Раиса Полицеймако - Метро 2033: Сумрак в конце туннеля (сборник)
На Арсена налетел какой-то рослый парень.
– Чё встал, идиот?! – заорал он на него, ткнув пальцем в сторону леса. – Спасение там, в той стороне есть военная часть со стратегическим запасом…
И это был третий знак судьбы, ибо на майке парня, указавшего ему путь спасения, был изображен лик Избавителя, погибшего когда-то в далеких заморских лесах во имя идеи равенства и братства.
Арсен побежал. И вдруг в наушниках заиграла музыка, являющаяся неформатом для радиостанции, на которую был настроен плеер. Эта была песня на иностранном языке – том самом языке, на котором когда-то разговаривал Избавитель, и это песня была о Нем… Печальная мелодия успокаивала, а проникновенный женский голос хоть и навевал печаль, все же странно контрастировал с тем ужасом, что творился вокруг. И это был четвертый знак судьбы, ибо в тот страшный миг слова на непонятном языке навсегда запечатлелись в памяти Арсена и превратились в молитву новой веры. В предсказание грядущего явления Мессии, который однажды воскреснет и придет защитить тех, кто верил в Него и кто возлюбил Его всем сердцем своим…
К военной части он подошел уже совсем другим человеком, ибо теперь понимал, во имя чего ему предстоит жить. Не было больше ни христиан, ни мусульман, ни язычников, ни атеистов. Мир рухнул, скатился в непроглядную бездну смерти. Вместе с ним погибли и старые представления. Теперь наступило время новой проповеди. Людям, всем тем, кому не посчастливилось расстаться с жизнью в дни Катастрофы, дано было теперь испытать на себе ярость провидения.
Нет, совсем не случайно в день гибели Старого Мира Арсен узрел знаки судьбы. Он знал, что прежде, чем явится Избавитель, на мир обрушат свой гнев всадники Апокалипсиса. Ведь бывший неудачник разгадал заветное слово. Война – вот имя первого из всадников. Огненным мечом неистовой ярости этот всадник обратил в прах города, отравил леса и реки, уничтожил большую часть людей. В эти жуткие дни Арсен превратился в отца Арсения, а его тогда еще немногочисленные последователи стали именоваться эрнеститами.
И следом за первым пришел второй всадник. И имя ему – Болезнь. Вооруженный луком, он поражал выживших лучевой проказой, косил стрелами радиации и без того редкие ряды людей. В те дни военная часть была переименована в «Новый мир». В ее подчинение перешли деревни, большая часть из которых до Катастрофы была заброшена. Но нужда погнала городских жителей обратно в сельскую местность, и теперь эта территория была буквально перенаселена обездоленными, жалкими человеческими созданиями.
И явился третий всадник: Голод. В костлявой руке его зловеще белела коса, и он, словно строгий селекционер, срезал этой косой слабейших из рода человеческого, тех, кого посчитал сорняками. Стратегические запасы подходили к концу, а беженцев было слишком много. Да и оскверненная нечистотами земля почти не давала урожая. Толпы оборванцев бродили по Новомирью. За кусок сухаря – убивали. Процветал неслыханный каннибализм. Расстрелы и прочие суровые меры не помогали восстановить порядок. И когда казалось, что Новомирье погибнет, канет в Лету, исчезнет, как сгинула в реке времен вся остальная цивилизация, военные неожиданно практически бескровно уступили власть гражданским. Была проведена амнистия, введены новые строгие законы и натуральный налог. Недавно созданные общины получили самоуправление. Но, главное, нашлись бывшие ученые, придумавшие оригинальный способ очистки земли. Появились теплицы. Кое-как жизнь стала налаживаться…
Но явился четвертый всадник. В руке своей он держал весы. И имя ему – Неправый Суд. Не всех устраивало справедливое распределение ресурсов. Случился военный переворот. Новые хозяева беспощадно истребляли инакомыслящих, завысили до предела налоги, лишили общины самоуправления. Рабство теперь дозволялось законом. Всем в Новомирье отныне заправлял Божественный Совет во главе с Аркадием Верхоянским – свирепым одноглазым диктатором, признанным реинкарнацией бога Одина. Ни голод, ни мутанты, ни что-либо еще не изничтожило столько народу, сколько погубил богоподобный вождь Десяти Деревень. Но этот страшный период стал также звездным часом отца Арсения. К эрнеститам потянулись все униженные и оскорбленные, голодные и бесправные, нищие и озлобленные, а таких с каждым месяцем становилось все больше и больше. Благая весть о скором пришествии Избавителя разнеслась по всему Новомирью. Тайные собрания сектантов опутали густой сетью лесную страну. Божественный Совет свирепствовал, в каждой деревне неустанно работали, закатав залитые кровью рукава, заплечных дел мастера. Они уговаривали, запугивали, вешали, расстреливали, рубили головы, варили в кипятке, резали на части новоявленных прозелитов, но тем самым лишь плодили ряды мучеников. И вирус новой веры, будто чумная зараза, распространялся с невероятной скоростью среди новомирцев.
