Дмитрий Виконтов - Место боя
— Что ж, добро пожаловать на «Гетман Хмельницкий», — Шонт протянул Джеймсу, а затем и Паладину руку. Тонкие и хрупкие на вид пальцы с немалой силой стиснули кисть юноши, впрочем, Джеймс не остался в долгу, вложив всю силу в рукопожатие. — Жаль, что не могу потолковать с вами, но это не проблема — вечером поговорим. А пока я должен быстро переодеться и бежать на мостик.
— Передай, пусть проверят свою аппаратуру, — крикнула вдогонку Жанна. — У меня два раза посадочный луч чуть не сорвался. Это Маньяк и Егерь у нас специалисты по посадке без луча, а я шею себе сломать не хочу. Передашь?
— Передам, передам… — он скрылся в центральном коридоре.
Паладин, Джеймс и Жанна неторопливо направились за ним к выходу. Джеймс раскрыл карту и одним глазом рассматривал хитроумное сплетение переходов, коридоров и помещений.
Широкий коридор, который, как пояснила Анджел, вел от главного ангара к рубке управления и капитанскому мостику, а также столовой, в длину был приблизительно полтора километра и пронзал всю базу насквозь. От него веером расходились мелкие коридоры и туннели, а через равные промежутки стояли турболифты, позволяющие быстро попасть с уровня на уровень. Всего на базе было восемь уровней, самым большим из которых считался тот, на котором они находились. Рядом с ангаром располагались хранилища космолетов, топлива и оружия, а на протяжении ста метров вдоль главного коридора — душевые и раздевалки для пилотов плюс маленькая столовая для технического персонала.
Оставив Анджел около одной из душевых и договорившись встретиться в столовой через два часа (причем Джеймс с трудом отделался от мысли, что назначили девушке свидание), они поспешили на третий уровень, где была контора интенданта и казармы пилотов. Наземные войска и персонал боевой базы расквартировывались уровнем ниже, над главным коридором и ангаром, а под ним были хранилища военной техники, главный арсенал и медицинский центр. Седьмой уровень был полностью отдан под лаборатории, тюремные камеры и хранилища пищевых запасов, кислорода, одежды и подобных вещей, обеспечивающих определенный комфорт на базе. Восьмой уровень и всю заднюю часть занимали двигатели, реактор и система жизнеобеспечения вперемешку с ракетными установками, кормовою антипротонною пушкою и турель-батареями. Дальше уже начиналась сверхпрочная броня и безбрежный космос за ней.
Девушка, вкратце описывая структуру базы, ничего не сказала про первые два уровня, но Джеймс, внимательно изучив карту, нашел набранную мелким шрифтом пометку, где описывалось назначения каждого уровня. Если верить ей, то на втором уровне был построен тренировочный зал и миниатюрный полигон, а первый, самый маленький уровень находился в полном распоряжении турель-батарей, генераторов защитного поля и сканирующих устройств, беспрерывно изучающих пространство вокруг «Гетман Хмельницкий» на предмет кораблей противника или метеоритных потоков. Стандартный радар по какой-то причине строители установили около ангара между пуск-шахтами.
Лифт бесшумно и быстро поднимающий их, замер на третьем уровне. Потратив минуту на разбор советов указателя на стене, они пошли к носу базы. Нужная дверь нашлась сразу и, осторожно постучав, пилоты шагнули внутрь.
Глава 2.
Боевая база «Гетман Хмельницкий», на расстоянии полутора парсек от границы Дакота-Оариис-с, 17:23 (спустя три часа) того же дня.
Как не раз имел возможность убедиться Джеймс, любое первоначальное представление о чем-то, основанное на слухах и многократных пересказах, почти наверняка ошибочно или не полно. И даже «Гетман Хмельницкий», макет которого висел почти в каждой комнате Академии, во многом оказался сюрпризом для него. Поэтому, сидя в столовой и слушая разговоры легендарных «Черных Дьяволов», Джеймс почти не испытывал удивления, обнаружив насколько расхожее мнение о них не соответствует истине.
Отхлебнув изрядный глоток густого светло-янтарного пива (единственного спиртного напитка разрешенного уставом в боевых условиях), юноша окинул взглядом помещение, в котором сидели пилоты, и подумал, что для столовой оно несколько маловато. Да и использовали его скорее как бар, а не как столовую: возле стойки, протянувшейся метров на двадцать вдоль стены, и буфета, совмещенного с автораздатчиком пищи, толпилась большая часть пилотов, шумно переговариваясь. То и дело с какого-то из углов доносились громогласные всплески хохота; незнакомая юноше музыка наполняла пространство резкими звуками, завораживающими своей атональностью и явной чужеродностью. Как ни прислушивался Джеймс, он не мог опознать музыкальных инструментов, на которых исполнялась мелодия: слишком уж сильно и непривычно переплетались звуки. Заметив заинтересованный взгляд Джеймса, сидящая рядом с ним Анджел наклонилась к нему:
— Это не наша мелодия, не земная. Можно сказать, это наш трофей.
