Владимир Брайт - Москва никогда
Мобильный сканер показал, что в кузове грузовика один человек, точнее, андроид. Никто не сбежит из плотно закрытого стального ящика. Исходя из этого испытывающая острый недостаток в людях «Пятерка» не стала сажать охранников внутрь. При неожиданном нападении кадавров от них все равно не было бы никакой пользы, а на атаку людей никто не рассчитывал.
– Так что будем делать. Флинт?
Четыре пары глаз пристально следили за командиром, ожидая ответа. Нужно было на что-то решаться, и прямо сейчас. Проклятье! Если бы Валет не упустил чертов грузовик, Герцогиня умела водить машину, а Магадан не остался в темном подвале, все могло сложиться иначе. И прямо сейчас мне не пришлось бы посылать на верную смерть своих людей.
– В общем так, – план шит белыми нитками, но другого в наличии не было. – Якудза. В багажнике есть баллончик с альтефанидной пеной. Умеешь с ней обращаться?
– Чего там уметь? – искренне удивился он. – Нанеси на поверхность, замкнув линию, и подожди несколько минут, пока химия не разъест металл. Хочешь по кругу, чтобы люк получился, или…
– Отлично. Значит, не нужно объяснять, что к чему. Сделаешь дыру в левом борту грузовика – он сейчас стал крышей, – спустишься вниз, вытащишь пленницу.
– Почему…
Не дослушав вопрос, я повернулся к команде, приказав:
– Рой и Семерка на бронетранспортере, я и Валет на джипе. Постараемся выиграть время, пока они…
Возмущенный Якудза открыл было рот, собираясь возразить, но я так посмотрел на него, что он поперхнулся.
– …не вытащат девчонку. После чего начнем отходить.
– Флинт, может… – начал Валет.
– С каких пор ты стал оспаривать приказы старшего? – мне с огромным трудом удалось сдержаться, чтобы не закричать, послав его к чертовой матери.
– Ни с каких. Просто мы с Як…
– Сработались? Лучше понимаете друг друга? – не дожидаясь ответа, я жестко закончил: – Ваша пара только что облажалась на ровном месте, потеряв бэтр, поэтому я разбиваю группу.
На самом деле у меня была другая причина, о которой я предпочел не распространятся.
– Приказ ясен?
– Да, – до сих пор авторитет командира был непререкаем. И все оставался таковым.
– Тогда…
По идее, нужно было сказать что-нибудь напоследок. Нечто возвышенное, наподобие того, что наша борьба и предстоящие жертвы имеют какой-нибудь смысл, мы обязательно победим, и далее по тексту бравой агитки. Но, во-первых, меня бы не поняли. Во-вторых, никакого видимого смысла в операции не было. Обычная грызня двух силовых ведомств за право обладания некой абстрактной ценностью. И, в третьих, я ненавидел врать. Поэтому не нашел ничего лучшего, чем приказать:
– По машинам! – добавив после короткой паузы: – У нас должно все получиться.
Судя по отсутствию видимой реакции, «напутствие» полководца, бросающего в бой свою гвардию, не произвело на бойцов должного впечатления. По большому счету, лучше бы вообще промолчал. Впрочем, нет смысла терзаться сомнениями перед боем, у которого есть все шансы стать последним в карьере.
Прежде чем занять место у турели, я нашел в багажнике баллончик с пеной и, передав Якудзе, сказал так тихо, чтобы нас не услышали расходившиеся:
– У меня просьба.
– Ты же знаешь, для тебя – все, что угодно, – он не кривил душой.
– Если у нас не получится вернуться… В общем…
– Мы покойники, я в курсе. Открытое пространство, бежать некуда. До ближайших построек минимум километр по прямой. Даже если каким-то чудом успеем добраться, засекут сканером, попытавшись взять живыми. После того, что мы сотворили с их конвоем, «Пятерке» лучше не сдаваться.
– Да, лучше, – не стал спорить я, не зная, как лучше начать. – В общем… Если что-то пойдет не так… помоги Герцогине уйти. Она сильная, и все же так проще…
«Этот и своих, и чужих», – в очередной раз утвердился во мнении человек, отрезавший себе пару пальцев, чтобы присягнуть на верность безногому капитану пиратской шхуны.
«Но сейчас решил перепоручить грязную работу мне», – Якудза наконец понял, почему его оставили. Вслух же пообещал: «Сделаю».
– Спасибо, – я не ожидал другого ответа и, тем не менее, был ему благодарен. – Валет, трогай! – Долгие проводы – лишние слезы. – Съезжаешь на обочину, фар не включаешь. Рой, ты держишь дорогу, мы атакуем с фланга.
