Сергей Коротков - О возвращении забыть
— Офицер, офицер… — трясся чеченец и морщился, пуская пену изо рта.
— Пошёл, я сказал!
Кое-как Топорков отогнал пленного за камни, краем глаза заметив, что и Ден повёл "своего" чёрного за кусты. Остальные спешно собирались, снова навьючивая на себя трофеи и рюкзаки. Рогожин ловко и умело командовал отрядом.
Никита установил пленного на колени, расцепил наручники, не спуская глаз с хитрого вёрткого боевика. Отошёл метра на два. Достал свой НРС и еще клинок типа "свинчатка" из рукава. Такими разведка и десантники редко пользовались, чаще на тренировках. Острое полотно из свинцового лезвия и пластиковой тонкой рукоятки предназначалось для точного броска из любого положения — нож летел только утяжелённым лезвием вперёд. Да, был мягким, но для поражения плоти противника этого хватало!
— Держи, бородач, защищайся и умри с достоинством! — Никита, скинув разгрузку и автомат (остальная снаряга осталась у скалы с отрядом), взялся за свой нож.
— Я не буду использовать этот шанс, но благодарен тебе, офицер, за честный поступок! — почти без акцента сказал пленный, не вставая с колен, и перевёл взгляд с ножа на траве на Топоркова, принявшего боевую позу.
— Чё так вдруг? Я бы воспользовался случаем! Только вы, суки, не даёте нашим пленным такого шанса! Вставай!
— Нет! Я не хочу никакого конца! Честного или позорного. Ваша женщина и так осквернила меня, рана моя болит и режет сердце!
— Ишь ты-ы! Как залепетал! Видать, не дорезала она тебе член твой! — Никита взглянул на тёмное пятно грязных штанов боевика в районе от ширинки до колен.
— Не убивай, офицер! Я буду говорить. Я скажу всё!
— Ой ты, боже мой! Да мне сейчас на хрен уже не нужны твоё имя, родной аул и какие кому ты задолжал займы! Ясно излагаю, баран?!
— Я два года воюю по этим горам. Я знаю… — боевик запнулся, что-то оценил и продолжил: — Аллахом клянусь! Я знаю все схроны и тропы "воинов Ичкерии", место, где чаще бывает Абдул-Халим и почти все передвижения штаба "Чёрного воина"…
Никита аж руку с ножом опустил. Ни черта себе!
— Слушай, бородатый, я ещё и язык твой лживый отрежу за гонево такое!
— Клянусь детьми! Аллахом клянусь! Я…
— Ты знаешь, где находится Садулаев и Шамиль Басаев?
— Да, офицер! Могу показать на карте, а ваша разведка проверит. И если я вру, можете как барана потом меня резать! Клянусь…
— Не блефуешь, чечен? — перебил Никита пленного.
— Что? Я не…
— Не лжешь, говорю?
— Не-е-е! Я жить хочу, я работать хочу! Не хочу убивать! Не хочу…
— Заткнись, а?!
Никита обошёл чеченца, повалил его, сковал снова наручниками ему руки за спиной, сделал в сторону несколько шагов.
— Запал. Я Истребитель.
— Я Запал. Что у тебя?
— У меня инфа от пленного. Неплохая!
— Не смеши меня, майор! У них перед казнью у всех инфа и клятвы стать профессорами наук и кормить маму с ложечки! Вали его и догоняй нас! Мы выдвигаемся.
— Запал. Инфа особой важности! Места последних дислокаций объектов 2 и 4 из чёрного списка ОГВ. Командир, это бомба!
Чеченец, вытянув шею и прислушиваясь к диалогу Топоркова, поняв, что чаши весов уравнялись, громко бросил:
— И я покажу предателя в вашем штабе! Как это у вас… э-э… крот… крота. У вас в Грозном, у генерала Еделева есть в штабе крот. Подкупленный нашей диаспорой в Москве. Я клянусь…
— Командир, ты слышал? Могу повторить.
— Слышу. Пи…ц! Ладно, тащи его сюда. Отвечаешь головой, майор! Догоняйте.
Но тут в разговор командиров вклинился голос Дена.
— Запал. Я Холод. У меня важная инфа и ценный информатор! Пленный. Короче… такая же фигня, как у Истребителя!..
***Стемнело хорошо. Спецназа ещё не было. Даже в пределах действия локальной связи. Ковальский бросил взгляд на полоску зари на западном горизонте, соскочил с камня.
— Юрий, а ты уверен, что заложников тоже нужно с нами туда брать? Лишний балласт, так сказать! А там не Крещатик, чтоб прогуливаться по нему. Там Зона!
— Я помню, подполковник, куда мы собрались! Помню! И помню зачем. Если из Центра поступил приказ — вы, подполковник, как военный человек, должны понимать и принимать распоряжение командования как единственно важное…
— Ой, умоляю тебя, профессор, не пиши мне тут гобеленом! Всё, проехали! Как начнёт сыпать свои заумные эпиграммы, аж мутит меня! Это я что, там, в Зоне, ваще повешусь от тебя?!
