Мари Лу - Одаренная
Х с тремя линиями. В памяти всплывают воспоминания — красный символ на двери дома мамы, патруль, переходящий от дома к дому в Озерном, они уводят Идена. Этот символ не может означать ничего другого, кроме того, что мой брат или кто-то связанный с ним находится в этом вагоне. План Патриотов тут же вылетает у меня из головы. Иден может быть здесь.
Двери вагона закрыты, поэтому я отхожу назад и разбега бегу в его сторону. Оказавшись достаточно близко, я прыгаю, хватаюсь за край вагона и подтягиваюсь вверх.
На крыше оказывается небольшой люк, который скорей всего используется для того, чтобы попасть внутрь. Я подхожу к нему, пробегаю пальцами по крыше и нахожу четыре небольшие защелки. Я лихорадочно открываю их. Солдаты могут прийти сюда в любую минуту. Я толкаю люк со всей силы. Он слегка отодвигается в сторону, достаточно для того, чтобы я мог пролезть внутрь.
Я приземляюсь с мягким стуком. Здесь так темно, что вначале я не могу ничего разглядеть. Я вытягиваю руки и дотрагиваюсь до чего-то, напоминающего круглую стеклянную поверхность. Медленно я обхожу вокруг.
Я стою перед стеклянным цилиндром почти таким же в высоту и ширину как сам вагон, с металлическими дисками сверху и снизу. Кто-то лежит на полу внутри, с трубками, присоединенными к одной руке. Я точно знаю, что это мальчик. Волосы у него короткие, чистые, слегка волнистые, он одет в белый комбинезон из-за которого он хорошо выделяется в темноте.
В ушах у меня громко пульсирует кровь. Это Иден. Это Иден. Это должен быть он. Я сорвал джекпот — я просто не могу поверить в свою удачу. Он прямо здесь. Я нашел его именно здесь, из всех возможных мест огромной Республики, благодаря какому-то безумному совпадению. Я могу спасти его. Мы можем сбежать в Колонии раньше, чем я рассчитывал. Мы можем сбежать сегодня же.
Я лихорадочно обхожу вокруг цилиндра, ударяя по нему кулаками, надеясь, что он все же треснет, даже зная, что стекло в целый фут толщиной и скорей всего пуленепробиваемое. В какой- то момент мне кажется, что он не слышит меня. Но затем он открывает глаза. Он испуганно оглядывается, затем замечает меня.
В этот момент я понимаю, что это не Иден.
Я чувствую горький вкус разочарования. Он такой маленький, почти такого же возраста как мой брат, поэтому мне все еще мерещится лицо Идена. Значит, есть еще кто-то, кого отметили странным знаком? Конечно же, такие люди существуют. С чего Идену быть единственным во всей стране?
Мальчик и я просто смотрим друг на друга какое-то время. Я думаю, он видит меня, но кажется, что ему тяжело сфокусироваться; он щурит глаза, напоминая мне Тессу, которая делает так же из-за своей близорукости. Иден. Я вспоминаю, как его голубые глаза почернели от крови из-за чумы.... по тому, как этот мальчик осматривает меня, я могу судить, что он почти полностью ослеп. Симптом, который скорей всего есть и у моего брата.
Внезапно, он резко поднимается и подползает ближе ко мне, прижимая руки к стеклу. Глаза у него бледного непрозрачного коричневого цвета, не такие черные, как были у Идена, когда я видел его в последний раз. Значит ли, что мальчику — и Идену становится лучше, потому что кровь отливает обратно, или хуже, потому что ее становится больше.
— Кто здесь? — спрашивает он. Стекло заглушает его голос. Он все еще не может сфокусироваться на мне, даже находясь так близко.
Я отгоняю от себя воспоминания об Идене.
— Друг, — отвечаю я хрипло. — Я помогу тебе выбраться. — После этих слов, он широко открывает глаза, и на лице появляется небольшая улыбка. Я вожу руками по стеклу в надежде найти хоть что-то, чтобы открыть цилиндр. — Как ты попал в эту штуку? Она не опасна?
Мальчик начинает лихорадочно стучать по стеклу. Он напуган.
— Помоги мне, пожалуйста! — выкрикивает он дрожащим голосом. — Выпусти меня…пожалуйста, выпусти меня отсюда!
Его слова разбивают мне сердце. Неужели Иден, напуганный и ослепленный, ждет меня в каком-нибудь вагоне, пока я спасу его? Я должен спасти этого мальчика. Я наваливаюсь на стекло.
— Ты должен успокоиться парень, хорошо? Не паникуй. Как тебя зовут? Откуда ты?
По лицу мальчика текут слезы.
— Меня зовут Сэм Ватанчи, моя семья живет в городе Хелена, Монтана. — Он резко мотает головой. — Они не знают куда ушел. Можешь сказать им, что я хочу вернуться домой? Можешь…
Нет, я не могу. Я бесполезен. Я хочу выбить эту металлическую стену в вагоне.
— Я сделаю, что смогу? Как ты открываешь этот цилиндр? — спрашиваю я снова. — Безопасно ли его открывать?
