Игорь Вереснев - Младшие братья
Он ошибся, предположив, что они сидели в маленькой коморке. Он проковылял десять метров, двадцать, тридцать, а стена не заканчивалась. То ли это был коридор, то ли зал. И не проверишь — отойти от стены Максим не решался, а глаза ничего не видели. Зря хвастался перед Огницей, — он был таким же слепым в темноте, как и девчонка. Всего и отличие, что темноты не боится…
Едва подумал так, как нога зацепилась за что-то. Сердце подпрыгнуло чуть ли не до макушки, Максим отпрянул, выставил вперёд кинжал… Но то, под ногами, не двигалось.
Не меньше минуты понадобилось, чтобы перевести дыхание. Он шагнул вперёд, осторожно пнул ногой. Мягкое, похожее на набитый трухлявой соломой матрац. Только откуда в подземельях криссов соломе взяться? Максим понимал, что надо бы присесть, ощупать находку. Но не лежала к этому душа.
Он переступил препятствие — не исключено, что именно оно и шуршало, свалившись невесть откуда, — пошёл дальше.
— Макс, ты где? — донёсся из темноты срывающийся шёпот Огницы.
— Я здесь, всё в порядке!
Он старался говорить бодро. Но голос невольно понизил.
Стена начала плавно закругляться, однако не в ту сторону, как Максим ожидал. Ничего не поделаешь, пришлось идти вслед за изгибом. И он оказался не единственным. Странная тут была планировка — стены помещения походили на поставленные вертикально громадные морские волны.
— Макс, ты скоро? — вновь долетел голос Огницы. Очень издалека.
Максим подумал, что пора возвращаться, что обойти их «каморку» по периметру не удастся… и охнул от боли, налетев на новую преграду.
На пути стояло нечто твёрдое, достававшее Максиму как раз до подбородка. Он отскочил, поднял кинжал. Выждал, шагнул вперёд. Кончик лезвия упёрся в преграду. По форме эта штука напоминала спинку кресла, если к нему подойти сзади. С замиранием сердце Максим провёл рукой, ощупал его противоположную сторону. Пальцы ткнулись в мягкое, весьма похожее на «соломенный матрац», встреченный прежде. Если найденная им штука действительно была креслом, то матрац лежал в ней. Или сидел. Пальцы коснулись маленького, твёрдого, выпуклого, как бы пришитого к «матрацу». Вполне возможно, что это были застёжки… Или знаки различия на мундире.
Максим почти не сомневался, что ощупывает превратившийся в труху труп. Но провести рукой выше, к лицу, не посмел. Опустил руку, отступил. И тут же упёрся ещё во что-то. Вот это было пультом, точно! Ряды сенсорных кнопок, панели, разъёмы. И всё мёртвое, заброшенное, покрытое толстым мягким слоем пыли.
Это был центр управления, превратившийся в кладбище, в склеп. Максим шёл сквозь него, и ощущение, что разгадка рядом, руку протяни и возьми, делалось всё сильнее. Только не видно, куда именно протягивать! Ни зги не видно.
Неподалёку опять зашуршало. Представилось неожиданно, как мертвецы поднимаются из кресел-ложементов, тянут высохшие руки. Максим попятился, отмахнулся кинжалом. Будто и впрямь готов был отбиваться от невидимых зомби.
Кинжал распорол пустоту. Зато сзади опрокинулось, загрохотало.
— Макс?! — донёсся еле слышный крик Огницы. Совсем не с той стороны, откуда он ожидал его услышать.
Максим затравленно завертел головой. Надо возвращаться, немедленно. Но куда?! Минуту назад он был уверен, что помнит дорогу. Но теперь эта уверенность дала трещину.
— Огница, вы где? — закричал. И эхо разлетелось вокруг.
— Макс-Макс-Макс-Макс…
Эхо металось по утонувшим во мраке бесконечным коридорам и многоярусным залам. Эхо разбивалось о стены, множилось. Эхо заманивало в ловушки.
Он сделал неуверенный шаг, второй, снова налетел на кресло. Но было ли это то самое кресло, с тем самым мертвецом? Он не знал.
— Огница?!
— Макс? — тотчас отозвалось откуда-то сверху.
— Макс?! — задребезжал древний пульт.
— Макс?!!! — завибрировал пол под ногами.
Максим втянул голову в плечи. Он больше не знал, где выход из лабиринта. Шагнул прямо, и через десяток шагов упёрся в стену. Быстро, забыв даже о боли в лодыжке, пошёл вдоль неё. Но стена начала закругляться, возвращать назад к мёртвому пульту, словно издевалась над незадачливым разведчиком. Он поспешил в другую сторону. Тот же результат! Он блуждал в темноте, натыкаясь на кресла-ложементы, на шкафы-колонны, на треклятый пульт. Но выхода нигде не было! Каждая попытка найти его заканчивалась гладкой на ощупь, но, несомненно, твёрдой стеной.
