Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
Когда в государстве смута, лучше всего переносится эта болезнь в небольших городках. Здесь всегда есть реальный рычаг власти, такой, что способен сломить и народ, и народных избранников, и "сявок" из сельской мафии. Что же касается крупного бизнеса, то можно еще поспорить, кому эта смута больше на пользу. Менты бьют и умением, и числом.
У русских законников в чести небольшая забава: вешать над дверью золотую тарелку. Знают, что никто не возьмет, а если найдется самоубийца, то она ему выйдет боком. У внуков Дзержинского своя фишка - не запирать двери автомобилей, оставляя ключ в замке зажигания, если, конечно, он не на связке с ключами от сейфа и кабинета. Жорка об этой привычке знал. Сам был таким.
На площади что-то происходило. Похоже, его преследователи уже побывали в верхней квартире, а может быть даже, вышли на крышу кинотеатра.
- Расходитесь, товарищи, расходитесь, - кричал в мегафон хорошо поставленный голос. - Идут учения, не мешайте работать!
Туда, в сторону арки, ведущей в центральный городской парк, тряся животами, летели менты. От центрального входа, из железных ворот, по асфальту, по клумбам, по цветникам.
Двое в бронежилетах бежали по узкому тротуару, вдоль окон и стен следственного отдела. Выскочить на дорогу им мешал припаркованный автотранспорт. Устинов учтиво посторонился, прилип к стене, пропуская представителей власти. В нос шибанул сложный запах борща, свежего чеснока и домашнего самогона.
В салоне одной из машин внезапно заработала рация:
- Понял седьмой: он в спортивном костюме, в руках небольшой чемодан, или портфель.
- Седьмой, я первый: преступник бежит в сторону парка. Перекройте улицу Ленина.
- Есть перекрыть улицу Ленина!
Это была двадцать четвертая "Волга" неприметного серого цвета...
Глава 23
Да, это была обычная "Волга" неприметного серого цвета, без маячков, спец сигналов, и других знаков различия. О ее принадлежности к МВД можно было судить лишь по забытой в салоне милицейской фуражке, да брошенному на заднем сидении мегафону. Жорка мгновенно все оценил: это как раз, то что нужно.
Дверь оказалась открытой. Вот только ключа не было.
Устинов рванул на себя пучок проводов, идущих к замку зажигания, поколдовал над контактами, надежно замкнул нужную пару.
- Э, э, ты куда?! - заорал часовой, минуту назад спокойно куривший на высоком крылечке. - А ну, выходи из машины, вылазь, кому говорю!
Отступать было поздно: страж закона бежал, нелепо подпрыгивая, на бегу срывая со спины автомат. На крик обернулись двое в бронежилетах и тоже опустили стволы.
- Ша, пацаны, - сказал им по "матюгальнику" Жорка и вырулил на проезжую часть, - не поубивайте друг друга!
Он знал, что никто не будет стрелять: побоятся попасть в своего или, что еще хуже - в машину большого начальника.
Наглость, применимая к наглецам, последних обезоруживает. Патрульная "Нива" встала на колесо с очень большим опозданием. За ней стартовал какой-то "Жигуль" (то ли "девятка", то ли "восьмерка"), а потом уже - две иномарки.
Устинов проехал ровно четыре квартала. Погоня не отставала. Рация злобно шипела, буквально захлебывалась от избытка эмоций и информации:
- Это он, это он, - повторял, как молитву, ликующий голос.
Наверное, у него "заело" тангенту и станция работала только на передачу, слегка заглушая беспорядочный ор преследователей.
- Перестань забивать частоту! - рычали на бедолагу. - Что там сказал семнадцатый, прошу повторить.
- Тот, кого мы гоняем по парку, преспокойно угнал служебную "Волгу" от самого КПП.
- Начинайте преследование!
- Я пятый: сижу почти не хвосте. Подрезать не получается, больно улица узкая.
- Внимание всем постам...
Этот "первый" был далеко не дурак. По части стратегии все задумки его на "ять" - это Устинов вынужден был признать. Вот волчара! И как только он догадался отключить автоматику светофоров?! А что? - все правильно: отжимает подальше от центра, туда, где не так интенсивно движение, где можно заранее все перекрыть и устроить классическую засаду. Типа, стой, или стреляю на поражение!
"Волга" попалась с инжекторным двигателем. Устинов не проигрывал в скорости: движение на этом участке дороги было односторонним, преследователи нервничали, суетились и все больше мешали друг другу. А он с милицией не играл. Он над ней издевался, как мудрый гроссмейстер над наглым перворазрядником.
Из скупых сообщений на радиочастоте, Жорка получал полное представление о планах и чаяниях тех, кто очень хотел у него выиграть. В кои века улыбнется такая удача: не угадывать, а стопроцентно знать каждый последующий ход.
