Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север
Однако в Сети всегда есть «гуру» и «разоблачители тайн». И, полазив по разным дискуссиям и писаниям самозваных аналитиков, Леша убедился, что предположения, что Американец участвовал в критском восстании, озвучивались. И что знакомство с «Кареном, армянином, который спас жизнь Американца от бандитов» ряд авторов еще с двадцатых годов связывают именно с критским восстанием.
Так что тот отрывок из рукописи Американца, где описываются критские события, ложился в эти пусть и не канонические, но старые версии его биографии, как патрон в обойму.
Крит, Ханья, 1 апреля 1897 года, четверг
Бах! Бах! Ба-бах!!!
Винчестер был чудо как скорострелен. Серию из трех выстрелов я сделал примерно за две с половиной секунды. И поразил все мишени. Ну да, с тех пор, как мне подсказали, что в отличие от пистолета тут важно фиксировать две точки, т. е. плотно прижимать приклад к плечу, моя меткость существенно возросла. Нет, снайпером я не стал. Чего-то не хватало. Но уверенно поражал ростовую мишень на расстоянии до двухсот метров. А на расстоянии до сотни метров ухитрялся делать это еще и быстро. Очень быстро. Почти как из пистолета на малых дистанциях.
И это меня невероятно радовало. Потому что первое, что я понял в горах, это то, что мои любимые револьверы здесь не годились. Слишком уж на коротких дистанциях они могли работать. Пока что я поддерживал свою репутацию среди восставших, организуя налеты на патрули. Не в одиночку, конечно. Потому что второе, что я осознал, попав на войну, так это то, что одиночка хорош только в вестернах. А в реальной жизни нужна организация. Прежде всего – разведка, которая подскажет, где цели и нет ли засады. Затем прикрытие, которое прикроет при отходе. Укрытие или средство эвакуации. Да и просто огневая поддержка. Каким бы неплохим стрелком я ни был (а я действительно оказался неплох на местном уровне), но стоять одному против пяти или шести стволов – это перебор. Лучше, если противник распределяет огонь по многим целям.
В общем, хотя громкая слава доставалась мне, а вернее Суворову-паше, реально мы действовали исключительно группой. Ядром группы были, разумеется, и армяне Данеляна (а порой и он сам участвовал), но и кроме них в разведке и прикрытии участвовали еще семеро критян. А поскольку терять мне их не хотелось, приходилось много и усиленно думать. Ну и тренировать всю группу, разумеется. И на стрельбу, и на бег, и на умение укрываться…
Причем в результате первых же тренировок выяснилось, что без меня наша группа сильно теряет в огневой мощи. Нет, стреляли все, и даже быстро, но вот по части попада́ть у них были проблемы. Черт, опять не так сказал… Нет, они попада́ли, разумеется. Особенно армяне. Попробуй-ка из дробовика промажь! Вот только дробовик – оружие ближнего боя. Тоже метров на тридцать, не дальше. А вот с дальнобойным оружием у нас было много хуже. Одни стреляли быстро, но садили при этом в белый свет, как в копеечку, другие вполне себе неплохо поражали цель, и даже точнее, чем я, но… Только в идеальных условиях. Если дадут улечься, не торопясь прицелиться и ничем не отвлекают…
И как с такими воевать, скажите на милость? Ведь если мы не сменим тактику, рано или поздно, то патруль нас обязательно засечет на более длинной дистанции, тут нам и настанет карачун. Какими бы ни были посредственными стрелки противника, положат всех. А мы и ответить не сможем!
Поэтому я и тренировался с винчестером. И группу свою, как мог, натаскивал. Вот только результаты у них пока были скромнее.
Так, а теперь серия из пяти мишеней. Бах-бах-бах, полусекундная пауза для переноса огня на более далекие мишени и снова – бах-бабах!
Хм… А что, неплохо! Даже с учетом паузы, из пяти секунд я точно не вышел. А все пять мишеней поражены.
Ну что ж, шабаш…
Ого! А это что? Возле мешка с припасами меня поджидал Карен. Хм… Какие-то срочные новости?
– Здравствуй, Юра-джан, здравствуй, дорогой! Смотрю, как ты стреляешь, и сердце радуется.
– И тебе не хворать! – улыбаясь, ответил я. Ну вот не мог я с ним говорить без улыбки. – Случилось что-то?
– Новости хорошие, Юра-джан! Очень странные!
– Ты давай рассказывай! А я сам решу, что там хорошее, а что – странное! – перебил я его, карикатурно изображая грозное начальство.
Я послушал. Новости и правда были хорошие. Этой ночью Карен с парнями ухитрились Чернильницу поймать. Дело было на другой стороне Ханьи, до дома Карена его вести было далеко, вот они добычу и поволокли в отряд. Чтобы, значит, тут, на месте, спокойно и с чувством писаря порасспросить о всяком-разном.
Довели только к утру, я как раз на тренировку умотал, поэтому Карен меня ждать не стал и вопросы писарьку в одиночку задавать стал. Ну какой этот Чернильница «герой» – всей Ханье известно. Так что пары грозных взглядов хватило, чтобы он раскололся и начал «петь».
На бывших бойцов Сотни мы охотились давно, еще с того памятного разговора, когда я Карену сгоряча пообещал, что уеду с Крита сразу, как только выкорчуем работорговцев, с которыми Сотня работала.
Вот только везло нам не особенно. Выжило их всего пятеро, причем четверо – раненых. Один из них от ран и умер. Еще одного, так и не оправившегося от ран, родня вывезла куда-то в метрополию. Третьего мои ребята случайно пристрелили, когда пытались его взять. Четвертый же, которого удалось взять живым, рассказал много интересного, но о том, кому Сотня продавала награбленные вещи и рабов, даже не догадывался. Он вообще был немного туповат, и даже о том, откуда Сотня берет деньги, особо не задумывался.
Единственное, что он смог сказать по интересующему нас вопросу, было: «Чернильницу расспрашивайте! Он все время при штабе был, да и бумажки для сотника тоже он все вел. Так что если такое было, то только он и знает!»
И Чернильница, как оказалось, знал. Ох уж эти писари! Как часто в истории оказывалось, что они знают многое из того, что их боссы настойчиво скрывали!
В общем, Чернильница сдал Карену не только работорговцев, с которыми сотрудничал Карабарс, но и новых поставщиков живого товара. И рассказал, что завтра вечером, за полчаса до заката, поставщики заказчикам в условленном месте живой товар передавать будут. И место назвал!
– И вот ведь наглость, – кипятился, рассказывая, Карен, – место они всего метрах в трехстах от окраины Ханьи выбрали. До моего дома вообще рукой подать!
Я подумал. И уточнил:
– А что в этом странного?
– В этом-то ничего, – понурился Карен. – Вот только когда мы Чернильницу этого допрашивать закончили да завтракать отошли, зарезал его кто-то. Мы с кухни вернулись, а он уж остывший лежит!
