Тщеславный (ЛП) - Митчелл Сэнди

– Поймаем попутку, – сказал я, когда последний вагон состава оказался совсем рядом, в то время как локомотив прогрохотал по целой череде железнодорожных стрелок метрах в двадцати от нас. Поезд был нам нужен: пешком бы пришлось идти несколько часов (и столько же возвращаться), а я остро чувствовал, что если мы хотим обнаружить внизу что-то важное, надо спешить. Чем больше времени мы сэкономим, тем лучше. Я прибавил шагу, чтобы скрыться от рабочих и окон часовни управления за тихоходным рудовозом – впрочем, учитывая, как наши самодельные рясы помогали нам до этого, они и сейчас позволят недурно смешаться с окружением.

– Очень хорошо, сэр, – мой помощник кивнул, не уделив внимания риску, что несёт в себе такой план, и занял привычное место у меня за плечом. – Как мы туда заберёмся?

– Над этим я пока думаю, – признал я. Во время прошлого визита в часовню управления я запомнил, что разгрузка собранной руды происходит почти без участия людей. Поезда с породой останавливались над чередой крупных отверстий в полу, окружённых метровой высоты металлическим загородками; потом пара специальных сервиторов шла вдоль состава, поднимала каждый вагон и переворачивала над отверстием. Руда с грохотом катилась вниз, где её будут дробить, сортировать и отправят на завод – тот самый, на который мне предстоит идти этим утром, если я буду достаточно жив, чтобы изображать интерес.

К нам приблизились сервиторы – две циклопические фигуры из металла и плоти, от чьей поступи дрожал пол и стонали рельсы. Когда эти гиганты, вдвое выше человека ростом, шагали вперёд, их сервомоторы щёлкали и гудели, а гидравлика шипела, но ни один ничем не показал, что заметил нас. Впрочем, оно и неудивительно – это лишь рабочие инструменты, которые умеют исполнять только одну задачу.

– Осторожно, – предупредил я, жестом велев помощнику отойти, и мы оба сделали шаг назад. Я не знал, что чувствует Юрген, стоя прямо перед этими исполинами, похожих на каких-то заводских дредноутов, но сам едва подавлял порыв схватиться за оружие.

Взявшись за вагон с рудой с обеих сторон, сервиторы сняли его с рельс и перевернули: содержимое погрохотало вниз, поднимая облака пыли, немногочисленные крупные куски породы громко стучали о металлические стенки. Через несколько секунд сервиторы опустили вагон на рельсы и пошли к следующему.

– Вот наш шанс, – сказал я и, полный решимости им воспользоваться, вскарабкался по стенке вагона – это было нетрудно, благодаря множеству вмятин и поперечин, на которые можно поставить ногу. Когда моя голова оказалась на одном уровне с верхом вагона, я воровато оглянулся. Вокруг не было никого, так что я перебрался через борт и скользнул на дно, которое было предсказуемо покрыто пылью и щебнем. Миг спустя ко мне присоединился Юрген, что скатился во внутренней стенке вагона, сопровождаемый неизменным запахом, потоком грязи и сквернословия.

Мой помощник оглянулся вокруг, изучая пыль, покрывшую наши рясы, и его верхняя губа неодобрительно скривилась.

– Грязновато тут на мой вкус, – сказал он, как всегда, не замечая, насколько иронично звучат его слова. Всё, что он ещё мог сказать, милосердно утонуло в гулком металлическом лязге, с которым сервиторы вернули на место следующий вагон; миг спустя наше убежище содрогнулось, когда они отпустили его и пошли к следующему. – Что мы будем делать?

– Ждать, – ответил я, надеясь, что это не продлится слишком долго.

Так и получилось, хотя каждая минута тянулась вечность, а моя уверенность, что нас обнаружат, крепла с каждой секундой, в которую нас не обнаруживали. Наконец, поезд дёрнулся и начал разгоняться – грохот, с которым он проезжал через стрелки, едва не расшатывал пломбы у меня в зубах.

– Поехали, – только с успел сказать я, когда яркий свет и гулкая пустота над головами резко сменилась каменным потолком, а во всех сторон нас окутала темнота.

