Сергей Малицкий - Треба
— Народу? — Сарлата озадаченно замолчал, прищурился. — Хватало. Мне, правда, пришлось скрывать лицо, поскольку в погоню за тобой лапани снарядили отряд в сотню копий. Кроме них была орда в две сотни голов от палхов, но эти держались в стороне, на лигу ушли вдоль границы. Но и кроме моих молодцов, лапани и палхов хватало народишку. Как бы не под тысячу. Разношерстные, из разных мест. Луззи, обедневшие арува, преступники и убийцы. И в одиночку и отрядами. Неужели и вправду Анда столь богата?
— В Анде никого не было тысячи лет, — сглотнул, словно пересилил собственную ненависть, Кай. — Думаю, что богатства там есть. Но добраться туда будет нелегко.
— Зачем тебе мой нож? — шагнул вперед Сарлата. — И так и так прикидывал, может быть, он ключ какой или еще что?
— Узнаешь… в Анде, — твердо сказал Кай. — Если доберешься туда.
— Доберусь, — прошептал Сарлата.
— Вряд ли, — послышался напряженный голос.
Мекиш втиснулся между Каем и разбойником и протянул последнему чучело красной белки с оскаленными черными зубами.
— Держи, Сарлата. Я, малла Мекиш из рода дупловников, вызываю тебя на поединок за смерть моих родных и соплеменников. Завтра с утра жду тебя у сторожевой башни. Схватка на мечах.
— Ну что ты будешь делать? — покачал головой Сарлата и присел напротив малла. — Схватка на мечах? А если я не возьму твою белку?
— Возьмешь! — прошипел Мекиш.
— Нет, — вздохнул Сарлата. — С ребенком я сражаться не могу. А равно и с маленьким самонадеянным тати. Убивать могу, но сражаться — это против моих правил. Конечно, тати, это как бы не люди, почти животные. Но все равно. Чтобы тебе не было обидно, малыш, людей я тоже не особенно жалею. Что ж мне делать с твоей белкой? Ведь не отстанешь? Эй! — Сарлата оглянулся. — Молодцы! Кто у нас самый низкий ростом? Косой, кажется? Косой!
Из толпы разбойников вышел действительно низкорослый и худощавый лапани, хотя и он был выше малла на две головы.
— Возьми белку, — приказал ему Сарлата и добавил: — Завтра утром убьешь этого дятла, тьфу, дупловника. Мнится мне, ты недорезал его деревню в свое время, доделаешь работу.
— Доделаю, — растянул губы в улыбке Косой.
— Доделает, — повернулся к Мекишу Сарлата. — Косой не лучший мечник, но закоренелый убийца. Твои родичи многое рассказали бы о нем, если бы могли говорить из Пустоты. Ты, малыш, распорядись вещами. Да надень что похуже, пропадет же одежа…
Ужин прошел в молчании. Трактир, в котором расположился отряд, почти ничем не отличался от трактира Муриджана, разве только столов в нем было несколько да народу хватало. Мекиш почти ничего не ел, сидел, прикрыв глаза, и Арма, которая все пыталась найти что-то еще, кроме легкой тревоги на лицах спутников, вдруг начала злиться на Кая, которого словно и не занимала судьба маленького тати. Зеленоглазый отодвинул блюдо, хлебнул вина и сказал, обращаясь ко всем сразу:
— Сейчас всем спать. Встаем с рассветом. Сначала посмотрим схватку Мекиша с этим Косым, потом говорим с оракулом — и сразу выходим.
— Потом будет схватка с Сарлатой, — твердо произнес Мекиш. — Серебра у меня хватит. Завтра я снова выкуплю белку.
— Сарлата уйдет ночью, — сказал Кай.
— Как? — выпучил глаза Мекиш.
— Вот увидишь, — ответил Кай. — Поэтому тебе придется убить Косого и рассчитывать на встречу с разбойником в другом месте. Она будет скоро, не сомневайся. И имей в виду, что Сарлата привык нападать сзади. Как убить Косого — ты знаешь. Главное, не забываться.
— Не забудусь, — пообещал Мекиш. — Но Сарлата будет моим!
— Надеюсь, — мрачно улыбнулся Кай.
Арма получила топчан в одной комнате вместе с Шуваем и Каем. Великан, потирая живот, улегся на расстеленных прямо на полу овчинах, а зеленоглазый занял второй топчан. Арма закрыла дверь, задула лампу, легла. Когда дыхание Шувая стало ровным, Кай вдруг подал голос:
— Завтра, может быть, доберемся к вечеру до речки. Должна быть речка за скалами. Я был там, чувствовал речной запах на ветру. Можно будет помыться.
— Ты об этом сейчас думаешь? — спросила она.
— Ты об этом думаешь, — сказал Кай. — Я видел, как ты посмотрела на кадушку с водой у трактирной стойки.
— А как же Мекиш?
— Завтра он убьет Косого, — зевнул Кай. — Если, конечно, не сглупит. Он хороший мечник. Но мальчишка, по сути. Все малла — как дети. Потому их почти и не осталось. Очень мало.
