он скрывал его черной противопылевой маской – там все время бушуют пылевые бури. Но я помню его глаза – холодные и жестокие. Я сам не ангел, повидал разных мерзавцев, но эти глаза мне запомнились особо. Глаза убийцы. Он сам разыскал меня в одном из погибших городов. И предложил неслыханный куш – лишь за то, чтобы я переправил из мертвого мира несколько партий груза в окраинный мир, именуемый Землей…
Стикс в очередной раз затих. Он словно терял последние силы, ведя этот нехитрый рассказ:
– Больше этого сарга я не видел. И даже успел забыть про него. Но спустя какое-то время от его имени пришел Голдриг…
Лицо Штыря исказилось ненавистью.
– Он, как и я, стикс, но выходец из враждебного клана. Наверное, дело того стоило, раз он предложил мне сделку. Это казалось плевым делом – всего лишь тайно переправить десять небольших пакетов. С девятью так и вышло: я просто оставлял посылки в назначенном мне месте. Последнюю же передать не удалось – мне оставили на стене предупреждение о том, что канал раскрыт…
– Кто предупредил тебя? – облизывая пересохшие губы, спросил сыщик. – Ты знаешь адресатов груза?
– Не знаю, – стикс покачал головой. – Но я сделал то, что и должен был сделать в таком случае: вернул посылку тому, кто мне ее дал. Голдригу.
– Кто же он, этот Голдриг? – сдавленным голосом спросил Гильза.
– Тот, кто убил их всех, – эхом отозвался Штырь.
Помолчав, добавил:
– Думаю, он доставит груз лично. И, наверное, он уже в Лагоре. А значит, скоро будет там, в Москве. Это последняя партия. Когда она дойдет до тех, кому предназначена…
Он замолчал.
– И что же будет? – спросил Гильза.
– Будет уже поздно.
– Понятно… – сыщик опустился на плоский камень – такой же, на каком сидел Штырь. – И где их искать, этих адресатов?
– Я знаю только того, кто сейчас с посылкой, – ответил Штырь. – Одного этого оказалось достаточно, чтобы вырезать под корень мой клан… Вот его имя, написано им самим. Среди контрабандистов он известен, так что дело за вами. Больше я ничего не знаю. Но вы должны найти ИХ и сделать то, что я уже не успею.
Хитрук молча принял из рук стикса картонку – вроде той, которую в свое время нашли в кармане его плаща. На одной стороне были все те же, непонятные в воздухе Стикса письмена, на другой же – незнакомые корявые буквы.
– Можно?
Гильза взял карточку из рук сыщика.
Вдруг вскрикнул и выронил ее из рук.
– Что-то не так? – подозрительно спросил детектив, поднимая упавшую картонку.
– Нет-нет, показалось… – пробормотал Гильза.
Он соврал.
С ним действительно произошло что-то странное. Будто этот предмет обжег его. Болезненная вспышка – словно всплеск пробудившейся памяти.
То, от чего стало вдруг невыносимо страшно.
– Все в порядке, – словно самому себе сказал юноша.
– Тогда идем! – сказал детектив решительно.
Благодарить Штыря он, видимо, не счел нужным.
Просто поднялся и быстро направился к выходу. Гильза отправился следом. У выхода задержался и посмотрел на стикса. Тот продолжал сидеть в оцепенении, словно из него вынули батарейки.
– Что это с ним? – уже на улице поинтересовался практикант.
– Он умирает. Жизненную силу стиксов несет весь клан. Если их остается меньше двух-трех, они не могут существовать дальше. Тот, кто оставил ему жизнь, выбрал ему долгую и мучительную смерть. Впрочем, зная про его делишки и дела почившего клана, такой финал закономерен.
Некоторое время они шли молча. Потом сыщик добавил:
– Кстати, о финале. Когда я узнавал, где находится эта служба доставки, я заодно поинтересовался и местной традицией свинопоклонничества. Она с самого начала показалась мне странной. Знаешь, какой сюрприз ждет нашего парнокопытного друга?
– Какой?
– Ты будешь смеяться: его все-таки съедят. Причем в особо изощренной форме: живьем, пока он трепыхается и чувствует боль. Потихоньку, постепенно – они это умеют и ценят. Большие затейники и гурманы, эти стиксы. Обглодают все кости, выжрут все внутренности, а наш Окорок до последнего будет визжать и надеяться, что это какая-то нелепая ошибка.
– Но как же так?! – обмер Гильза. – А как же рассказы про райскую поросячью жизнь, про то, что они здесь вроде домашних котов?!
