Андрей Мартьянов - ОХРАНИТЕЛЬ (Хроники графства Артуа времен Великой Чумы)
Капитан порта, занятый иными делами, исполнил приказ не в точности: поручил дело одному из проверенных сержантов. Подумаешь, невидаль — неф разбился! Да и не разбился вовсе — вытащить канатами на глубину, обшивку подлатать, так еще лет двадцать будет по Гесперийскому морю бегать!
Сержант Уильям Нортгемптон поднялся на корабль первым, забросив канатик с кошкой-трезубцем. Рассчитывал найти и спустить подчиненным веревочную лестницу. На палубе он провел меньше кварты. Спрыгнул вниз, рискуя переломать ноги.
— Что там, ваша милость?
— Уйдем, — выдавил Нортгемптон, пытаясь унять дрожь. — Лекаря нужно... И священника.
— Так что же? — настаивал кнехт.
— Мертвецы! — сорвался на крик королевский сержант. — В язвах! Лица черные! Живых всего трое, ума не приложу, как они с парусом управлялись... Возвращаемся.
Еще не стемнело, как Уильям из Нортгемптона слег с жаром и тяжелым кашлем. К закату началось кровохарканье.
Умер сержант незадолго до полуночи, последовательно успев заразить молниеносной легочной формой чумы свой десяток, двух францисканских инфирмариев призванных на помощь болящему, слугу, приходского кюре и нескольких прохожих в городе.
К следующему утру в крепости Кале скончались двадцать семь человек. К полудню — шестьдесят девять. Сутки спустя заболевших было около четырех сотен, две трети из них безнадежно.
Проклятие Альдаберона сбылось — демон Черной смерти вышел из моря.
Глава шестая
В которой ведьма Жанин Фаст открывает мэтру Ознару тайну Дорог, а брат-инквизитор сопоставляет различные сведения о деле «Дикой Охоты» и приходит к неожиданному выводу.
Аррас — пуща Дуэ.
13-14 марта 1348 года.
Если в монастыре святой Клары Ассизской кто и напоминал ведьму, так это матушка-аббатиса. Рауль наметанным глазом подметил, что преподобная Корнелия де Тернье наверняка страдает от тяжкой болезни, названной Гиппократом «oncos» — кожа пергаментно-желтая с нездоровым блеском, крайняя худоба, тёмные ложа ногтей, запавшие глаза. Производит впечатление ожившей мумии в черной рясе с контрастно-белым платком и черным же покрывалом.
... — Нет, девица Жаннин Фаст прислана в монастырь не для заточения, — втолковывал мэтр аббатисе. — Равно и не в качестве послушницы или конверсы. Его преподобие Михаил Овернский, представитель Апостольского престола, дал подробные рекомендации. Непременный присмотр со стороны одной из опытных и набожных сестер. Следует предложить обычную для простолюдинки работу. Обязательное посещение мессы и исповедь.
— То есть, Священная инквизиция девицу Фаст ни в чем не обвиняет и не подозревает? — уточнила аббатиса. — И просит принять ее на... На временное содержание в обитель? Зачем тогда постоянное наблюдение, как в случае с одержимыми-diaboloci? Что вы не договариваете?
— Я лишь передал распоряжения главы Трибунала, — устало ответил Рауль. Въедливость матушки Корнели тяготила, настоящая мегера: не отпускает визитера вторую кварту, настырно пытаясь выведать то, о чем настоятельнице знать вовсе не обязательно. — Если у вас имеются возражения, сообщите о них лично преподобному. Я, как светский представитель Sanctum Officium, буду навещать девицу Фаст ежедневно.
— Как будет угодно, сударь, — аббатиса поджала бескровные губы. — Передайте отцу-инквизитору, что его приказы будут исполнены в точности.
...Разговор с Корнелией де Тернье состоялся третьего дня, сразу по окончании краткосрочной, однако весьма насыщенной событиями калесской эпопеи. Михаил Овернский, как и обещал, вернувшись в Аррас развернул бурную деятельность, негласно узурпировав право командовать (преподобный использовал более мягкое слово — «направлять») светскими властями целого графства.
А что делать? От сенешаля толку мало, владыка Артуа Филипп далеко, прево и служба короля остерегутся действовать без прямых указаний. По крайней мере теперь у чиновников будет оправдание перед светлейшим — не посмели ослушаться!
Готье де Рувр подписал бумаги не колеблясь и твердо осознавая, что за бездействие при английском нападении ему серьезно влетит от старшего родственника. Кроме того, ситуация исходно двусмысленна: короли перемирие заключали, королям его и расторгать! Соберешь ты дворянское ополчение, ответишь ударом на удар, а потом сам же и окажешься виноватым!
