Дэфид Хью - DOOM: По колено в крови
— Летающие черепа.
— Правильно. Так и назовем?
— Летающие черепа, дубина ты стоеросовая! Что здесь думать? Как есть, так и есть.
На таинственный голубой шар Арлин наткнуться не довелось, хоть это была единственная стоящая вещь из всего того, что проникло в наш мир сквозь Ворота. Меня не покидало неотвязное ощущение, что до полного окончания свистопляски нам придется еще не раз придумывать названия новым уродам, с которыми придется столкнуться.
Перерыв на обед закончился. Наш отдых был слишком непродолжительным — и Арлин, и мне теперь совсем бы не помешало как следует выспаться. А для этого нужно было найти безопасное место, где один мог бы спать, а другой — охранять его сон. Кроме того, нам позарез необходима была настоящая еда.
— Сдается мне, здесь немного странно. — Арлин огляделась.
Действительно, на Деймосе — в отличие от Фобоса — меня не покидало ощущение зловещей таинственности, витавшей в воздухе, от которой по телу мурашки бегали. И холод тут ни при чем. То же самое с запахами. Казалось, что у местных ароматов какой-то дурной привкус. Может быть, мы приблизились к источнику лимонной гнили, которая била в нос всякий раз, когда отдавали концы зомби. Но что бы это ни было, нас повсюду сопровождала сладковато-приторная вонь, чем-то схожая с трупным гниением.
Если на меньшей из марсианских лун делами заправляли демоны-малютки, значит, так сам черт распорядился. Летающие черепа начинали действовать на нервы. Они парили повсюду, причем самых разных размеров и очертаний и гораздо более зловещие, чем обычные человеческие.
Чем дальше мы продвигались вперед, тем темнее становилось окружавшее нас красноватое марево — теперь его, пожалуй, можно было сравнить с цветом сырого бифштекса. Странно только, почему не становилось теплее — ведь красный цвет чаще всего цвет пламени. А в аду, как рассказывали монахини, совсем не холодно.
Пол стал влажным от той же проклятой жижи, что на Фобосе, только ее было значительно меньше, чем раньше. Мне даже пришло на ум, что мы обследуем внутренности гигантской твари, которой совсем непросто выпустить кишки.
Создавалось впечатление, что чем дальше мы продвигаемся вглубь ада, тем ближе подходим к источнику некоей непонятной жизненной энергии, чтоб ей пусто было! Марсианские луны представлялись мне гораздо более привлекательными в образе голых скал, несущихся по своим орбитам в абсолютном холоде космического пространства.
— Как тебе это нравится, — произнесла Арлин, указывая на возвышавшуюся в конце коридора телепортирующую платформу.
Выбора, однако, у нас не было, либо мы воспользуемся ею, либо повернем назад. Теперь, помимо обычных схем и планов помещений, мне очень хотелось получить карту, на которой были бы отмечены входы и выходы, соединявшиеся этими непонятными решетчатыми транспортными средствами. Сколько их нам еще придется обследовать, пока мы не найдем ту единственную дверь, которая приведет к желанной цели?
— Надо же кому-то это сделать, Арлин.
— Что сделать?
— Выяснить, куда ведут телепорты? Арлин опустила руку мне на плечо и не без иронии произнесла:
— Молодец, капрал, объявляю тебе благодарность перед строем за то, что вызвался это сделать добровольно. Долг превыше всего.
— Хватит молоть ерунду, рядовой, а не то отправлю тебя первой! — отрезал я и огляделся. — Здесь эта штука выглядит немного по-другому, чем на Фобосе.
Я бросил прощальный взгляд назад, и мне почудилось, что когда на эти стены никто не смотрел, они сами по себе начинали изменять конфигурацию и изгибаться.
— Снова тупик. Ох, до чего же мне не нравится скакать из огня в полымя! Но делать нечего, Арлин, мы же с тобой вроде как авангард человечества здесь представляем, так ведь? — Прощальные слова прозвучали с ноткой сарказма, хотя мне этого совсем не хотелось. — Ведь надо же в конце концов выяснить, что здесь произошло, и передать кому следует.
Когда Арлин улыбалась, на душе становилось теплее и легче. На некоторых людей боевая обстановка действует облагораживающе. Уж не знаю, как на меня, но на Арлин — точно.
— Кроме того, — развила она мою мысль, — лучший способ обороны — нападение. Только так мы сможем уцелеть. Ну, давай же, а я за тобой.
Я бы предпочел, чтоб в данном случае меня никто не страховал.
— Не сразу — через тридцать секунд. — Я очень надеялся, что эта фраза не станет моей последней, предсмертной.
