Андрей Валерьев - Форпост. Найди и убей
«Видать, заливает. А как себя пяткой в грудь бил — не буду, мол, обузой! Сам. Все сам. Ну-ну…» — Геннадьич усмехнулся. В целом бывшие военнопленные ему нравились, ребята они были живучие и за последнее время ко всему привыкшие. Так что от работы не отлынивали, а честно впахивали «от и до». В свое время и он, Звонарев, и вождь всецело поддержали идею Ивана о карантине «доходяг». За пару недель, проведенных у моря, ребята отъелись и перестали быть похожими на ходячие скелеты. Да и из поселка им регулярно подбрасывали то вареного мясца, то жареной печени. Парни ожили и соорудили возле устья ручья неплохой временный лагерь, защищенный кустарником и с довольно солидным навесом. Теперь этим лагерем временами пользовалась команда охотников.
Из резиденции Маляренко раздался богатырский всхрап. От дальнего шалаша ему вторил укрытый шкурами вождь, которого злая на весь мир Ольга велела отнести от нее подальше.
Звонарев подложил в едва теплящийся в очаге огонь толстый чурбачок и посмотрел в темнеющее небо. Юрка Длинный и Димка до сих пор не вернулись от водопоя.
«Может, у ручья решили заночевать? Хотя вроде как не договаривались об этом», — Геннадьич поморщился. Прошлая охота оказалась неудачной. Стадо к водопою так и не пришло, и ребята решили перекантоваться под навесом. Вернувшись на следующий день, да еще с пустыми руками, молодняк получил серьезную выволочку от Николая и клятвенно пообещал предупреждать заранее, если они соберутся уйти больше чем на сутки. И вот опять. Звонарев с досады сплюнул.
«Уррроды! Обещали же сегодня не задерживаться».
К столу подошел, кутаясь в самодельное пончо из шкур, Володя. Серый почесал репу — будь его воля, он бы этого урода давно б кончил, но Маляренко как-то сумел убедить вождя оставить Романову жизнь, и Звонареву ничего не оставалось, как смириться с фактом его пребывания в поселке. Справедливости ради надо сказать, что «урод» вел себя тише воды ниже травы. В сторону Машки даже не смотрел и старательно обходил по большой дуге бывших «бомжей», которые сверлили его очень многообещающими взглядами. Романов их явно не боялся, но конфликта старательно избегал, прочно поселившись возле шалаша Ивана и активно набиваясь к нему в приятели. Звонарев нутром чуял — что-то этот парень затевает.
— Дежурить?
— Точно так, Сергей Геннадьевич. Эти гаврики так и не пришли? — Володя кивнул в сторону калитки.
— Завтра с ними разберемся. Бди.
Прораб тяжко поднялся на ноги и, прихрамывая, пошлепал по лужам к дому.
— А интересно, где моя жена?
Иван похлопал рукой по тому месту, где обычно находилась пятая точка любимой, но нащупал только одеяло. Вокруг была кромешная тьма.
— Вот это я поспал.
Иван зябко дернул плечами. Печка остыла, и в палатке было холодно. Постукивая зубами, Маляренко выбрался из-под одеяла и, поминая недобрым словом электричество и лампочки, а точнее, их отсутствие здесь, стал искать одежду. Кое-как одевшись, Иван вылез из палатки и рванул на огонек — к навесу столовой. Там уже сидел, поддерживая двумя руками голову, взъерошенный вождь. Дежуривший в ночь Володя задумчиво смотрел на огонь, вороша кочергой угли.
— А! Иван Андреевич! — Володя отвлекся от дум и приветливо улыбнулся. — В нашем полку полуночников прибыло. Разрешите доложить? А то, — Романов покосился на усиленно дышащего Колю, — шеф только отмахивается и мычит.
— Ты Алину Ринатовну не видал? Ух! — Ваня брезгливо сморщился. От шефа несло тааааким букетом…
— Она сказала, что с Олей заночует. Тут такое дело — охотнички еще не вернулись.
— Как?! — Николай мгновенно протрезвел. — Как не вернулись? Ну, сучата!
Вождь пьяно и многосложно выругался и собрался немедленно двинуться к речному лагерю, чтоб поиметь молодежь в особо изощренном виде. При этом он бодро вскочил на ноги, но брага не подвела, и, схватившись за больную головушку, Николай вновь рухнул в кресло.
— Воды.
К рассвету, однако, к немалому изумлению Ивана, Николай пришел в себя и, хотя от него изрядно попахивало, на ногах держался твердо, а мысли излагал связно и почти без мата. Мысли вождя сводились к одному — к карательно-воспитательной экспедиции в составе его, Николая, и его «баааальшого друга» и «вот такого парня!» Ивана. Маляренко прикинул, что через полчасика проснется повариха, а за ней и все остальные, и что встречаться с недовольной женой сейчас не с руки, и мысленно согласился с планом вождя. Глядя, как шустро тот собирается выступать в поход, Иван решил, что на самом деле основной идеей Коли было смыться из поселка до того, как проснется Ольга.