Инквизитор предложил незатратный простой план, безупречный с тактической точки зрения и не раз опробованный в войнах между итальянскими княжествами и городами-республиками. Усилить гарнизоны замков, находящихся в пяти-семи милях от границы. На трактах ведущих к захваченным англичанами землям устроить засеки — деревянная полевая крепость называемая «Motte» с палисадом возводится за два дня, для постройки можно согнать холопов из окрестных деревень.
Сообщение с побережьем блокировать наглухо, не пропускать никого. Наблюдательные посты на высоких холмах. При малейших признаках опасности — гонца в близлежащий замок, поднимать рыцарей. Самые многочисленные и хорошо вооруженные отряды разместить в Бетюне, Фреване и Армантьере, сиречь на равном расстоянии вдоль рубежей. В хорошо укрепленном Аррасе оставить лишь необходимые для обороны силы.
— Разбираетесь в военном деле, преподобный, — уважительно сказал Готье де Рувр. — Сомневаюсь, что наш архидиакон Гонилон отличит бейли от вала или барбикен от куртины.
— В юности пришлось изучить некоторые тонкости, — хмыкнул брат Михаил. — Я не всегда носил доминиканскую рясу. Так что же, мессир сенешаль, вы согласны? Во-первых, расходы смехотворны — по моему разумению не более трехсот ливров, пускай ваши чиновники точнее посчитают. Во-вторых, нас никто не заподозрит в агрессивных намерениях, ибо ополчение будет стоять в некотором отдалении от северного рубежа и нанесет удар лишь при попытке нового вторжения... Графство лишится торговли с гаванями Па-де-Кале, но это меньшее зло. Тем более, что после английского нашествия оборот снизился вчетверо, я узнавал у купеческого прево...
— Решено, — кивнул Готье. — Надеюсь, граф Филипп д‘Артуа одобрит наши действия. Я немедленно отправлю сообщение его светлости во Франш-Конте.
Закрутилось: каждый был приставлен к делу — инквизиторы с тройным усердием взялись за окружение покойного Одилона де Вермеля, сенешаль с рыцарями свиты занялся организацией обороны графства, превотство Сент-Омер и тамошний епископ не отказали в помощи.
Рауля, отлежавшегося после неприятного приключения в Кале, разумеется назначили курировать «дела герметические», как с иронией выразился брат Михаил. Для начала, мэтр, попытайтесь разговорить ведьму Жанин — девка не столь проста, как кажется.
Внезапную и резкую перемену в своей судьбе Жанин восприняла безучастно. Строгая аббатиса отправила ее «на послушание» в прачечную обители, где трудиться приходилось с заутрени до сумерек, но привыкшая к обилию тяжелой работы крестьянка не жаловалась: в монастыре хорошо кормят, спишь в тепле, в тебя никто не швырнет камнем только потому, что ты «не такая как все». Можно каждый день ходить в церковь.
Следуя инструкциям преподобного Рауль навещал обитель клариссинок ежеутренне. Для бесед с Жанин матушка Корнелия выделила отдельную келью и обязательно приставила монашку — следить за нравственностью. Молодой мужчина и девица-мирянка не должны уединяться, это может вызвать досужие толки среди насельниц. Надзирательница, сестра Беренгария глуха как тетерев, но остроты зрения с возрастом не утратила — все разговоры или в ее присутствии, или мессир Ознар может забыть дорогу к монастырю.
Красотой или даже индивидуальностью Жанин Фаст похвастаться не могла. Лицо незапоминающееся, со смазанными чертами. Глаза блекло-голубые, выражающие одни лишь покорность и смирение. Цвет волос, выбивающихся из-под платка, и то определить сложно — под солнцем вроде бы соломенные, а в помещении становятся тусклыми и бесцветными. Эдакая серенькая мышка, появившаяся на свет только ради трудов в поле от зари до зари и вынашивания в утробе дюжины детишек, из которых едва ли треть доживет до совершеннолетия.
Разговаривать с ведьмой было тяжко: односложные ответы, «да, господин», «нет, господин», «не знаю, господин». Не без труда удалось вытянуть самое простое: родилась в год, когда королем стал нынешний добрый государь Филипп де Валуа — следовательно в 1328. Ого, Жанин целых двадцать лет, а доселе не замужем: по воззрениям крестьян настоящая старая дева, потерявшая надежду на брак! Подозрительно.
Отец-мать умерли, две сестры нашли мужей в соседних деревнях, брата, — он силач и ростом вышел, — взял к себе в услужение граф Бетюнский, кнехтом. Иногда навещает, привозит подарки из города. Живу бедно, господин, по зиме смотрю за скотиной в доме Жана Мельника...