— Трофей? — вопросительно посмотрел на нее Джеймс, требуя объяснений. Про себя он подумал, что вживленный микропроцессор все-таки имеет свои недостатки: даже в таком шуме он прекрасно слышал слова девушки. Хорошо, что громкий голос Анджел не причинял ему боли — создатели МИЧ-12КС предусмотрели это, — но некоторые неудобства он доставлял.
— С полгода назад мы перехватили транспортник, который случайно забрел в наш сектор, — подключилась к разговору сидящая напротив Джеймса женщина. Ее по-восточному раскосые черты лица надежно скрывали возраст, но со слов Жанны Джеймс знал, что она на семь лет старше его. Звали ее Сонуко Тури, но, как это было здесь принято, все обращались к ней по кличке — Вещунья. — Он вез всякие культурные ценности в одну из килрачских колоний. Ну а мы решили, что они прекрасно без них обойдутся и установили здесь воспроизводящий аппарат с записями их музыки. Нашим она нравится, вот мы ее и пускаем вперемешку с классикой.
— «Нашим она нравится», — громко передразнил ее худой мужчина, сидевший по другую сторону Джеймса. Длинные рубцы рассекали его лицо от висков до подбородка и были памятью о рукопашном бое с килрачем во время их наступления на Фито-2. Темно-серые глаза иногда казались поблескивающими алмазами, а иногда — просто кусками булыжника лежащего в луже мутной воды. Последнее с Егерем случалось чаще, смеясь, добавила девушка. Как и Бабай Егерь был майором, но сильно уступал последнему в возрасте: после пережитого он казался старше своих лет, но на самом деле ему было не больше сорока пяти — пятидесяти лет.
— Скажи лучше, она нравится тебе, — подцепив вилкой пук овощей, он отправил их в рот, кивая в сторону Вещуньи. — Знаешь, Тигр, мы здесь уже почти полгода терпим ее поиски чистых музыкальных форм и новой музыки: она, видите ли, меломанка. Недели не проходит, чтобы у нас не появилось чего-то новенького, а что касается этого «трофея» — ты бы слышал, как она уговаривала командора оставить его.
Вещунья возмущенно вскинулась, но все, что она хотела сказать, потонуло в дружном смехе, раздавшемся за соседним столиком. Там сидело пять пилотов, среди которых возвышалась фигура Паладина: пятерка темнокожего, как эбонит Армана Стивена веселилась во всю. Насколько Джеймс расслышал, он только что рассказал, как громил килрачей, только не сумел уловить, скольких же он сбил за один присест: то ли двадцать, то ли все тридцать.
Еще одно, что не переставляло удивлять Джеймса — так это отношение остальных к нему и Паладину. Вроде бы к новичкам должны относиться с осторожностью и недоверием или еще как-то, но ведь не так! Джеймс вспомнил, как вместе с Анджел они зашли в столовую и первые пятнадцать минут не могли продвинуться дальше порога: каждый старался подойти и поприветствовать его, а на «Гетмане Хмельницком» было почти сто тридцать пилотов, из которых двадцать два человека составляли эскадрон «Черных Дьяволов». «Тагар'т Шаафс» — про себя повторил юноша начертанную над входом в барак пилотов эскадрона надпись. Переведенное на чон-саа стало девизом для почти четверти сотни великолепных пилотов и бойцов. И пугалом для всей необъятной Империи Килрач!
— Вообще-то у нас спокойнее, — сказала Вещунья, с хрустом разгрызая ромбовидную пластинку печения. — Просто скоро не до веселья будет, да и сегодня все немного переволновались. Неприятное, я вам скажу, ощущение: сидеть взаперти и чувствовать, как под ногами содрогается палуба, зная, что вокруг килрачи и только два крыла наших.
Вот все и развеселились. Но, по совести говоря…
— По совести говоря, — Бабай, откинувшись на спинку кресла, чистил перочинным ножом ногти, — Крепыш задаст жару предыдущему патрулю. Проглядеть два звена килрачских истребителей…
Он не договорил, но Джеймс увидел на лицах остальных полное согласие с ним. Опытные пилоты, шутя и веселясь, тем не менее, понимали, чем мог обернуться подобный просчет.
— К слову сказать, а кто был в прошлом патруле?
