Дмитрий Матяш - АТРИум
– Когда-то тут по всему поселку были протянуты такие штуковины, – объяснял на ходу кладовщик, скользя рукой по натянутому поручню. – Своего рода неплохой вариант аварийного сообщения, согласитесь. Но потом кто-то с кем-то поссорился и какую-то часть этого сообщения обрубили. Остались только здесь и на восточной стороне между дружественными, так сказать, зависаловками. Уверен, там сейчас людно…
Тут крушероги, то ли догадавшись, что в баре уже никого нет, то ли услышав голос, выбрались наружу через проделанные ими пробоины и, недовольно порыкивая, обошли бар с обеих сторон.
– Господи, да они умнее меня и моей бабушки! – воскликнул кладовщик, когда «луна» одного из крушерогов выглянула из-за угла.
Увидел его и крушерог, ненадолго приоткрыв глаз и «сфотографировав» местность.
– Что они будут делать? – испуганно спросила Лена.
– Не давать нам спастись, – ответил Кудесник и подтолкнул ее в спину.
До крыши заведения с буквой «К» оставалось пробежать еще полпути, когда десять тонн циклопического мяса, взревев, бросились бежать прямиком на него.
– Не вздумай! – крикнул ему старик и прибавил ходу.
От его шагов мосток раскачивался сильнее и усложнял продвижение остальных.
Второй крушерог, краем глаза обнаружив заминку на мосту, разбежался и в прыжке попытался рогом поддеть кого-нибудь из пробирающихся к своей цели людей. Создавалось впечатление, будто поднялся на задние колеса грузовик с бетономешалкой. В этот раз бегущим по канатной дороге повезло – амплитуда качания подбросила их вверх, когда рог рассекал воздух в том месте, где они только что провисали. Первый же крушерог с разгону вонзил свой рог в стену, которая оказалась не прочнее стен «Трех братьев», и принялся мотать головой, разбивая ее все больше и больше. Затем ударил в перестенок, и мосток впервые качнулся не от быстрых шагов Семеныча-старшего, уже почти добравшегося до крыши. Вторая же попытка пытающегося на ходу сбить Кудесника и Лену крушерога увенчалась успехом – рог запутался в канате, и тот с треском порвался. Девушка закричала, канатная дорога повисла на одну сторону, и зацепившиеся за поручень перебежчики теперь напоминали подвешенную для просушки тарань.
Если б задние ноги у монстра были такими же мощными, как передние, он без труда мог бы достать всех троих. Опять же, слава матушке-природе, что все существа несовершенны.
– Помоги ей! – крикнул Кудесник, видя, как ловко передвигается на руках тощий кладовщик. – Слышишь?
– Прости, дружище, – ответил тот, и не подумав задержаться даже на секунду. – В следующий раз.
До полного обвала стены, удерживаюшей ту часть крыши, в торце которой находилась площадка с аварийной дверью, не хватало трех-четырех ударов. Стоит ненадолго замешкаться, и, считай, в западной части поселка уже нет канатного сообщения. Впрочем, только ли в этом заключалась проблема?
– Сука ты, кладовщик! – прошипел Егор. – Лена, попробуй передвигаться, иначе нам обоим тут крышка. Закинь ноги на канат.
– Я… – Лена попыталась ухватиться за канат чуть дальше, но едва не сорвалась. – Я не смогу…
А крушерог уже набирал скорость. Теперь ему не нужно было бежать слишком быстро, чтобы сделать невозможное – подпрыгнуть на высоту второго этажа, теперь он мог сбить одну из безвольно повисших фигур всего лишь с небольшого разгона. Приоткрыв глаз, он замерил расстояние, оценил обстановку и, разбежавшись, оторвался всеми четырьмя лапами от земли.
– Подтянись!!! – как ошпаренный завопил Егор, когда рог больно ткнул его в задницу и трос вырвался из его рук.
Ощущение близости смерти порой заставляет человека сделать такое, чего бы он никогда не сделал в обычной обстановке. Вскрикнув, Лена закинула ноги, перекрестив их на поручне так быстро, будто упражнялась в лазании по канату каждый день.
Еще удар, от которого сотряслась земля. В стене на втором этаже образовалась широкая щель, разошедшаяся вокруг площадки буквой «Y». Если Лена не успеет добраться до площадки, она упадет на землю и достанется…
– О, Боже! – закричала она. – О, Боже, нет!
Внизу, словно слетевшиеся на мед пчелы, лавировали вокруг неуклюжей громадины, опасаясь, чтоб не попасть под ноги, четыре цербера. Поочередно они подпрыгивали, сверкая клыками и клацая челюстями, уже в нескольких миллиметрах от лихорадочно перебирающей руками и ногами девушки.
