Алексей Калугин - Мечта на поражение
Гейтс поднялся на ноги и забросил винтовку на плечо.
– Теперь я пойду наверх и сниму снайпера, который сидит на крыше. Мне нужен только Муха, чтобы в какую-нибудь гадость ненароком не вляпаться. Вы идите в конец коридора и ждите у двери. Как только я выстрелю, бегите в дом напротив. Где-то неподалеку должен находиться третий снайпер. Если промедлите, он успеет переместиться и взять вас на прицел.
– А ты как? – спросил американца Рикошет.
– Я дождусь, когда третий снайпер обозначит свое местоположение.
– А, то есть мы у тебя вместо отмычек будем? – Вервольф кинул окурок на пол и раздавил его ногой.
– Можно и так сказать, – Гейтс повернулся спиной и легко побежал вверх по разбитой лестнице без перил.
Следом за ним, косясь на детектор аномалий, затрусил Муха.
Рикошет подошел к двери в конце коридора, чуть приоткрыл ее и осторожно выглянул в щелку.
С другой стороны на него смотрел мутный, с пожелтевшей склерой глаз зомби.
– Вали отсюда! – цыкнул на него Рикошет.
Зомби что-то недовольно проворчал в ответ и, положив ладонь на филенку, попытался открыть дверь.
– Вали, кому сказано.
Поскольку на слова зомби не реагировал, Рикошет вытянул свой большой нож и дважды ткнул им мертвяка в живот. В ответ зомби сильнее навалился плечом на дверь.
– Ах ты, зар-р-раза…
Перехватив рукоятку ножа, Рикошет ткнул острием зомби в глаз. Мертвяк дернул головой назад, и глазное яблоко с отростком красноватого нерва осталось висеть на кончике ножа. Крайне озадаченный такой ситуацией, зомби сунул палец в пустую глазницу.
– Все, чудило! – Рикошет резко взмахнул ножом. Глаз слетел с острия и покатился по тротуару. Медленно повернув голову, зомби посмотрел ему вслед. – Давай, – дернул кончиками пальцев Рикошет. – Иди, подбери, а то вороны склюют.
Словно вняв дельному совету, мертвяк повернулся и пошел за глазом. Он наклонился, чтобы поднять потерянный глаз, но – то ли его подвело отсутствие бинокулярного зрения, то ли координация движений у него была уже не та, что прежде, – потерял равновесие, пошатнулся и мешком брякнулся набок, да так, что правая рука оказалась вывернутой за спину. Если бы речь шла о человеке, то подобную позу можно было бы назвать неестественной. Что казалось неестественным зомби, знал только он один. Опершись рукой о разломанный проросшей травой асфальт, мертвяк начал подниматься. Оказавшись на корточках, он дернул плечом, возвращая вывернутую руку в нормальное положение и, неловко сложив ладонь лодочкой, стал ловить глаз.
Рикошет скосил взгляд на Гупи.
– Ты не знаешь, почему они такие упертые?
– Кто? – не понял сталкер.
– Мертвяки.
– Наверное, потому что у них мозгов нет.
– А при чем тут мозги? – непонимающе сдвинул брови Рикошет.
– Зомби не понимает, когда нужно остановиться… Хотя… Ты тоже этого не понимаешь.
– Чи-и-во?
– Проехали, – примирительно махнул рукой Гупи.
Рикошет снова выглянул на улицу.
Мертвяк, как и прежде, сидел на асфальте и пытался поймать свой глаз.
– Интересно, а он сейчас что-нибудь видит?
– Кто? – переспросил Гупи.
– Глаз зомби, который валяется на мостовой.
– Совсем спятил, – недовольно буркнул Вервольф и потянулся за новой сигаретой.
Но не успел он прикурить, как с улицы раздался стук – короткий, звучный, не похожий ни на один из привычных ночных звуков. Снайперская винтовка ударилась об асфальт прикладом, а затем, упав на бок, звякнула оптической частью.
– Вперед!
Рикошет распахнул дверь и первым выбежал на улицу.
Пробежав мимо тупо уставившегося на него одним глазом зомби, «монолитчик» влетел в подъезд соседнего дома и, чтобы не разбиться о стену узкого тамбура, выставил перед собой руки.
В спину ему ткнулся Вервольф.
Следом за ним в общую кучу втолкнулись Гупи, Фондю и Шрек.
– Ну, как? – обняв за плечи Вервольфа, шепотом спросил Гупи.
– Тесно, – так же тихо ответил «грешник».
Развернувшись, Рикошет боком выскользнул на лестничную площадку первого этажа. И на всякий случай остановился.
Это была самая обычная лестничная площадка стандартного панельного жилого дома, какие строили по всей стране в годы развитого социализма. Перила и ступени целы. Даже жестяные почтовые ящики с облупившейся краской и слепыми номерами квартир еще висели на стене. Все, вроде, нормально. Но отчего-то Рикошету сделалось не по себе. Странное возникло ощущение. Как будто кто-то невидимый тихо дохнул в темечко.