— Давайте не будем, подполковник, говорить обидные слова!
— Давайте, профессор! — передразнил Ковальский учёного.
Оба отвернулись друг от друга и принялись демонстративно напевать свои любимые мелодии, что вместе создавало стоны пьяного забулдыги.
Установка в сборе и готовности возвышалась почти у центра каменной гряды, напоминающей пирамиду, и пока была прикрыта маскировочной сеткой. Очертания её для непосвященных смахивали на что-то среднее между ручной зенитно-пулемётной установкой типа спарки максимов и большим телескопом в планетарии Крымской обсерватории. Рядом с ней и тоже под маскировкой покоились две батареи-аккумулятора и ещё непонятный ящик с проводами.
Ковальский поглядывал на часы каждые пять минут, Мешков в третий раз сверял записи своего ежедневника с показаниями приборов. Майор Семаков исправно занимал пост в полста метрах от них и… спал. Уморился в доску военинженер от беготни, переживаний, затем резкого бездействия и наступающей ночи.
Темнота, лёгкий горный воздух и пелена грозового фронта над горами. Редкие вспышки озаряли территорию Ингушетии, двигаясь на восток.
Мешков поправил очки, снова что-то замерил, записал, подсвечивая мини-брелоком.
— Профессор, ты ещё помигай фонарём, чтоб все снайперы наши были! — съязвил Ковальский.
— Прошу прощения! Подполковник, пожалуйста, установите шест в тот паз с раструбом! Пора уже! Очень плохо, что нет всей команды, но у нас ещё остался почти час, чтоб не паниковать и не бить в барабаны!
— Ой ты господи-и! — Ковальский поднял длинный телескопический металлический шест, похожий на десятиметровое удилище, воткнул в нужное место, защелкнул зажимы.
Молниеотвод. Точнее, молниеприёмник.
В наушниках раздался долгожданный голос Рогожина:
— Я Запал. Я Запал. Шурави в сборе! Идём в точку назначения. Полчаса — и на месте.
— Я Подпол. Слышу вас, Шурави. Ждём.
— Я Фотон. Я Фотон. Принято, — проснулся Семаков.
***— Говори. И сразу хочу сказать, Чёрный, я церемониться не собираюсь, у нас дико мало времени, и ты — полутруп! Если ты за минуту не приведёшь мне более одного довода, по которому я решу, что…
— Командир, я всё понял, много текста! — перебил Рогожина пленный чёрный.
Никита и Ден обомлели. Ни фига се, орёл!
— Если вы гарантируете мне жизнь, хотя бы до возвращения домой… э-э… на вашу базу, то я доведу до вашего сведения и слуха вашего начальства…
— Послушай, голубок! — на этот раз прервал наёмника полковник. — Послушай и запомни одно — если ты, гусь лапчатый, ещё раз перебьёшь старшего по званию и главного здесь, в нашей миссии, а также будешь вешать лапшу мне про возвращение и моё начальство, типа жаждущее тебя созерцать, я, мля, жопу тебе на репу натяну, прижму вон тем валуном на ближайшие двести лет и скажу всем любопытным, что так и было! Понял? На базу ему, ишь! Ты больше нас можешь забыть о возвращении! Ясно, одноногий ты мой?
Речь была обезоруживающей. "Красава, командир! Я бы, наверное, сказать так не смог, а сразу по репе настучал!" — подумал Ден, приглядывая за чеченом.
— Итак? — отрезал монолог Рогожин. — Тебе минута, или валун ждёт! Слушаю.
— Крут командир!.. — начал наёмник.
— И я тебе не командир! Заруби себе, одноногий! — Рогожин встал, ноги на ширине плеч, и уставился на пленного.
— Меня и мою группу нанял известный мультимиллионер Доронин для обнаружения и спасения своей дочки! Вон она, среди ваших освобождённых…
— Холод! Копни под валуном ямку под его размеры, но в два раза короче, — обратился Рогожин к Дену, — мы ноги и голову его положим рядом с телом для потомков-археологов!
— Э-э, старшой! Извини, понял! Дослушайте, прошу вас! — заёрзал наёмник, бледнея.
— Быстрей, безногий!
— Я правду говорю! Сначала так и было. Всё обсудили с его людьми, получили аванс, фото дочки, оказавшейся по дурости в заложницах, начали готовиться. У меня было трое своих ребят, остальных, бывших головорезов из ДШБ, я нашёл…
— Мля, короче и главное!
— Есть! В столице ко мне в машину подсел человек. Поведал обо мне, нашей предстоящей миссии и ещё кое-что о моей команде, о чём знали только мы! Сказал, если я свалю или попытаюсь гнать пургу, то нас того… — наёмник провёл рукой по горлу, — нам это не страшно, но стало как-то херово идти на операцию под колпаком спецслужб.
— С чего ты решил, что он силовик?
