Ник Перумов - Гибель Богов - 2. Книга первая. Память пламени
Ирма не зря служила в трактире. Что такое имеют в виду мужчины, когда обещают, что «ей будет хорошо», она знала, и притом очень неплохо.
Клыки блестели на солнце, а по вискам и лбу девочки тёк обильный ледяной пот. От охотящихся в ночи нет спасения, говорили сказки. Особенно от тех, кто способен выйти под яркий дневной свет.
— Вот именно, — кивнул вампир. — Не упрямься, и больно не будет.
Он врал. Будет именно что больно, и притом очень.
— Иди сю…
Вампир протянул руку, и в этот миг Серко прыгнул, извернувшись в воздухе, словно заправский живой волк. У милой и симпатичной игрушки вдруг обнаружились внушительные челюсти и клыки, ничуть не уступавшие вампирским. Зубы волчка клацнули, сомкнувшись на запястье нападавшего, и лесную тишину огласил истошный вой.
Охотящийся в ночи отпрыгнул, затряс прокушенной рукой — в дорожную пыль падали тяжёлые капли тёмной крови.
Серко, оскалившись, стоял, упёршись лапами в землю, и глухо рычал, показывая зубы.
— Хороший… у тебя… страж, девочка, — со странным певучим акцентом сказал вампир. Он по-прежнему держался за окровавленное запястье.
«А теперь убери его и иди ко мне», — добавил он уже без слов, присовокупляя к зову что-то ещё, от чего тело Ирмы судорожно дёрнулось, явно собираясь ползти прямиком к Охотящемуся против Ирминой собственной воли.
Волчок молча бросился на вампира — Ирма не смогла даже разглядеть стремительного, почти не заметного глазом движения. Зубы щёлкнули, но на сей раз вампир отделался лишь разорванным рукавом. Охотящийся увернулся не менее стремительно и неразличимо. Теперь он почти не смотрел на девочку — только на Серко.
— Кто ж тебя такого сделал, приятель? — почти пропел вампир.
Волчок не ответил. Он вновь закрывал собой Ирму и сходить с места не собирался.
Дивные глаза Охотящегося сузились. Губы его вдруг растянулись в нехорошую ухмылку, и он помахал остолбеневшей Ирме рукой:
— Мы ещё встретимся, малышка…
Сказал — и исчез.
Хлопая глазами, Ирма только и могла, что пялиться прямо перед собой — тень в чёрном и серебряном скрылась.
Серко подскочил к хозяйке, слегка потянул за рукав платья:
«Бежим. Скорее-скорее. Госпожа Клара».
И они побежали — так, что только пятки засверкали.
* * *Чащи риэнского заречья пользовались дурной славой. Когда-то давно, когда Клара со Сфайратом едва появились здесь, в здешних лесах нет-нет да и пропадали дети, случалось, что исчезали и взрослые. Волшебницу, успевшую понять к тому моменту, чего именно она хочет от жизни в ближайшие лет двадцать, это никак не устраивало, однако подобных «дурных мест» хватало по округе — магический мир, ничего удивительного. В глухих чащобах таилось немало страховидл, обожавших лакомиться человечиной.
Местные маги, конечно, старались, однако на все селения их не хватало.
…Тогда она была ещё «горяча». Ещё не остыла, не уложила в кладовые памяти тот безумный день на Утонувшем Крабе, то поистине невообразимое сражение, когда в её руках дрожали, просясь в дело, сразу и Алмазный, и Деревянный Мечи, подъятые не против кого-либо, а против самого Спасителя.
Но об этом, конечно, патеру Фруммино знать необязательно.
…Сфайрат поправлялся, ходил сам по горенке нанятого ими домишки. А Клара уже знала, что никуда не уйдёт из этих мест, что берега Риэны станут её берегами, Поколь — её селением; а потому следовало навести хоть какой, а порядок в окрестностях.
…Боевому Магу Долины, усмирявшей Восстание Безумных Богов, этот поход — последний, как тогда казалось Кларе, — показался лёгкой прогулкой. Несколько вконец одичавших оборотней, три бескрылых недодракона, судя по всему, вышвырнутые родителями из гнёзд, две разрастающиеся колонии ловчих росянок, способных спеленать и сожрать ребёнка, вараг-шатун, невесть как оказавшийся здесь хищник из Межреальности — и исчезновения прекратились. На добрые пять дней пути леса были очищены от людоедской мерзости, в этом Клара не сомневалась. Конечно, оставались просто дикие звери, но это уже не её забота.
С тех пор прошло уже больше полутора десятков лет по местному счёту, а народ по старой памяти по-прежнему избегал здешних мест, помня их былую — и дурную — славу. Тропы кончились почти сразу — люди всё ещё не рисковали уходить далеко от круга полей. В этих лесах не рубили дрова, не прокладывали просек, а всего в полусотне шагов от края пущи прямо в лицо Кларе и Чаргосу уставились пустые глазницы выбеленного временем и дождями человеческого черепа.
Предупреждение.
Надо же. Прошлый раз он Кларе вроде б не попадался.
— Яснее не скажешь, — сощурившись, чародейка озиралась, стараясь отыскать памятные приметы. Старший сын замер в полушаге за нею и — она чувствовала — был в любой миг готов перекинуться.
— Ничего страшного, Чари. Я… здесь бывала. Всё в порядке.
— Вот ещё, черепов нам бояться, что ли? — сын подал голос в ответ. — Лежит себе — и пусть лежит.
— Вот именно, — кивнула чародейка.
После её похода в эти края нечисть с чудовищами «озоровать», как стоически называли это местные, перестала. У Клары никогда не появлялось нужды забираться глубоко в эти пущи, а для всяких неожиданностей имелся Шоня, страж-кот, и своё молоко он лакал не зря. Жители Поколя тоже не совали туда нос — по старой памяти.
Конечно, Клара не поколебалась бы уничтожить вдвоём со Сфайратом любых тварей, появись они вблизи села или всерьёз угрожай ему. Однако те, наученные горьким опытом, если кто из них и уцелел, ни разу за прошедшие годы не дали о себе знать. Даже безмозглая росянка, хотя уж она, казалось бы, всегда растёт неудержимо — сыскалась бы добыча.
— Я про череп этот не знала, — призналась волшебница.
— Мы тебя просто пугать не хотели, мама, — потупился Чаргос, и Клара невольно усмехнулась.
Драконы, они все такие. «Не хотели пугать».
— Зоську только сюда не таскайте, — предупредила она.
— Да она вовсе и не испугалась, — выпалил Чаргос.
— Так, значит, уже успели.
— Успели, мам. Только она нисколечко не боялась, мама! Сама просилась…
— А если она попросит тебя ещё куда отвести, ну хоть в гости к дознавателям из Святого Дела, тоже пойдёте?!
— Ну, ма-ам, ну, может, до дома подождём?
Клара перевела дух. Ох уж это драконье бесстрашие.
— Идём.
— А когда лететь можно будет, мам?
— Когда из Поколя нас не видно будет, вот когда.
— Так ведь если над лесом кружить, всё равно увидят…
— Увидят. Но не сразу. Идём.
Белый череп остался позади. Чаргос прошёл мимо, даже не взглянув на жуткую реликвию, — небось с дружками сюда таскались, подумала Клара, «на слабо» друг друга брали. А она-то верила — никто не ходит…