– Чего застрял? – толкнул «монолитчика» в спину Вервольф.
– Дальше не пойдем, – сдавленно произнес Рикошет. – Надо Муху с Гейтсом дождаться.
– Понятное дело, надо, – согласился «грешник». – Но давай хоть осмотримся.
– Иди, осматривайся, – Рикошет сделал шаг в сторону, пропуская Вервольфа вперед.
«Грешник» в два прыжка преодолел короткую лесенку. На площадку первого этажа выходили три двери. Одна распахнута, другой вообще нет, третья плотно прикрыта. Вервольф подошел к закрытой двери и толкнул ее ногой. Дверь не открылась. Заперта? Или чем-то завалена изнутри?
– Ну, что? – спросил, не двигаясь с места, Рикошет.
– Дверь не открывается.
Вервольф еще раз, теперь уже как следует, ударил в дверь ногой. Дверь даже не шелохнулась, будто составляла одно целое с косяком.
Гупи поднялся по лестнице, посмотрел на запертую дверь и отошел в сторону.
– Оставь ее, – сказал он Вервольфу.
– А что с ней не так? – поинтересовался «грешник».
– Не знаю… Просто, не трогай…
Бух!
Тяжелый удар обрушился на дверь изнутри.
– Вот черт!
Вервольф отскочил к стене и выставил перед собой дробовик.
– Спокойно! – поднял руку Гупи. – Дверь заперта.
– Так она ж изнутри заперта! – кивнул на проклятую дверь «грешник».
Бух!
Еще один удар.
Да такой, что, кажется, стена пошатнулась.
– Почему изнутри? – спокойно пожал плечами Гупи. – Она просто заперта.
Бух!
Удар уже потише.
– Кто там? За дверью?
– Может, и никого. А может… Почему ты меня об этом спрашиваешь?..
В подъезд вбежали Муха с Гейтсом.
– Живее! Живее! – замахал рукой американец. – Пока «свободные» еще не успели перегруппироваться!.. Муха?
– Уже!
Муха провел по сторонам детектором аномалий.
– Чисто!
В крошечной прихожей на вбитом в стену гвозде висела телогрейка, старая, заношенная, с торчащими из прорех клочьями ваты. На кухне стояли колченогий стол и три ящика, заменявшие табуреты. В углу свалена куча пустых консервных банок и продуктовых упаковок. Рядом на полу чугунная раковина, в которой разводили огонь.
– Здесь кто-то живет, – сказал Вервольф, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Может быть, – безразлично пожал плечами Гупи.
– Люди? – спросил Шрек.
– Откуда в Зоне люди? – усмехнулся Рикошет. – Здесь одни уроды.
– А как же мы?
– Ну, мы же здесь не живем… Хотя, мы тоже уроды, если забрались сюда.
Гейтс прошел в комнату, присел на корточки у развороченного взрывом окна, осторожно отвел в сторону болтающийся на одном шурупе кусок оконной рамы, положил винтовку на пол рядом с собой и стал внимательно изучать улицу и соседний дом через специальный снайперский смартвизор. Время от времени он быстро нажимал кнопку на боковой панели управления, отмечая точку, кажущуюся ему потенциально опасной.
Шрек занял место позади своего приятеля.
Фондю сел на пол, привалившись к дверному косяку.
Вервольф положил дробовик на плечо и закурил.
Гупи подумал, что хорошо бы сейчас глотнуть кофе. Кто знает, может быть, в последний раз. Американец уже, как минимум, троих снайперов «Свободы» уложил. А это значит, что теперь местные с ними церемониться точно не станут – пристрелят без разговоров. Или чего похуже придумают. Мужики в Зоне на выдумки горазды.
Рикошет прошелся по комнате, поднял с пола большую пластиковую куклу в грязном порванном платье, с раздавленным туловищем и без одной руки. Посмотрел ей в глаза. Качнул – кукла моргнула в ответ. Когда Рикошет был маленьким, у его соседки по лестничной площадке была похожая кукла. Сейчас таких уже не делают. Нынче детям дарят только уродцев-покемонов и длинноногих «барби» с дебильными лицами и осатаневшими взглядами. Оказывается, мода на детские игрушки так же изменчива, как и на все остальное. На имена, например. Или на сотовые телефоны.
– Надо же, – «монолитчик» подошел к остову панцирной кровати и не кинул, а аккуратно положил куклу на сетку. – Когда-то здесь люди жили… – он сбросил с плеч рюкзак, поставил его у ножки кровати, а сам, чтобы дать спине отдохнуть, прислонился к стене. – А теперь – одни твари, – грустно закончил сталкер.
И сам задумался – с чего это вдруг снизошло на него такое настроение? Не то меланхолия, не то тоска. Впору блюз затянуть.
Моя крошка куда-то ушла,
Сигареты оставить забыла,
Боже, на фиг мне «Мерседес-бенц»?
Подари хоть бутылку пива…
– Отойди от стены.