Кудесник же, взлетев от удара крушерога чуть выше балкона «Трех братьев», не сумел при падении ухватиться за канат, пролетел мимо и приземлился аккурат на рог своему обидчику. Вариантов дальнейших событий было всего два, но мысли в его голове мчались бесконечным потоком со скоростью света. Можно было отпустить рог, за который он ухватился как клещ, и попытаться удрать, но трезвый рассудок подсказывал, что если он и убежит от подуставших крушерогов, то от церберов удрать будет нереально. И хоть на нем целых три автомата и торба с патронами, на открытой местности они ему не помогут. Оставался вариант под названием «держаться за рог, а там видно будет», но это была как раз та лотерея, выиграть в которой мог лишь безумец.
Обхватив рог руками и ногами, Кудесник закрыл глаза и приготовился к «карусели». Крушерог, вконец обезумев от такой наглости, мотал головой как ужаленный, крутился, словно щенок, догоняющий свой хвост, и ревел. Видимо, такого с ним еще не случалось и как избавиться от нахального существа, он не знал. А потому без толку рассекал рогом воздух на обе стороны. По случайности он припечатал к стене замешкавшегося цербера, но вот скинуть человека с рога ему никак не удавалось, хотя достаточно было ударить левой стороной рога об стену, и Егор сполз бы сам.
Фатальный удар по стене крушерог нанес тогда, когда Лена уже ухватилась за деревянный пол площадки здания с буквой «К» и подтянулась, чтобы на нее влезть. А когда все вокруг пришло в движение и канаты обмякли, она поняла, что ей не хватило нескольких злосчастных секунд. Стена, покрывшись тысячью трещин, начала рассыпаться прямо у нее на глазах; сверху на девушку полетели обломки дощатой крыши и куски глины вперемешку с камнями, из которых было построено здание. Лена начала падать прямиком в разинутые пасти церберов. Один из них подпрыгнул и сомкнул челюсти на ее рукаве. Спасти ее мог только Звягинцев, но он в этот момент пытался сражаться со вторым циклопом. Мысленно Елена уже приготовилась к схватке с цербером вручную, а там будь что будет, как вдруг ее кто-то схватил за руку. Это был Степаныч-старший, он залег на полу второго этажа, напрочь лишившегося несущей и частично опорной стены и лишь чудом державшегося на весу. Старик удерживал ее ничуть не слабее тянущего за другой рукав книзу цербера, но, судя по трясущемуся от напряжения дряхлому телу, надолго его не должно было хватить.
– Избавься от него! – процедил сквозь зубы старик.
Получив шанс на решение проблемы, Лена почувствовала, что у нее словно открылось второе дыхание.
– Да отцепись же ты, псина! – выпалила она и ударила ногой по щукообразной голове цербера. Затем еще и еще, с каждым разом все сильнее.
Цербер, однако, не разжимал челюсти, и ее рукав продолжал оставаться в его пасти.
И лишь когда возле Семеныча-старшего появился довольный кладовщик с РПК в руках и длинное дуло уперлось в мокрый нос цербера, в красных глазах зверюги отразилось удивление.
– Это называется: пишем предкам письма, урод! – крикнул кладовщик и выпустил очередь в морду монстра. – Надеюсь, не опоздал?
Кудесник надеялся, что именно подсознание в нужный момент подскажет ему, что нужно делать. Потому что мозг не мог выдать ни одного правильного решения. Церберов оставалось только два, и, вопреки всей нелогичности своих действий, он чувствовал, что находится на правильном пути.
«Главное, что Лена спасена, – думал он. – А эта тварь сейчас даст слабину. Она непременно даст слабину. Ведь должна же она дать слабину? Да или нет? Это мой единственный шанс».
И уже когда он фактически не мог различить, ни в каком положении он сейчас находится, ни где запад, а где восток, когда окружающее слилось в один ком, вращающийся перед глазами, он заметил главное. То, чего на подсознательном уровне дожидался с самого начала, – крушерог приподнял веко, желая убедиться, что назойливый бродяга все еще не отцепился от рога.
Итак, веко громадного желто-зеленого глаза немного подалось вверх, и Егору этого оказалось достаточно, чтобы изо всех сил ударить по нему кулаком. Разумеется, удар человека для такого колосса был почти неощутим, но и не на это рассчитывал бродяга. Главным было для него – заставить крушерога еще раз хлопнуть веком, как делает человек, когда в глаз попадает соринка. И вот веко захлопало, в уголках глаза помокрело, и Егор, перехватив из-за спины «штайр», разрядил в зрачок монстра почти всю обойму. Половина боезапасов срикошетила от рефлекторно задергавшегося века, но другая половина ушла прямиком в мозг. Глаз брызнул и вытек. Тварь прекратила мотать головой и начала заваливаться на бок.
