Олег Кулагин - Московский лабиринт
– Иван… – выдавила я, с ужасом заглядывая в его пустые глаза.
Не поворачиваясь, он наотмашь ударил меня по лицу. Вроде и не очень сильно, но я сразу ощутила во рту солёный привкус.
– Помолчи, Таня.
Майор дал задний ход, мы опять выехали на проспект и двинулись в обратном направлении. Мы возвращались. Возвращались к «Матриксу».
– Дёрнешься – прострелю колено, – равнодушно сказал Иван.
Это была не угроза, а простая констатация. Его палец лежал на спусковом крючке ГШ.
– Не сдавайся, Иван! Пожалуйста, не сдавайся!…
– Заткнись.
Впереди – перекрёсток с Ново-Алексеевской. Майор затормозил. Решил повернуть. Возвращаться к «Матриксу» было поздно. Два полицейских «лунохода», прокладывая путь мигалками и сиренами, как раз выруливали в том направлении. Шуму мы наделали достаточно.
Теперь пора… Я ударила по педали газа.
И тут же взвыла от боли.
Колено!!!
Иван сдержал обещание. Но не смог избежать столкновения. Наш «форд» на полном ходу «въехал» в патрульную машину.
Удар! Я почти достала головой лобовое стекло. Ремень врезался в предплечье до кости, но потом ослаб. Рывком я освободила руку и схватилась за пистолет. Грохнуло ещё два выстрела, на этот раз в пол кабины. Отпустив руль, Иван заехал мне кулаком в висок…
Будто граната разорвалась – красные круги перед глазами…
Дальнейшее – как через туман.
Майор сумел сдвинуть «максимус» после столкновения и уходил от погони. Барабанили пули по заднему бронестеклу, меня швыряло туда-сюда при каждом резком вираже.
Не знаю, сколько это продолжалось.
Когда в глазах и в голове у меня прояснилось, я вдруг увидела справа непрочное дощатое ограждение. И, собрав остатки сил, отчаянно рванула руль. «Форд» снёс ограждение, резко заваливаясь вбок. Всё завертелось, словно в бетономешалке – вверх, вниз, вверх, вниз… Несколько раз меня сильно ударило головой. Удивительно, как я вообще не свернула себе шею.
Но сознания не теряла. И едва дикая «карусель» замерла, потянулась к пистолету, выпавшему из руки майора. Только он успел быстрее.
Приставив оружие к моему виску, секунду смотрел на меня безумными глазами. А потом развернул ствол и выстрелил.
Себе в голову.
Я ударила по его руке. Слишком поздно. Пистолет упал на пол. Из раны выше виска хлынула кровь.
– Иван!
Он сидел неподвижно.
Губы у меня затряслись. Я подняла пистолет. Опять выронила и разрыдалась.
Они так надеялись, они верили в меня… А я никого не смогла спасти.
Откуда-то, очень издалека, донеслась полицейская сирена.
Нет, я не имею права раскисать.
Трясущимися пальцами я достала из кармана майора ключ и освободила свою правую руку от «браслетов». Потом нащупала «липучки» и расстегнула его бронежилет. Припала к груди Ивана, вслушиваясь… Сердце билось! Он ещё жив.
Попыталась открыть дверцу. Безрезультатно, должно быть, её заклинило. Тогда я несколько раз выстрелила по креплению лобового стекла и выбила его ногами.
Чтобы прийти в себя от боли, понадобилось не меньше пяти секунд. Штанина на раненой ноге – вся мокрая от крови. Но заниматься перевязкой некогда. Полицейские сирены приближались.
Стиснув зубы, я вытащила Ивана из кабины. Мы – на дне огромной бомбовой воронки. Уходя от погони, майор добрался до разрушенных кварталов.
Я с тоской глянула на крутые склоны. В этой чёртовой воронке мы как на ладони. Отличные мишени даже для никудышних снайперов.
Стоп. В одном месте битый кирпич немного просел. Будто под ним в склоне – отверстие! Обдирая пальцы, я начала разгребать завал. Так и есть! Полузасыпанный проход. Я-то сумею влезть. А как протащить Ивана?… Он куда массивнее.
Медленно хромая, поволокла майора к отверстию.
Нет, не получается.
Расширяя проход, выбросила наружу целую груду бетонных обломков. Теперь, согнувшись, можно перемещаться хотя бы на корточках. Снова подхватила Ивана за плечи.
Господи, какой тяжёлый! И уже второй раз сегодня я таскаю его на себе. В конце концов это несправедливо… Я – лишь хрупкая девушка, я не должна, надрываясь, волочить туда-сюда здоровенных мужиков. Целая гора мышц пропадает зря, без всякой пользы… Он бы шутя мог поднять двоих таких, как я. А я… Что я могу? Я ведь не железная.
Не железная…
Кажется, бормотала это вслух. И сантиметр за сантиметром тянула Ивана за собой. В раненой ноге словно ворочался раскалённый прут…
Сирена взвыла ближе… Наверное, всего пара кварталов. Я едва не заплакала от бессилия. Но потом каким-то чудом сумела втащить майора внутрь.
