Дмитрий Распопов - Ремесленники душ
— Как долго будет продолжатся полет мистер Роджерс? — поинтересовался я, чувствуя себя неловко в одной небольшой комнате сразу с двумя людьми, вторым из которых был представитель другого пола.
— Трое суток сэр, вам не стоит беспокоиться, после взлета нас покормят.
— Здесь всегда хорошо кормят, — хриплым голосом, заставившим меня вздрогнуть, сказала впервые за время нашего знакомства женщина, выглядевшая лет на тридцать.
Мои представления о передовой оказались далеки от правды, я думал тут постоянно раздаётся орудийная канонада, постоянно стреляют и убивают, меня заставят жить в землянке, поэтому когда я увидел ряды одноэтажных бараков, которые раскинулись в поле, то очень удивился.
— А где же передовая? — повернулся я к сопровождающим.
— Перед вами сэр, — ответила мне женщина, — не обманывайтесь внешним видом, здесь также пропадают и умирают люди, как и раньше. Дальше бараков идет нейтральная полоса с кучей препятствий, а за ней такой же лагерь Республиканцев, как у нас. Практически каждую неделю происходят вылазки с целью захвата пленных и приходится отбиваться вот этим.
Она потрясла револьвером, который появился у ней на поясе, хотя я точно помнил, что на дирижабле оружия на них не было. Я перевел взгляд на сержанта, чтобы убедиться, что он также вооружен.
— Какая‑то странная война, — вслух подумал я.
— Она такая из‑за вас, — хмуро проговорил сержант, — за убийство республиканца мы не получаем ничего, но если раним его или захватим живого, получаем награду. Поэтому револьверы больше для вашей защиты, чем реальной пользы. Никто ни у нас, ни у респов в здравом уме не будет просто так убивать человека, за это не платят.
Совершенно ничего не понимая в происходящем, я пошел за ними. Телохранители прошли ряды бараков, здороваясь с вооруженной охраной возле каждого и направились ближе туда, где наконец я увидел окопы и ряды колючей проволоки, которые окружали всего одно небольшое здание. Количество охраны здесь было в четверо больше, чем у жилых помещений. У входа дежурило четверо вооруженным винтовки и револьверами людей, которые мало того, что внимательно перечитали предъявленные документы, так еще и забрали у моих сопровождающих все оружие, только после этого нас пропустили внутрь.
Они довели меня до массивной с виду металлической двери и остановились.
— Дальше нам вход воспрещён сэр, — заметила женщина, — можете оставить у меня вещи, жить вы будете в другом месте. Сейчас вам нужно доложить о прибытии своему командиру.
— Хорошо, спасибо вам, — я протянул ей свою сумку и благодарно кивнул.
Я подошел к двери и потянул руку к круглому барашку двери, покрутив который в лево я услышал характерный щелчок и только после этого я с силой потянул её на себя. Хорошо смазанная в петлях она не смотря на вес открылась, и я закрыв её за собой, стал спускаться вниз по лестнице, затем последовала еще одна такая же дверь и еще. Когда я перестал удивляться, сколько же мне еще идти я услышал впереди голоса.
— Анна, я просил же не давить так сильно, — услышал я строгий голос, — посмотри ты забрызгала мне передник.
— Прости любимый, — ответил ему извиняющийся женский голос, — он так весело мотает головой, давно такого не видела.
Волосы на теле стали у меня дыбом, и я осторожно подошел ближе и заглянул внутрь. Комната представляла собой обширную лабораторию с большим количеством приборов и установок. В ряд стояло несколько больших металлических столов, один из которых был сейчас занят телом человека, над которым склонились две головы, седая мужская и белокурая женская. Не зная, как себя вести я осторожно прокашлялся.
— Км — км — м.
По одновременному развороту голов я понял, что они очень удивились увидев меня.
— А — а-а практикант! — словно вспомнил человек и подошел ко мне ближе, заставив меня вздрогнуть и было от чего. Седой, но не старый мужчина, аристократического телосложения и профиля, с глубоко посаженными карими глазами, был одет в каучуковый передник, сплошь залитый кровью. В руке у него была пила, также с капающей кровью на зубцах. Еще более всего меня поразили одетые на его носу пенсне, со вставленными в оба окуляра зелеными пластинками, практически такими же, как в монокле того ремесленника, который недавно спас меня от смерти.
— Добрый…, — решил я прервать гнетущую паузу, как меня перебили.
— Иди сюда пацан, — он махнул мне пилой, капли крови с которой сорвались и полетели в меня, я очень понадеялся, что они не долетели.