«Коля — ты попал! Еще похлеще, чем я».
Эта мысль Ваню согрела. Настроение его улучшилось, и, насвистывая веселый мотивчик, Маляренко двинул вслед за вождем. Дождь прекратился. На востоке начинался очередной серый рассвет. День рождения друга удался!
ГЛАВА 2,
в которой все идет кувырком
Сынок, всегда смотри под ноги!
МамаПротри глаза! Смотри куда идешь!
ПапаВолодя поплотнее укутался в свое пончо и проводил взглядом руководство, ушедшее железной рукой прививать молодежи дисциплину. Руководство, честно говоря, было все еще слегка пьяненьким и шагало кое-как, постоянно спотыкаясь и поскальзываясь на мокрой траве. При этом шедший впереди вождь умудрялся на ходу что-то втолковывать Ивану, обернувшись и размахивая руками. Иван Андреевич в ответ смеялся и хлопал того по плечу. Озябший Романов повернулся к очагу и протянул к огню окоченевшие ладони. До подъема оставалось десять минут.
— Так я ей и говорю — охолони, не нервничай. — Коля активно жестикулировал в надежде донести до друга все сложности взаимоотношений с подругой. — А она…
Тут вождь, который пару раз лишь чудом не грохнулся в лужи, наконец, подошел к калитке. Облегчив свою душу очередной порцией мата, посвященного Ольге, он дернул засов, но не удержался на размокшей глинистой почве и со смехом шлепнулся на пятую точку, чуть не уронив при этом Ваню. Причем прямиком в лужу.
— Мля! — Обрызганный Маляренко рефлекторно отпрыгнул в сторону.
— Ты того… аккуратней, дядя! — Ваня обошел истерично хохочущего друга и спиной вперед вышел из калитки.
Как он сумел среагировать на метнувшуюся серую тень, Иван так и не понял. Пятым, шестым, двадцатым чувством, наверное. Огромные серые псы молча бросились на мужчину, все произошло так быстро, что Ваня не успел ни испугаться, ни удивиться.
— Мля! Как в кино! — Все еще не веря, что это происходит наяву, Маляренко крутанулся на месте, встречая дубинкой первую тварь. Удар пришелся аккурат по оскаленной пасти. Зверь почти по-человечески закричал и отлетел в сторону. Почти сразу же на Ивана налетели еще три здоровенных псины.
— Ааааааа! — Позади Вани, катаясь по земле, отбивался ногами и палкой Николай, вокруг него вилась еще пара псов, непонятно как пробравшихся Ивану за спину.
Обернувшийся на долю секунды к другу, Маляренко успел заметить, как тот переломил дубинкой лапу одному хищнику.
— Ааааааа! — Иван заорал от страшной боли — в руку намертво вцепились клыки огромного лохматого пса.
Приложив по черепу твари дубинкой, Маляренко почти стряхнул хищника, но в это время прямо ему в лицо из серой предрассветной мути прыгнула новая серая тень. От мощнейшего удара в грудь Иван отлетел назад и, хорошенько приложившись затылком, потерял сознание. Последнее, что он успел краем уха услышать, был отчаянный, полный муки, вопль Николая.
Когда начальство скрылось в предрассветных сумерках, Володя взялся за веник, валявшийся на кухне. Звонарев со своими ложками изрядно намусорил — стружки были и на столе, и под столом, и вообще везде. Романов хмыкнул, скоро проснется Светланка, а передавать ей такой свинарник он не хотел. Девушка ему нравилась, и, хотя план по уводу поварихи еще окончательно не созрел, Володя потихоньку начал двигаться в этом направлении. От калитки донесся гогот вождя, и Володя, весело насвистывая нечто легкомысленное, принялся наводить марафет.
Страшные крики и вопли, раздавшиеся через мгновение, подбросили Романова, заставив сразу позабыть о Светке. Пару секунд Володя прислушивался к шуму у калитки — происходило там что-то совсем нехорошее. Позабыв о своем копье, «на автопилоте», Володя сунул веник в очаг. Сухие веточки вспыхнули жарким пламенем, и, вооружившись таким факелом, дежурный бросился на помощь.
— А ну пошли! Пошли вон! — Володя отчаянно размахивал уже догорающим веником. Собак удалось отогнать от неподвижных тел Ивана и Николая, но твари кружили в пяти метрах от Романова, у калитки, подбираясь все ближе и ближе. Что делать, Володя не знал, а потому просто заорал во всю силу своих легких. Твари отпрянули, и в это время пришла помощь. Вооруженные кольями и палками мужики быстро вытурили собак за забор и заперли калитку на засов, для верности подперев ее парой палок. Веник окончательно догорел и погас. У Романова отказали ноги, и он обессиленно плюхнулся в грязь.