Наконец, после долгих поисков, был найден и схвачен отец Арсений. Ничто не смогло сломить священника – ни раскаленное железо, ни ледяная вода, ни обещание членства в Божественном Совете. Он оставался верен Учению, которое сам создал. И тогда было принято решение: на рассвете скормить проклятого еретика гигантским муравьям. Делалось это втайне, чтобы последователи не смогли отбить вероотступника…
– Ну вот, мураши, кажись, проснулись, – голос одного из палачей заставил отца Арсения вернуться к реальности. – Все, поп, бывай, как говорится.
С холма, озаренного багровым заревом рассвета, доносилось отвратительное шуршание – муравейник пробудился. Все так же дул теплый ветер. Он то стихал, то завывал с новой силой в унисон с муравьиным перешептыванием. Священник осознал, что жить ему оставалось не более двадцати минут. Нет, сейчас он не боялся смерти, и ему не было жаль прожитых лет. В отличие от большинства людей, он без особых сожалений расстался с воспоминаниями о жизни до Катастрофы, потому что путь свой нашел только здесь. Он прожил достойно и ни о чем не сожалел. Лишь одна мысль незримой червоточиной терзала его сердце: что если тогда он неправильно понял знаки судьбы? Что если никакого Избавителя не будет? Да, уже сбылась часть пророчества, и четыре всадника Апокалипсиса явили себя истерзанному миру. Но ведь за ними вовсе не следует никакой избавитель, нет. Вслед за всадниками на всех парах мчится неукротимая бездна ада, поглощающая все на своем пути. По крайней мере, так ему представилась в день Катаклизма гравюра Альбрехта Дюрера. Неужели он заблуждался? Неужто конец времен совсем близок?..
– Что за хрень?.. – донесся до него недоуменный голос седеющего громилы.
А затем раздались два выстрела и следом за ними – два сдавленных хрипа.
– Не сметь! – послышался истерический вопль. – Я чрезвычайный судья Божественного Совета!..
Еще один выстрел оборвал крик громилы. Отец Арсений поднял голову и осмотрелся. Рядом с ним – три трупа. Тогда он взглянул на холм… и узрел чудо…
Озаренные лучами восходящего солнца, с оружием наперевес, мимо гудящих злобой муравейников навстречу ему двигались семь человеческих фигур. Они шли не спеша, будто и вовсе не замечая нависшей над ними опасности быть заживо съеденными алчными членистоногими. Священник прищурился. На всех членах группы, кроме одного, были противогазы. Человек, на лице которого не было индивидуальной защиты, остановился, зажмурившись, с силой втянул в себя воздух, задержал на короткий миг дыхание, а затем на выдохе произнес:
– Можете снять противогазы, здесь безопасно.
И тогда отец Арсений понял: это Он. Слезы застлали глаза священника, глухие рыдания сотрясли впалую грудь. Дождался!
Да, конечно, он представлял Его совсем иным. Этот выше ростом, без бороды, и волосы у него светлее, но ведь Избавитель и не обязан был походить на того, кто погиб в заморских джунглях почти семьдесят лет назад. Это Его реинкарнация. Пускай другая по форме, но, нет сомнений, с таким же безупречным содержанием великого воина-святого.
– Он, – пошевелил одними только губами отец Арсений, когда к нему подошел коренастый мужчина лет сорока с длинным шрамом на правой щеке, – Он пришел…
Мужчина удивленно оглянулся назад, осмотрел своих товарищей, – а среди них оказались еще и две женщины, – бросил короткий взгляд на того, кого священник считал Избавителем, и ухмыльнулся:
– Кто пришел? Кух, что ли? Да, он только и делает, что ходит. И я с ним по всему свету мотаюсь. Спрашивается, зачем?
– Когда-нибудь я тебе объясню, – Избавитель улыбнулся.
– Святой Эрнесто! – прошептал отец Арсений, не обращая никакого внимания на мужчину со шрамом, который развязывал ему руки. – Ты пришел к нам…
Избавитель снова улыбнулся.
– Меня называют Кухулин, и ты называй меня также, – обратился он к священнику.
– Нет, – отец Арсений замотал головой, – я тебя узнал, ты святой Эрнесто, как бы ты себя ни называл…
