Вадим Проскурин - Добрая Фея
– Юра, укол, – приказал Чарли.
Юра уже держал шприц в руке, в следующую секунду игла пронзила девичьи джинсы и вонзилась в бедро. Резким движением Юра нажал на поршень.
– Фохофо, – прошепелявил он из-под респиратора.
– Уходим, – сказал Чарли.
Джа сел за руль и завел мотор. Чарли обогнул «Зафиру», распахнул водительскую дверь, растопырил пальцы и одним движением надавил на все кнопки, опускающие стекла в дверях. Захлопнул дверь, забрался в «Дефендер» и сказал:
– Поехали!
Они выехали со стоянки на улицу, проехали метров триста и свернули в заранее присмотренный переулок, где их ждали Сева и Мухтар. Джип остановился, двери распахнулись, Джа включил вентилятор салона на максимальные обороты, по ушам неприятно ударил шум, очень громкий, почти оглушительный.
Юра распахнул багажник, Огурец бросил взгляд на портативный газоанализатор и снял респиратор. Чарли и Юра последовали его примеру, Джа – нет, водитель снимает респиратор последним, когда в салоне машины уже точно нет никакого газа.
– Пеленаем, – сказал Чарли.
Через минуту он и Юра синхронно вытерли со лба пот, пеленание – дело несложное, но тяжелое и утомительное. К этому времени пленная анчутка переместилась в багажник, она была похожа то ли на мумию, то ли на куколку гигантского инопланетного насекомого. Второе было ближе к истине, чем первое.
– Поехали, – сказал Чарли.
Они погрузились в машину, джип развернулся и снова выехал на улицу. Чарли бросил быстрый взгляд налево, через плечо Джа. Никакой суеты на стоянке не наблюдалось, похоже, законтаченный еще не пришел в себя. Это хорошо.
– Сефа, хах Муххаф? – спросил Джа из-под респиратора.
– О amp;apos;кей, – ответил Сева.
Джа снял респиратор и передал Чарли. Чарли забросил резиновую маску в бардачок, достал мобильник и позвонил на базу:
– Дежурный, – ответила база.
– Это Чарский, – сказал Чарли. – Готовьтесь принять груз, категория А. Мы тут недалеко, минут через пять-семь подъедем.
– Понял, – сказал дежурный и отключился. Далее Чарли позвонил Тимофею Борисовичу и
сказал:
– Всё.
– Что всё? – не понял Тимофей Борисович. – Товар уже получили?
– Получили в самом лучшем виде, – ответил Чарли. – Везем на базу. Я потом к вам зайду, расскажу подробности?
– Конечно, – сказал Тимофей Борисович. – Обязательно зайди, с удовольствием послушаю. Громкую связь включи.
Чарли включил громкую связь, и по салону джипа разнесся голос начальника:
– Ребята, поздравляю вас и объявляю всем благодарность! Чарли, не забудь отметить в pan… в отчете, чтобы я бонусы раздал.
Чарли улыбнулся. По инструкции любые служебные разговоры по незащищенным линиям связи можно вести только иносказательно, эзоповым языком, но это правило повсеместно нарушается, потому что оно глупое. Если иностранные шпионы сейчас реально слушают их разговоры, эта наивная конспирация их только веселит.
Подъезжаем, – сказал Джа.
Ладно, не буду отвлекать, – сказал Тимофей Борисович. – Удачи.
4
Пожилая пухлая блондинка стряхнула с Костиных щек остаток пудры и положила бархотку на столик среди прочих косметических приспособлений. Отступила на шаг, оглядела Костю критическим взглядом и взяла со столика ярко-красную помаду. Костя страдальчески поморщился.
Ассистент режиссера Федя, сидевший на табуретке напротив, хихикнул. Блондинка сместилась в сторону, ее монументальный зад перестал закрывать зеркало, Костя посмотрел на свое отражение и констатировал:
– Я похож на педераста. Федя еще раз хихикнул.
– Все нормально, – сказал он. – По телевизору всё по-другому видно, без косметики нельзя, будешь на зомби похож, как будто не доктор, а сам больной.
Костя хотел было сказать, что он не доктор, а ученый-биолог, но передумал. Все равно эти телевизионщики одно от другого не отличают.
В дверном проеме нарисовался ведущий передачи, низкорослый толстяк в накрахмаленном белом халате. С его лысины осыпалась пудра, толстые щеки были густо нарумянены, а губы накрашены ярко-красной помадой.
– А ты говоришь… – начал Федя, но не договорил, потому что они с Костей синхронно рассмеялись.
– Константин, вам придется подождать немного, – сказал ведущий. – Свет еще не готов.
– Хорошо, – сказал Костя. – Подожду. Блондинка закончила свою работу и удалилась,
Костя достал мобильник и стал играть сам с собой в шахматы. А точнее, не играть, а тупо смотреть в экранчик и делать вид, что думает.