Ощущение телепортации повторилось, как тогда, у Ворот, но теперь я был к нему подготовлен. Только все произошло гораздо быстрее. Кроме того, одежда и оружие остались при мне. Я изготовился, чтобы при высадке сразу же очистить себе плацдарм и защитить его от потенциального противника, и.. оказался на такой же точно платформе, с которой стартовал.
Мне бы сразу с нее свалить, а я замешкался, услышав гулкие, тяжелые звуки, как будто кто-то в землю сваи вбивал. Гул быстро нарастал.
Господи, Пресвятая дева Мария! То были звуки шагов!
18
Тут я вспомнил, на чем стою, и спрыгнул с платформы. Как раз вовремя: Арлин отсчитала ровно тридцать секунд и последовала за мной.
— Ну как, все спокойно? — спросила она появившись.
— Нет. Слушай внимательно.
Легко, как кошка, девушка прошмыгнула мимо. Глухой гул не утихал.
— Пойдем, заглянешь осторожненько за угол, — предложила она. — Мне кажется, я уже знаю, что там.
Мы подошли к повороту стены. Арлин жестом показала, чтоб я шел первым. Лицо ее было напряженным.
— Тебя интересовало, что я называю демонами, — сказала она. — Погляди на них повнимательнее.
Я так и сделал. Как сказал бы сержант Гофорт, Арлин не трепло.
По верху двухъярусной платформы маршировала тьма тьмущая демонов; казалось, платформа вот-вот рухнет от грохота их шагов Один из розовых стал вдруг издавать те самые хрюкающие звуки, которые так действовали мне на нервы. Когда я повнимательнее присмотрелся к анатомическому строению грохочущих тварей, то понял, что Лига защиты свиней могла бы предъявить мне вполне обоснованные претензии.
Данный вид монстров, как мне показалось, представлял собой наибольшее сосредоточение мускульной силы здешнего дьявольского зоопарка. Темно-розовые, они громоздились футов на шесть в высоту, а пасти у них были такого размера, что зараз, казалось, могли заглотить целый Кливленд. Да, это точно были демоны — по-другому не назовешь. Арлин попала в самую точку. Пока эти твари слонялись по здешним тупикам и проходам, никто, кроме них, носить такое звание права не имел. Арлин дала им кличку, которую они заслуживали.
Пока что они нас не замечали. Но положения это не меняло: дело, по всей видимости, обстояло так, что пока мы с ними всеми не разделаемся, деваться нам все равно некуда — спасительных дверей вокруг не видать Платформу, на которой они маршировали, необходимо было снизить до такого уровня, чтобы мы смогли на нее взобраться.
Розовые печатали шаг короткими, похожими на обрубки колонн, мощными ногами, чем-то напоминая выбритых горилл с рогами и зубами в виде зубьев пилы.
— Они стреляют или бросают что-нибудь? — полюбопытствовал я.
— Что ты имеешь в виду?
— Огненные шары, молнии или еще что-нибудь в этом духе?
— Вроде, нет. — На мой облегченный вздох Арлин заметила: — Только не дай им себя вокруг пальца обвести. Если они подойдут совсем близко, считай, тебе конец.
— А отсюда, снизу, их не достать?
— Думаю, это пустой номер. Чтобы такого уложить наповал, нужна большая убойная сила. Его можно было бы без труда снять, скажем, из «Ветербай» или из ружья двенадцатого калибра. Я видела, как один клыкастый бес столкнулся с демоном. Клыкастый выпустил розовому прямо в морду три огненных шара подряд. Но тот воспринял их, как булавочные уколы, а потом целиком сожрал кретина! Так что бесы для демонов — легкая закуска, после которой только отрыжка беспокоит.
Я отметил про себя, что бесы не ладили с демонами так же, как с зомби.
— Флай, — снова обратилась ко мне Арлин, — если мы собираемся что-то предпринять, первым делом надо опустить платформу. Иначе наши ружья их не возьмут.
Я ненароком прислонился к какому-то твердому, металлическому предмету, оказавшемуся языком очередного черепа, который так и напрашивался, чтобы за него дернули. Но не успел я протянуть к приставале руку, как Арлин хрястнула по ней прикладом. И весьма ощутимо.
— Ну, зачем на неприятности нарываться?! Ты же понятия не имеешь, что случится, если дернуть за эту штуковину, — возмущенно выпалила она.
— Ничего с собой поделать не могу — с рождения обожал дергать за всякие дурацкие загогулины.
Я резко нажал на металлический язык. Платформа, как лифт, стала снижаться с громким скрежетом. Демоны занервничали, начали перехрюкиваться, вертеть мордами и скоро нас учуяли, потому что перестроились в один ряд.
