Игорь Поль - Несущий свободу
– Правда, удобная? – поинтересовался Родриго.
– Не то слово. Сколько вы за нее просите?
– Сожалею, сеньор. Только в составе гарнитура.
– Жаль. Так что насчет услуг?
– Так, всякие мелочи, – отмахнулся хозяин. – Иногда оставлял пакеты для своих знакомых. Очень редко. Мне-то не жалко, такому человеку грех не угодить. Сейчас порядочных людей почти не осталось.
– Это все война.
– Ваша правда, сеньор, – согласился Родриго.
– Наверное, скоро его увидите? Передайте ему привет от меня. Жаль, что он так занят в последнее время – я бы не прочь угостить его по старой памяти.
– Непременно передам, сеньор Вортес.
– Этот шкаф тоже входит в гарнитур?
– Очень практичная вещь, сеньор. Можете использовать его как для хранения белья, так и в качестве платяного. Средняя часть легко трансформируется. Влагоудалитель и дезодоратор входят в комплект. За небольшую доплату могу встроить в него чистящий модуль, он совсем не занимает места.
– Интересная конструкция… А он часто к вам заходит? Не подскажете, где его найти? Уверен, он будет рад меня видеть. Или лучше дайте мне его номер.
– Номер? – озадаченно переспросил хозяин. – Я не знаю его номера. Он всегда заходил сам. Говорил, его клиенты не любят, когда доверительный разговор прерывают звонком. Хотя постойте, Эрнесто как-то обмолвился, что сеньор Арго бывает в ресторане рядом с молодежным театром.
Посетитель ребячливо покачался на кровати. Родриго напрягся – как бы не случилось казуса, кровать была собрана едва-едва, он готовил мебель для выставки сам и редко крепил все зажимы, дабы впоследствии у клиента не создалось впечатления, будто ему подсунули бывший в употреблении товар.
– «Глобус»? – подсказал название посетитель.
– Кажется, так.
– Зная сеньора Арго, готов поспорить – он брал с вас письменную расписку.
– Ну что вы! Я ставил электронную подпись под стандартным обязательством. Кто же сейчас доверяет бумаге.
– И то верно. Знаете что, уважаемый? Придержите этот ваш гарнитур денек-другой. Я посоветуюсь с супругой. – Завороженный шелестом бумажек, Родриго смотрел, как клиент, сидя на кровати, отсчитывает деньги. – Я оставлю вам немного наличных.
Он встал и еще раз обошел кровать. Деньги остались лежать на прикроватном столике – маленькая бумажная стопка. Родриго поборол искушение пересчитать их немедленно, в присутствии этого властного и уверенного в себе человека он ощущал странную робость. Он и мысли не допускал обидеть клиента таким демонстративным недоверием.
– Хорошая вещь, – одобрительно отозвался посетитель напоследок.
Родриго проводил его до дверей.
– Буду ждать вас, сеньор Вортес. Непременно заходите.
Оставшись один, Родриго схватил небрежно брошенные бумажки. Он испытал острое разочарование – всего каких-то триста реалов, просто две сотни оказались в мелких купюрах. «Это не залог, а насмешка какая-то», – сказал он себе: гарнитур стоил больше пятнадцати тысяч.
Звонок отвлек его – вызывали из участка охраны.
– У вас все в порядке? – не здороваясь, поинтересовался розовощекий полицейский.
– В полном. А что случилось?
– Камеры наблюдения начали гнать какую-то муть. Сейчас, правда, передача восстановилась. Значит, все нормально?
– Я же сказал – да! – раздраженно произнес Родриго. Дурацкие, ничего не стоящие цветные бумажки в руке выводили его из себя. Он недоумевал: что это на него нашло, откуда вдруг взялась эта странная робость?
– Мы пришлем вам техника. Быть может, завтра.
– Почему завтра? До завтра меня могут сто раз ограбить! – возмутился Родриго. Устало опустившись на злополучную кровать, он задал себе риторический вопрос: – И за что я вам плачу, бездельники?
Мелькание полуобнаженных танцовщиц в голокубе сменилось изображением человека с мрачным взглядом.
– Управление полиции сообщает. За нападение на сотрудника полиции разыскивается… – произнес голос за кадром.
С экрана на него смотрело странно знакомое лицо.
– Возраст… плечи… вознаграждение…
Родриго смотрел на экран, нахмурив брови. Удивительные фокусы вздумала выкидывать его память. Столкнувшись с этаким громилой, он непременно бы его запомнил. Такой страшный шрам… Нет, должно быть, показалось.
Под потолком что-то прошелестело. Крупное насекомое зависло в воздухе, его черные глазки шевелились. Стрекоза? Откуда? Только этого не хватало! Колокольчик вновь пропел мелодию.
– Сеньор Вортес? Решили вернуться?