Думать было очень тяжело, практически невозможно. Инна ушла. Раньше Костя не задумывался, что добрые феи из сказок всегда уходят от своих Иванов-дураков, это может случиться раньше или позже, но случится обязательно. Никогда не бывает, чтобы фея и простой человек жили долго и счастливо, Царевна-лягушка не в счет, она скорее гурия, чем фея.
Инна ушла. Костя вставил ключ в замок зажигания, но не успел повернуть, потому что мир поплыл, это было похоже, как будто он проваливается в бесконечно глубокий колодец, но это было не страшно, а, наоборот, невыразимо приятно. Падение заняло лишь одно неуловимое мгновение, затем точка экстаза пронеслась мимо и умчалась вдаль, Костя повернул голову, поборол приступ внезапной дурноты и понял, что Инны больше нет рядом. И почему-то полностью опущены стекла во всех дверях. В окно она вылетела, что ли?
Очень тяжело и грустно. Костя так привязался к этой милой девчонке, временами смешной, а временами пугающей. Может, она ушла потому, что он стал уделять ей меньше внимания? Может, она просто соскучилась? Постоянные звонки, деловые разговоры, документы… Львиную долю хлопот взял на себя Олег Дмитриевич, но Косте тоже доставалось неслабо, все чаще он возвращался домой поздним вечером, и все чаще он, ложась в постель, отворачивался к стенке и
Она никогда не упрекала его ни в чем, она все понимала, ей не нужно было выяснять отношения, она читала его мысли. Она терпела столько, сколько смогла вытерпеть, а потом ушла, потому что их отношения полностью исчерпали себя. Она не стала ничего говорить, а просто ушла, в последний раз она исполнила желание любимого, обеспечила нормальный пуск биореактора и ушла. Миссия феи выполнена, Иван-дурак постепенно, но неуклонно превращается в Ивана-царевича, процесс пошел, его уже не остановить. Даже если со всех сторон начнут сыпаться мелкие неприятности, это ничего принципиально не изменит, лекарство от рака в любом случае станет достоянием человечества, а К.Н. Бирюлев займет достойное место в ряду великих ученых. Место, которое по праву предназначено доброй фее по имени Инна. Интересно, кстати, Эйнштейну формулы тоже фея подсказывала?
– Константин, пойдемте, – сказал Федя.
Через минуту Костя сидел в студии под ярким светом софитов. Было жарко и душно. Та же самая пыш-нотелая блондинка промокнула Костино лицо салфеткой, смахнула остатки пудры с лысины ведущего и вышла из круга света. Из полумрака кто-то крикнул:
– Мотор!
Ведущий сделал умное, понимающее и проникновенное лицо и начал говорить:
– Сегодня у нас в гостях Константин Николаевич Бирюлев, молодой российский врач-биолог, под его руководством недавно было сделано открытие, которое я не побоюсь назвать эпохальным. Константин Николаевич, расскажите, пожалуйста, что именно вы изобрели.
Костя откашлялся и начал говорить:
– Если говорить простым языком, мы изобрели эффективное лекарство от рака и других злокачественных опухолей. Мы назвали его ТДМ, от латинских слов тумор демалигнизатор. Это можно примерно перевести как «раззлокачествеватель опухолей». В полумраке кто-то рассмеялся.
– Что ты ржешь?! – возмутился чей-то голос.
– Дык вырезать придется, – ответил другой голос.
– Ничего не придется! – возразил первый голос. – Все нормально, поехали дальше. Продолжайте, Константин Николаевич.
Костя продолжил:
– Химически ТДМ – это пептид, в норме он вырабатывается в эмбрионах млекопитающих по окончании внедрения в стенку матки. Согласно эпигенетической теории новообразований, этот белок…
– А этот белок, он генно-модифицированный? – спросил ведущий.
Костя растерянно пожал плечами.
– Да нет, в общем-то, – сказал он. – И вообще, как белок может быть генно-модифицированным? Организм – я еще понимаю, а белок…
– Боря, не надо самодеятельности, – сказал голос из темноты, очевидно, этот голос принадлежал режиссеру. – Продолжай по плану, не отклоняйся.
– А что он отклоняется? – возмутился ведущий. – Константин, не надо научных подробностей, все равно быдло ничего не поймет.
– Не выходи из образа, сука, – посоветовал режиссер. – Константин, не вертите головой, глаза покраснеют от перепадов освещения. Начинайте со слов: «препарат вводится внутривенно или внутримышечно».
– Препарат вводится внутривенно или внутримышечно, – послушно произнес Костя. – Для курса лечения достаточно одного укола. Передозировка ТДМ неопасна, опасна только индивидуальная непереносимость, но она встречается редко, пока отмечено только три случая. Сейчас мы применяем ТДМ только для безусловно безнадежных больных, в пред-терминальной стадии, когда больному осталось жить несколько недель.