Азартные хлопцы, - думал он с тщеславным презрением, - энергии через край, а такие детсадовские проколы: совсем упустили из виду, что я их могу подслушивать. Да и гонки в условиях города по приказу начальника не выигрывают. Здесь все по-взрослому. Должны быть хоть какие-то навыки. А откуда их взять выкидышам ДОСААФа?
Он решил пробиваться к центру. На первом же перекрестке резко уйти влево с выходом на встречную полосу. Справа висит "кирпич" и помехи, в принципе, быть не должно. Сея панику, он несся вперед, в поперечный поток машин, целя в кузов большегрузного трейлера.
Когда ситуация на дороге выходит из-под контроля, каждый нормальный водитель давит на тормоз. Солидная пробка мгновенно запечатала перекресток. Было много округлившихся глаз, но никто не сумел угадать, что будет в ближайший момент. Особенно сбитая с толку погоня.
Тот, кто учился водить в автошколе, никогда не поверит, что можно так поворачивать: руль немного качнулся влево, а дальше - лишь тормоз и газ. Машину несло, как городошную биту на полном излете. Дымилась, стонала резина, чертя на асфальте жирные полосы. Вопреки всем законам физики, тяжеленная "Волга" четко вписалась в траекторию поворота.
- Это вам первый урок! - громко сказал Устинов в разом притихшую рацию.
- Не понял первый? - озадаченно отозвался эфир.
- Это я не тебе! - отмахнулся Жорка, оборачиваясь назад.
Результат превзошел все его ожидания: патрульный "УАЗ" валялся на крыше, под стойкою светофора. Обняв придорожный столб, рядышком отдыхала "девятка". Остальные машины тоже сошли с дистанции, судя по прорехе в кирпичном заборе, они попрятались где-то там. Здесь же, на тротуаре, валялась перевернутая коляска. Рядом с ней, на коленях, стояла женщина с исцарапанным, перепачканным грязью лицом. Она прижимала к груди голубенький сверток с безвольно свисающей детскою ручкой и что-то беззвучно кричала.
Это он запомнил прочнее всего: и черный провал рта, плюющийся сгустками крови, и кровь на плече, и грудь под разодранной кофтой. А глаза! Такие глаза он видел лишь на иконах. В них суть материнской любви: страдание, страх, исступленная вера в чудо.
Жорка настолько оцепенел, что едва справился с управлением. Жалость горячей, душной волной навалилась на сердце, полоснула невыносимой, безжалостной болью. Никогда еще по его вине не страдали младенцы.
- Сволочь! - зарычал он, кусая сухие губы, - что же ты натворил, сволота?!
- Нет, это не я! - взвился подленький голос с самого донца души.
Устинов оставил его без ответа. Он был еще достаточно молод, хоть и мнил себя человеком старой формации, но, не в пример нынешним беспредельщикам, жизни людские ценил. Конечно же, выбор профессии наложил отпечаток и на его убеждения. Науку убивать он освоил довольно легко и мог порешить человека в кромешной тьме, любым предметом, подвернувшимся под руку, даже обычной спичкой. Но мясником себя не считал: в самых крутых переделках, в любой формуле боя, он искал наименьшее общее кратное и во всем полагался на совесть, как на лучшего советчика в этом вопросе.
Жизнь есть жизнь. Подличать ему приходилось и дома в Союзе, и за границей. За неполные девять лет редко кто проходил сложный, тернистый путь от рядового масона до Мастера ложи. Скольких пришлось убрать, поднимаясь по иерархической лестнице! Но и тогда, убивая в общем то безразличных ему людей, он не испытывал к ним ничего личного - просто считал себя лезвием в руках своего государства. Случались (как в случае с той же Ингрид), что бывало ему по-настоящему стыдно. Но потом притупилось и это чувство, ведь нет ничего проще, чем найти себе оправдание. Но только не здесь, не сейчас. Ну как вырвать из памяти такую занозу?!
Дай Бог, чтобы мальчонка выжил и выздоровел! - это все, что Устинов просил у неба. О себе он больше не думал. Эта детская ручка исцарапала душу, вывернула ее на испод. Господи, как все непрочно и зыбко в созданном тобой мире!
Жорка мчался вперед, не сворачивая, наплевав на дорожные знаки и всех, кто за ним увязался. Он действовал как сомнамбула: если что-то и соображал, то натужно и туго, и успел совершить целую кучу детских ошибок. Ведь, по большому счету, он ушел от погони. В такой ситуации нужно было бросать машину и скорее сливаться с толпой. Его сейчас могут найти лишь по этой злосчастной "Волге", опознать - только по фотографии. Согласитесь, шансы непрочны и призрачны, но слишком уж он промедлил и, как следствие - наследил.