Дальше – легче. Проход расширялся. Спустя ещё несколько метров, добравшись до поворота, я отпустила Ивана и сама повалилась рядом. Тяжело перевела дух. Пускай попробуют сунуться. Даже если у полицаев хватит смелости, они об этом пожалеют. На светлом фоне по их силуэтам не промахнётся даже ребёнок. И гранатой меня не достанут.
Завалить за собой отверстие?
Нет уже ни времени, ни сил…
Сдерживая дыхание, я вслушалась. Может, не заметят? Проскочат на полном ходу?
Сумерки густеют. След от протекторов на сухой земле не так бросается в глаза. А дыра в дощатом ограждении… Как раз это неудивительно. Удивительно, как само ограждение до сих пор уцелело.
Если бы я верила в Бога, я бы сейчас молилась.
Но давно уже я поняла: если и существует кто-то по ту сторону небесного свода – нет ему дела до наших проблем. Тому, кто отвечает за мироздание, некогда заниматься пустяками…
Прошуршали шины, брызнули камешки из-под колёс, один даже долетел до дна воронки. И полицейские «луноходы» снова заголосили раненым зверьём, распугивая обитателей Развалин и удаляясь.
Я лежала, боясь шевельнуться, пока сирены стали неразличимыми. Потом прижалась к груди майора. Он дышит, он живой, он должен жить…
Глава 5
Когда напряжённое ожидание отступает, я проваливаюсь в забытьё. Что-то между сном и бредом.
Я всё ещё лежу на полу в «Матриксе». Гэймеры идут в атаку, и ГШ вздрагивает в моей скрюченной судорогой руке. Мне тяжело. Полковник Фатеев подкрался сзади и теперь сжигает моё колено на медленном огне. Я слышу его злобное бормотание: «Тебе это зачтётся! Сука!» – но обернуться не могу. Я должна стрелять по ожившим мертвецам.
А они совсем не обращают внимания на пули. Спорят между собой:
«Говорю тебе, «Дарк Варриор» – крутая штучка!»
«У тебя что, матрица поехала? По сравнению с «Думом» «Дарк» не катит! И графика ни к чёрту, и анимация – дерьмо!»
Нуля пробивает грудь спорщика, и он горделиво указывает на свежую дырку:
«Вот видишь! «Варриор» и близко не стоял!»
Взрыв. Клубы дыма рассеиваются. И в мешанине тел одна оторванная голова говорит другой:
«Да. Эта вещица покруче «Армагеддона»».
Огонь пылает вокруг. Но почему-то он сжигает только моё колено. Проклятый Фатеев… Сейчас я обернусь и всажу ему пулю между глаз.
Медленно, с трудом поворачиваюсь. Темнота. Где я? Ледяной ужас накатывает. Неужели я снова в метро, в огромной гробнице с останками людей и поездов? В гробницах не место для живых. Там живут чудовища… Псы-убийцы с крокодильими пастями, ожившие мертвецы с серой кожей… Я слишком люблю солнце, я люблю тепло и свет. Я не могу умереть так!
Задыхаясь и волоча за собой раненую ногу, ползу по туннелю. Свежий воздух, это хорошо… Прохладный воздух в лицо. Но тьма по-прежнему густая и непроглядная.
Вдруг проваливаюсь куда-то. Бездна, подо мною бездна! Зацепиться за что-нибудь, остановить падение! Обдирая ладони, сползаю вниз по крутому склону.
Нет. Дно здесь всё-таки есть. Я переворачиваюсь на спину и вздрагиваю. Пальцы судорожно пытаются нащупать опору. Настоящая бездна не внизу, а надо мной. Тысячи далёких льдинок в чёрной пустоте. Если сорвусь туда, я буду падать целую вечность…
Ночь. Оказывается, уже наступила ночь.
Боль в ноге притупилась. Кровь перестала идти. И вообще, чувствую себя немного лучше. Значит, всё не так плохо. Способность к регенерации у меня ещё есть.
Вот только пить охота. Во рту сухо, как в пустыне.
Поискала в кармане плоскую металлическую фляжку. Там должна быть минералка, Артём нацедил. Он так рвался вместе с нами в «Матрикс». Конечно, мы его не взяли. Хоть это мы сделали правильно…
Я глотнула и завинтила крышечку. Остальное – Ивану.
Натянула «ночники» и оглянулась по сторонам. Тишина. И похоже, никто из местных до сих пор не заинтересовался опрокинутым набок «Фордом-Максимусом». Какие нелюбознательные. А может, здесь действительно никто не живёт? Значит, полицейская «зачистка» была относительно недавно.
Хромая, я медленно заковыляла к отверстию. Что с Иваном? Я ведь его даже не перевязала.
Майор лежал неподвижно. Присела рядом, взяла его руку… И вздрогнула. Рука была слишком холодной. Попыталась нащупать пульс, хотя бы совсем слабый, хотя бы редкий…