Покупатель пересек магазин, одной рукой он шарил в кармане:
– Подумал, маловато я оставил для залога.
Родриго выхватил протянутые деньги, тут же пересчитал – три тысячи; улыбнулся с облегчением:
– Благодарю вас, сеньор. Я даже хотел вас догнать, но не решился беспокоить. – Он поднял глаза, и улыбка его застыла; он отшатнулся назад, тупо уставившись на нож в руках клиента.
– А не соврал ли ты мне, гнида? – хрипло проговорил мужчина. Перемена, произошедшая с ним, была разительной: лицо его стянуло, будто от холода, от него исходил безысходный ужас.
Ноги у Родриго ослабли, он прислонился к стене. Проклятый гарнитур! С тех пор как он купил его, неудачи следовали одна за другой. Выбросить его, и господь с ними, с деньгами! Выставить на улицу, пускай нищие растащат по частям. Где эта чертова полиция?
– Что вы, что вы, сеньор! Это хорошая мебель! Если вы недовольны, я могу вернуть ваш залог, вот, возьмите!
– Я о твоем знакомце. Об Арго. Давай его номер, быстро!
– Я не знаю его номера! Истинная правда, сеньор!
– Если ты шутки со мной шутишь, я тебе глаза выколю, сволочь.
В ужасе Родриго уставился на кончик ножа, пляшущего перед самым носом. Вот холодное лезвие коснулось кожи под глазом, он дернулся, пытаясь отстраниться, но только плотнее прижался спиной к недавно установленной стенной панели. Нож вдавился в кожу. Родриго бессильно замер. Он узнал лицо с экрана. Теперь, вблизи, он разглядел его в деталях, правда, шрама на нем не было, только едва заметная белая полоска.
– Пожалуйста, сеньор! – прошептал Родриго. На границе сознания мелькнуло: не может быть, это происходит не с ним; грабители орудуют по темным подворотням, а у него солидное заведение с полицейским контролем; на улице яркое солнце, за окном снуют прохожие; он недавно сделал ремонт; не забыть бы завтра починить камеры наблюдения; да, и обязательно выбросить гарнитур… где же, наконец, эти копы! – Я никому не расскажу! У меня дети…
– Еще бы ты рассказал… – Глаза у незнакомца были пронзительно-голубые.
Родриго захрипел и ухватился за стальную руку, вцепившуюся ему в горло. Перед глазами замельтешили прозрачные червячки. Оторвать эту руку было все равно, что вырвать из земли телеграфный столб. В груди зародился обжигающий шар, сначала он был крохотный – совсем песчинка; пульсируя, он быстро рос, распирал внутренности, пытаясь найти выход, наконец, беззвучно взорвался, затопив весь мир красным.
Хенрик вытащил из мертвого кулака смятые деньги и привычно вывернул карманы трупа.
36
Свидетельница оказалась старой женщиной в толстом шерстяном платье: носатая, нервно потирающая руки, с маленькими слезящимися глазками; при ходьбе она сильно сутулилась и мелко кивала головой в такт шагам, напоминая хитрую ворону. Темное лицо только подчеркивало неприятное сходство.
– Значится, я сидела у окна, – я всегда в это время сижу у окна, – смотрела на улицу. Мой сосед, как приходит с работы, сразу норовит мусор из окна выбросить, что его дочь насобирала; так я ему кричу, чтобы он не выкидывал его на дорогу, а хотя бы в подвал снес: домовладельца давеча оштрафовали за грязь, он меня подозревает, старый осел. Так и говорит: ты, Марианна, если гадить в проезде будешь, так я тебе квартплату увеличу, будешь платить как за целую семью, даром что одна как кол. А где мне денег взять? Вот я и вздумала соседа караулить. Вы ведь из полиции, так? Вы пойдите, дайте ему в морду, он другого не понимает. – Женщина осуждающе посмотрела на Джона, будто именно он был виноват в свинском поведении соседа.
Лерман за спиной у свидетельницы знаками показывал ему: заканчивай, лейтенант, не видишь разве, какой из нее свидетель?
– Кому в морду, домовладельцу? – терпеливо поинтересовался Джон. Он знал по опыту, что порой такие вот полусумасшедшие способны подметить важную деталь, на которую не обратили внимания десятки совершенно нормальных людей. Надо только набраться терпения, с такими людьми нельзя нахрапом, страха у них нет: они живут в своем собственном мире, у них своя система приоритетов, этот же мир для них чужд, он оделяет их лишь презрением. Неудивительно, что они стараются отгородиться от него стеной фантазий. Кстати, проявленное уважение и подчеркнутое внимание помогают раздвинуть эту стену; в практике Джона бывали случаи, когда замкнутые на себя нищие калеки указывали, куда скрылся преступник, и называли точные приметы, стоило лишь присесть рядом и уважительно поздороваться.