– Ясно.
Послать человека на верную смерть – не самое лучшее, что может случиться в жизни. К сожалению, на войне командиру рано или поздно приходится принимать такие решения.
– Они не знают точно, сколько нас. Поэтому не станут ломиться напролом.
– Не станут, – легко согласился Рой; судя по голосу, сейчас его мысли были заняты чем-то другим.
Чем-то таким, о чем я совсем не хотел знать.
– Семерка, как только они придут в себя и возьмутся за вас серьезно, начинай медленно сдавать назад.
– Понял.
– Рой!
– Что еще?
– Кроме центра тебе нужно следить и за левым флангом. Смотри, чтобы они не зашли в тыл.
– Постараюсь.
– Мы на прав…
– Флинт, – впервые за все время он позволил себе бесцеремонно перебить командира. – Я все понял. Мы отвечаем за центр и левый фланг, ты держишь правый. Не волнуйся, не подведем.
После его ответа я, в который уже раз за последнее время, пожалел, что не имею в заначке фляжку со спиртом. Не зря его так «уважал» Магадан. Девяностошестипроцентное пойло хорошо тем, что сглаживает острые углы, превращая текущие проблемы в некое подобие мыльных пузырей. Тех самых, что выдувает ребенок из бумажного листа, свернутого в трубочку.
– Ладно. Начинаешь первым, я поддерживаю.
Скорее всего, ему было что сказать, но он предпочел промолчать.
– «Inter anna silent Musae»[15], – любил повторять Карпин, большой ценитель латыни.
Не знаю, как насчет муз, а в словах отпала всякая необходимость после того, как о себе громко, во всеуслышание, заявил крупнокалиберный пулемет…
* * *– Думаешь, у них получится? – Герцогиня стояла рядом с Якудзой на левом борту опрокинувшегося грузовика, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в ожидании, когда нанесенная на металлическую поверхность пена сделает свое дело. У нее вдруг возникло странное чувство, словно все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Ночь. Безумная погоня. Убийство водителя. Подкрепление. Самоубийственное пожертвование. И в конечном итоге тягостное ожидание неизбежного конца.
– Рой с Семеркой – покойники, – профессионал всегда реально оценивает свои и чужие шансы. – Бэтр принимает огонь на себя. Его в любом случае уничтожат. С джипом все не так очевидно. Валет – отличный водитель, Флинт неплохо стреляет. Если шальные пули не повредят машину, они могут попытаться забрать нас.
– И Рой догадывался об этом… С самого начала?
Женщины обладают удивительным даром спрашивать об очевидных вещах с таким видом, словно заранее не знают ответа.
– Конечно! – зло сплюнул Якудза.
В качестве подтверждения его слов призрачную ночную тишину разорвала в клочья длинная пулеметная очередь.
– Тогда почему был настолько спокоен?
Она лишний раз утвердилась во мнении, что мужчины на редкость странные существа.
– Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть.
– Что это?
– Кодекс бусидо. Лучше погибнуть одному, прикрывая отход группы, чем умереть всем.
Теперь стреляли уже из нескольких пулеметов. Причем – не жалея патронов.
– Кстати, – как ни в чем не бывало продолжил Якудза, словно речь шла об обычных вещах, – Флинт попросил меня прикончить тебя, если он не вернется.
Судя по спокойному виду женщины, ее не слишком удивила эта новость.
– И зачем ты мне об этом сказал? – так спрашивают скорее из вежливости, не любопытства.
– Хотел узнать, куда хочешь… В сердце или голову.
– Интересно, что говорит об этом кодекс бусидо? – совершенно не к месту рассмеялась Герцогиня.
«С доком что-то явно не то», – понял Якудза. Дело было даже не столько в этом неуместном смехе, сколько в каком-то нездоровом блеске глаз. Люди с нормальной психикой так не выглядят.
– Ничего не говорит, – и, после непродолжительной паузы, все же добавил: – К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать воину и что не унижает его достоинства.
– Понятно, – ее удовлетворил этот ответ. – Хотела бы сказать что-нибудь не менее глубокомысленное, жаль, не смогу. Среди женщин мало воинов. Я уж точно не принадлежу к их числу. А насчет достоинства, – она задумалась, подбирая слова. – Мне неприятно осознавать, что смерть изуродует лицо.
– Значит, в сердце.
– Выходит, что так. Кстати, похоже, готово, – отвернувшаяся Герцогиня резко сменила тему. – Проверь еще раз сканером, где она.
Под лаконичным «она» подразумевалась пленница.
– По-прежнему лежит в дальнем углу.