Мальчик указывает на другую сторону цилиндра. Я вижу, что он с трудом справляется со страхом.
— Хорошо-хорошо. — Он замолкает, обдумывая что-то. — Ммм, это безопасно. Там какая-то штука, на которой они что-то набирают, — отвечает он. — Я слышал пикающие звуки, а затем цилиндр открывался.
Я подхожу к месту, на которое он указывает. Кажется, я слышу приближающиеся шаги снаружи или это всего лишь мое воображение?
— Это какая-то панель, — говорю я. На ней написано большими буквами слово ЗАКРЫТО. Я поворачиваюсь к мальчику и стучу по стеклу. Он поворачивается на звук. — Здесь нужен пароль? Как они набирают его?
— Я не знаю! — Слова мальчика заглушаются всхлипами. — Пожалуйста, только…
Проклятье, он так сильно напоминает мне Идена. Глядя на него, у меня на глазах появляются слезы.
— Давай же, — говорю я нежно, стараясь чтобы мой голос не дрогнул. — Думай. Есть еще способ открыть эту штуку?
Он мотает головой.
— Я не знаю! Я не знаю.
Я могу представить, чтобы ответил Иден на месте этого мальчика. Он бы высказал какую-нибудь идею, думая как инженер. Что-то вроде:
— У тебя есть что-нибудь острое? Попытайся найти ручную панель!
Держи себя в руках. Я достаю нож из-за пояса. Я много раз видел, как Идена разбирает различные приборы и перенастраивает внутренние провода и пластины. Может я должен попробовать сделать то же самое.
Я вставляю клинок в небольшую щель на панели и слегка надавливаю. Когда ничего не происходит, я надавливаю чуть сильнее, пока лезвие ножа не сгибается. Не помогает.
— Слишком крепко прикреплено, — бормочу я. Если бы только Джун была здесь. Они бы наверняка поняла, как эта штука работает за полсекунды. Какое-то мгновение мы сохраняем молчание. Он опускает голову вниз и закрывает глаза; он понимает, что открыть ее нет никаких шансов.
Я должен освободить его. Я должен спасти Идена. Мне хочется кричать от отчаяния.
Это не игра воображения — я действительно слышу приближающиеся шаги солдат. Должно быть, они проверяют вагоны.
— Говори со мной, Сэм, — говорю я. — Ты все еще болен? Что они с тобой делают?
Мальчик вытирает нос рукой. Свет надежды уже погас в его взгляде.
— Кто ты?
— Тот, кто хочет помочь тебе, — шепчу я. — Чем большее ты мне расскажешь, тем легче мне будет понять, что происходит.
— Я больше не болен, — отвечает Сэм быстро, как будто знает, что у нас мало времени, — но они говорят, что что-то есть в мое крови. Они называют это спящим вирусом. Они дали мне лекарство, чтобы снова не заболеть. — Он трет полуслепые глаза, безмолвно умоляя меня спасти его. — Каждый раз, когда поезд останавливается, они берут у меня кровь.
— Знаешь, в каких городах поезд уже останавливался?
— Не знаю.... Я как-то слышал название Бисмарк..... — Мальчик замолкает, обдумывая что-то. — И Янктон кажется?
Оба военных города в Дакоте. Я думаю о транспорте на котором они его перевозят. Скорей всего это стерильное помещение, где люди могут спокойно брать у него кровь, а затем смешивать ее с чем-то, что пробуждает вирус. Трубки нужны, чтобы кормить его.
Думаю, они используют его как биологическое оружие против Колоний. Они сделали из него лабораторную крысу. Как из Идена. Мысли о брате, которого используют как подопытного, зарождают во мне гнев.
— Куда они повезут тебя дальше? — спрашиваю я.
— Я не знаю! Я только.... Я хочу домой!
Куда-то на фронт. Я могу только представить, сколько таких же детей они перевозят с места на место. Я представляю Идена в одном из таких поездов. Мальчик снова начинает хныкать, но я резко прерываю его.
— Послушай меня — ты знаешь мальчика, которого зовут Иден? Или может слышал, как кто-то называет это имя?
Его плач становиться громче.
— Нет…я не…знаю кто!
Я не могу больше здесь задерживаться. Усилием воли я перевожу взгляд от мальчика к дверям вагона. Шаги солдат становятся громче — они уже рядом. Я еще раз смотрю на мальчика.
— Прости. Я должен идти. — Мои собственные слова убивают меня.
Мальчик снова начинает плакать. Он бьет маленькими кулачками по стеклу.
— Нет! — Его голос срывается. — Я сказал тебе все, что знаю — пожалуйста, не бросай меня!
Я не могу этого вынести. Я отхожу от цилиндра и похожу к двери, где расположен люк. Я поднимаюсь наверх, оказавшись на свежем воздухе, снег все еще метет, щиплет глаза и мне приходится приложить все силы, чтобы удержать равновесие. Мне стыдно за себя. Этот мальчик рассказал мне все, что знал и вот как я отплатил ему? Сбежал, чтобы сохранить себе жизнь?