— А если Косой убьет его?
— Не должен, — задумался Кай. — Он движется не как хороший мастер, хотя и опасен, наверное. Но кто бы ни погиб, завтра нам будет нужна пролитая кровь, иначе мы далеко не уйдем. Так что Косого нужно убивать в любом случае. И Мекиш способен это устроить без особых хлопот. Поверь мне. Еще что?
— О чем ты?
— Ты хотела спросить меня о чем-то. Спрашивай.
— Ты далеко проходил по долине?
— Не очень. Я скажу, как мы доберемся до моего предела. Это все?
— Нет. — Она помолчала, потом выдохнула: — Почему так смотришь на меня? Хочешь угадать слова, что передала для тебя моя мать?
— Нет. — Он усмехнулся. — Пытаюсь разглядеть десятилетнюю девчонку с огромными синими глазами.
— Она здесь, — прошептала Арма. — Во мне. Глаза так уж точно.
Утро проникло через окно и наполнило комнату прохладой. Когда Арма проснулась, Кая в комнате уже не было, только великан посапывал, свернувшись в подобие внушительного холма. Арма торопливо плеснула в лицо водой из жестяного рукомойника, брызнула на завопившего Шувая и уже под его жалобные стоны вышла в коридор. Рассвет только занимался. Над стеной висел туман, и размытые фигуры мертвых дозорных проглядывали через него словно забитые в стену колья. Не менее трех десятков их же стояли кругом у сторожевой башни. Там же Арма увидела и Лилая, Тешу и всех тати, кроме Шувая. Удивилась изморози, легшей на балки резного шатра, на навесы, пустующие с ночи без продавцов, на камень, насторожилась от тьмы, окутывающей все. Теша поежилась от утренней свежести, увидела Арму и ткнулась Лилаю носом в плечо. Прошептала Арме:
— Прости, что определила вас в одну комнату с мейкком, но Шувай сказал, что он спит крепко.
— Я тоже сплю крепко, — отрезала Арма, шагнула вперед и разглядела Кая и Мекиша. Оба сидели на камне, положив на колени обнаженные мечи, и смотрели друг на друга. Время от времени губы Кая вздрагивали, и Мекиш едва заметно кивал. Арма пригляделась к мечу зеленоглазого. Он был необычным — не сверкающим, как клинок какого-нибудь хиланского гвардейца, которому не жалко долгих ночей для полировки меча стеблями хвоща и каменной пудрой, а серым. Серым и покрытым, как изморозью, рисунками листьев и цветов. Арма прищурилась. На мгновение ей показалась, что в изгибах узора закипают капли крови.
— Сарлата ушел, — услышала она над ухом голос Тару. — Но Косой остался. Эша сейчас в трактире, собирает припасы в дорогу. Мы тоже уходим сразу после схватки и встречи с оракулом. Непиш и Шалигай уже в трактире. И Шувая я туда отправил. А пустотники сели завтракать, им схватка не интересна.
— Ты озабочен чем-то? — спросила Арма старика, лицо которого было хмурым.
— Всем озабочен, — буркнул Тару. — Больно уж весел Косой. Поверь мне, так веселятся те, чья смерть уже над их головой. Обычно перед смертью они совершают всякие гадости. Кроме того, сто мертвых воинов ушли из Танаты. Вроде бы пошли в разоренную деревню, но куда точно, никому не ведомо. И если оракул ведет всю сотню да еще вот этих, — старик кивнул на державших круг стражников, — то я не слишком хорошо представляю, как он будет еще и говорить с нами.
— Сарлата давно ушел? — спросила Арма.
— С час назад, — вздохнул старик. — Знатного проводника он перехватил. Уж кто-кто, а он точно сиун. Точнее не он, а она. Баба. Ты уж прости меня, девонька, но никогда я такой красоты не видел. И никогда не думал, что ужас такой испытаю от этой красоты. Я, как ее узрел, аж ростом уменьшился. Ничего, Кай сказал, что мы с ними точно не разминемся. Так что полюбуешься еще, может быть. Вряд ли Сарлата будет терпеть до Анды. Устроит где-нибудь засаду.
— Тем лучше, — заметила Анда.
— А вот и Косой, — крякнул старик.
Соратник Сарлаты шел к месту схватки вразвалочку, прицокивая подбитыми сталью сапогами, кривясь улыбкой, которая сразу же объяснила Арме его кличку, глаза-то у разбойника были нормальными, зато ухмылка перечеркивала физиономию наискосок, придавая ей глумливый и тошнотворный вид. Арма даже представила, как именно с этой ухмылкой разбойник резал, не разбирая ни женщин, ни детей, малла, и невольно потянулась к посоху, внутри которого прятала меч матери. Белка болталась у Косого на груди.
Мертвые воины, словно подчиняясь неслышной команде, разом попятились в стороны, расширяя круг. Кай поднялся, поклонившись Мекишу, и малла принялся засучивать рукава, как будто ему предстояла не схватка, а утомительная, но вполне посильная работа.