ГЛАВА 18

Должен признать, что бывали у меня и более приятные путешествия: я едва представлял, куда мы едем, но это всё равно было куда быстрее, чем идти пешком. Я решил не зажигать люминаторы на тот случай, если шахтёры случайно заметят отблески и решат проверить, откуда они, но из боковых штолен в туннель падало достаточно света, чтобы в резких вспышках я различал грубый каменный потолок прямо у нас над головами и мог осознать, насколько быстро мы несёмся^[109]. Не меньше меня поражал и масштаб выработок. Я быстро потерял счёт боковым проходам, хотя, когда сидишь в дребезжащем металлическом ящике, что пытается перемолоть твои кости в порошок, и переживаешь такую звуковую артподготовку, тебе не до концентрации.

Я мог быть уверен, что мы быстро спускались вглубь земли – давление в ушах не дало бы соврать. Вездесущая пыль забивала горло, и я понял, что каждые несколько секунд сглатываю. Прагматичный Юрген перед выходом наполнил фляжки свежей водой, но в такой тряске пить было невозможно – мы бы просто разлили воду, которая пригодится потом. Кроме того, нас с ног до головы покрывала пыль, которая от воды превратилась бы в грязь и помешала бы выхватить оружие; я надеялся, что нам удастся обойтись без этого, но учитывая мой опыт и присущую мне «удачу», надежда эта была очень слабой.

Когда грохот немного утих, а вспышки света из боковых туннелей начали ослеплять нас реже, показывая, что мы приближаемся к пункту назначения, я подумал, что совершенно не представляю, что это за пункт такой, и где он находится. Мои старые инстинкты подульевика были ещё достаточно сильны, чтобы подсказывать, насколько далеко и каком направлении мы двигались, но в этом лабиринте были сотни подъярусов и тысячи штолен, отчего ассортимент вариантов сужался намного меньше, чем хотелось бы. Впрочем, задачи нужно решать по порядку – для начала стоило выбраться из вагона незамеченным. Эта проблема обострилась у нас на глазах, когда эти самые глаза ослепили мощные люминаторы, а эхо от движения поезда резко стало намного тише – мы въехали в большую пещеру. Через секунду или две вагон остановился, а лязг тормозных колодок заставил меня до хруста сжать зубы.

Я осторожно поднял голову и выглянул наружу. Хотя эта пещера была меньше, чем та, в которой мы садились на поезд, она всё равно оставалась огромной: здесь были целые стаи сервиторов, техножрецов и шахтёров; к моему облегчению, почти все оказались такими же пыльными, какими стали мы с Юргеном после поездки в рудном вагоне. Значит маскировка ещё могла немного нам послужить, хотя уже трещала по буквальным швам. Все были слишком заняты своими делами, чтобы обратить на нас внимание, и, несмотря на это, я было решил вылезать с осторожностью, но от этой мысли пришлось отказаться, когда впереди появилась колонна тяжёлых сервиторов, которые принялись снимать поезд с рельсов. Они были ещё больше тех, которые опорожняли вагоны, размерами не уступая дредноутам Космодесанта, а оснащены были огромными клешнями. Вместо того, чтобы брать вагоны вдвоём, каждый исполин поднимал такую ношу в одиночку и уносил куда-то в темноту у стены.

К счастью, все сервиторы подходили с одной стороны, что позволило нам с Юргеном выкарабкаться с другой, избегая внимания местных рабочих. Должен признаться, что не переставал гадать, мудро ли мы поступаем и не разумнее ли подождать и посмотреть, куда повезут вагоны, чтобы покинуть состав в более уединённом месте; к счастью, первоначальное решение оказалось правильным, и это спасло нам жизнь – наше былое укрытие подтащили к груде руды, и сервитор, не задерживаясь ни секунду, принялся его загружать.

– Сюда, – надеясь, что прав, я немного поднял голос, чтобы он пробился через грохот. Я чувствовал, как вездесущая пыль хрустит под ногами, но этот треск тонул в окружающем шуме. Я чуть не столкнулся с техножрецом, надзирающим за переработкой, – он стоял между нами и более тёмным участком пещеры, куда меня тянули инстинкты подземника, говоря, что там есть расселина, через которую можно пройти.