«Макс!» — доносился время от времени голос Огницы. Максиму казалось, что с каждым разом он звучит всё дальше и дальше. Он пытался прогнать наваждение, и не мог.
В конце концов он сдался. Остановился, облокотился на стену, потом медленно сполз по ней на пол. Нужно было передохнуть, успокоиться, собраться с мыслями. Если он зашёл в этот лабиринт, то и выход должен быть.
Рассуждение было правильным, логичным. Но одновременно имелся в нём какой-то незаметный изъян. Максим ощущал, что он есть, но уловить не мог. Эх, если бы не темнота вокруг!
Неподалёку вновь зашуршало. Он мгновенно напрягся. Вглядываться было бесполезно, поэтому он попробовал вслушиваться. Но и вслушивание не помогло, звук не повторялся. Осторожно, не вставая с четверенек, Максим двинулся в ту сторону, откуда он донёсся. Десять шагов, двадцать, тридцать…
Справа мигнул огонёк. Галлюцинация?! Он быстро зажмурился, моргнул. Не помогло, огонёк не исчезал. Ущипнул себя за руку — этот метод и подавно не действовал. Он крепче сжал кинжал, привстал… И саданулся макушкой о потолок.
Ударился несильно, просто не ожидал, что свод будет так низко. Максим быстро ощупал руками вокруг себя. Это было невероятно, невозможно! Он сидел у круглого отверстия, в точности такого, сквозь которое они забрались в каморку. И огонёк светился в дальнем конце коридора.
Максим подумал было, что видит отблески спирали. Но нет, этот свет был белым, ровным. И он приближался! По коридору кто-то шёл, освещая фонарём дорогу.
Холодный озноб пробежал по спине. Максим перехватил кинжал, приготовился к прыжку. Свет был всё ближе и ближе, он уже освещал стены и пол коридора. Однако тот, кто его держал, предусмотрительно оставался в тени. Сейчас он поравняется с дырой…
Максим вскочил, замахнулся кинжалом. Световое пятно тут же дёрнулось назад. И голос Шура произнёс:
— Макс, это я.
Сфинкс опустил фонарь, позволяя убедиться, что это в самом деле он. Максим ошарашено замер. Понадобилось сглотнуть, облизнуть губы, прежде чем удалось выговорить:
— Как ты сюда попал?
— Я запомнил дорогу и вернулся. Светильники нашёл. Мы расстались с тобой в ста шагах отсюда. Что-то случилось?
— Нет. Там…
Он обернулся, чтобы показать на дыру в стене коридора. Но дыры не было! Даже намёка на дыру не было. Максим таращился на стену и молчал, слов подходящих подобрать не мог. Как рассказать о том, чего не видел, а скорее, нафантазировал?
Шур, не дождавшись продолжения начатой фразы, спросил:
— Я вижу, ты не хромаешь. Нога больше не болит?
— Нога?
Максим не сразу сообразил, о чём идёт речь. Он и думать забыл о том злосчастном гвыховском голыше, только теперь вспомнилось. Наклонился, осмотрел голень. На месте недавней опухоли темнел едва заметный синяк. Не синяк, а так, «желтяк». Осторожно ткнул в него пальцем. Боли не было.
— Странно, — произнёс наблюдавший за его манипуляциями сфинкс. И добавил не в тему: — Я был не прав, когда сказал, что здесь сотни лет никто не ходил.
— Ты кого-то увидел? — встрепенулся Максим.
Шур удивлённо взглянул на него.
— Нет, наоборот. Здесь не сотни, а тысячи лет никого не было. Многие тысячи. Или десятки тысяч.
— Что? — Максим не поверил своим ушам. — Но Инженер ведь проходил здесь несколько лет… ну, десятков лет назад! Он должен был оставить следы! Как иначе он смог бы нарисовать карту?
Сфинкс не ответил. Поднял свой светильник повыше и пошёл по коридору.
Фонарь — похожая на толстый карандаш палочка, — создавал вокруг себя световую полусферу радиусом метра три. Тьма за её пределами оставалась непроглядно-густой, но внутри было светло, как днём. Через сто шагов, как Шур и обещал, свет выхватил из темноты ровный круг на стене туннеля. По ту сторону отверстия зашуршали, заворочались, чьё-то бледное лицо, щурясь на свет, показалось в нём.
— Макс?!
Огница радостно взвизгнула, попыталась сунуться в коридор, но Шур её опередил. Подтолкнул Максима вперёд и следом сам протиснулись в их укрытие. В свете фонаря можно было разглядеть хотя бы часть помещения. Огница и Гундарин сидели под стенкой у самого выхода, тесно прижавшись друг к другу, разве что не обнявшись. Девушка сжимала обеими руками станнер, коротышка притискивал к пузу две сумки: свою и Максима.
— Наконец-то! — Огница укоризненно посмотрела на юношу. — Я тебя звала-звала. Почему ты не отвечал?