Он повернулся и сверкнув камнями в пенсне, при ярком свете газовых ламп, которых тут было в пять раз больше, чем в обычной комнате такого размера и подошел к столу, поманив меня еще раз своей жуткой пилой.
— Убей его! — просто сказал он, показывая мне ею на то, что лежало на столе.
Я подошел ближе и привычно перевел дыхание, едва вдыхая воздух через рот. На столе лежал молодой мужчина и дико вращая глазами молча открывал рот, залитый кровью. Было видно, что он пытается кричать, но почему‑то у него ничего не получалось. Также в глаза бросилось то, что у него не было одной руки и части ноги, а также была вскрыта брюшная полость. Странно, но картинка не вызвала у меня ни возмущения, ни отвращения.
— «Неужели я так очерствел при работе с трупами? — как‑то совсем вяло подумал я про увиденное». Молча подойдя к столу, я протянул руку и дотронувшись до его целой ноги, одним движением воли прервал его мучения.
Спокойно посмотрев на седого, с вопросом в глазах, что мне делать дальше.
— Вот так просто? — удивился он, — ни криков, ни мольбы, что «Я не могу». Ни вопросов, зачем это надо? Просто подошел и молча убил?
Я спокойно посмотрел на него и пожал плечами.
— Все мой дорогой, я влюбилась, теперь точно навсегда! — я едва не упал, когда сзади на меня обрушилось женское тело и тыкаясь в спину твердыми шариками, меня стали целовать в шею, а проворная рука стала ловко прокрадываться в мои брюки. Я так опешил, что даже не смог сначала сопротивляться, а она тем временем пробралась через преграду моего шелкового белья и схватила за мужское достоинство, которое конечно же сразу отреагировало на такое прикосновение.
От этих касаний я и пришел в себя и возмущенно пискнув, стал отбиваться, меня пытались изнасиловать! Я был в шоке от происходящего.
— Анна! — только окрик мужчины смог повлиять на неё и меня оставили в покое, чуть сильнее ждав на последок мой член, словно обещая продолжение. Я повернулся, чтобы рассмотреть на ту, кто так вопиюще неприлично себя вел, да за такое поведение в обществе, даму ждало всеобщее порицание, что было хуже смерти. Как потом появляется на людях, если тебя все клеймят, как женщину легкого поведения?
Хотя нельзя было не отметить, что женщина двадцати пяти лет была очень привлекательна и миниатюрна. Подведенные брови и хороший макияж, оттеняли её мягкие скулы и чувственный рот с ярко красными губами.
Увидев мой заинтересованный взгляд, она радостно вспыхнула и сделала шаг ко мне, но хмуро сжатые губы мужчины остановили её порыв. Совсем по — детски тяжело вздохнув, она вернулась к столу и стала греметь какими‑то железками.
— Пацан слей душу вон туда, — увидев, что порядок восстановлен, мне отдали новый приказ.
Повернувшись туда, куда он показывал, я с удивлением увидел гигантский аниматрон, который занимал всю стену. Удивившись, я тем не менее подошел к нему и положив ладонь на пластину, которая была настолько потертой, что едва угадывались контуру человеческой руки. Прикрыв глаза, я прислушался к собственным ощущениям и выпустил от себя то, что мне не принадлежало. Никаких колб и двигающихся шестерней тут не было, а то, что я выпустил душу, стало видно только по качнувшейся стрелке на одном из циферблатов.
— Ого! Анна, посмотри, десять бар! Чистая работа!
— У него еще и душа рассинхронизирована, — я увидел, что девушка одела себе на нос такое же пенсне, как и у мужчины, — он похоже недавно смешивал мёртвые и живые души, проказник.
— О, и правда, умничка ты моя, — мужчина улыбнулся своей…помощнице (я еще не разобрался кем они были друг другу), и погрозил мне пальцем, — какой плахой мальчик нам достался, правда Анна?
— Ну можно хотя бы я ему пососу? — жалобно простонала она в ответ, — чуть — чуть?
Она пальцами показала небольшое расстояние между ними.
— Не пугай пока нашего гостя дорогая, мальчик еще слишком зажат и скован, всему свое время.
Его слова вызвали ответный вздох и сопящее обиженное молчание.
Я же пребывая в полнейшем шоке, просто стоял и молчал, все вспоминая и вспоминая слова главы тайной полиции.
— «Вы сами сделали этот выбор Рэджинальд, — он поднялся со скамейки и посмотрел на меня своим холодным взглядом, — помните об этом, когда заходите сбежать».
