Дмитрий Янковский - Воины ветра
– Что-то я не заметил, как Глеб тебе что-то передавал, – признался я.
– И не заметил бы. «Струнка», как и большинство запрещенных законом штучек, которые приходится использовать в городе, до боевого применения находится в лептонном состоянии. Ее нельзя ни увидеть, ни ощутить.
– Да ну! – поразился я.
– Привыкай, привыкай, – усмехнулся он. – Это далеко не самое удивительное, с чем тебе придется столкнуться. Лифт остановился, акриловая дверь рывком ушла вверх.
– Прибыли. – Дан вышел первым и осмотрелся. – Дальше пешочком.
Я тоже покинул кабину. Из просторного полукруглого холла во все стороны вели двери, общим числом шестнадцать. Понятно было, что пятнадцать ведут в квартиры, а шестнадцатая на аварийную лестницу, по которой нам и придется топать. Ничего похожего на окна тут не наблюдалось. Далеко в старину было до нынешнего комфорта. Пол из пористого композита покрывал толстый слой пыли, всюду валялись пустые картриджи от слабоалкогольных коктейлей и другой мусор. В пыли виднелась протоптанная тропинка к аварийной лестнице.
– Покажи «струнку», – попросил я.
– Кто из нас, как ребенок? – усмехнулся Дан.
– Согласен, один-один, – развел я руками. – Но любопытство мучает.
– Отойди шага на три, – попросил напарник. – И не шевелись, а то поранишься, не дай бог.
Как можно пораниться «стрункой», я уже видел, так что предпочел отшагнуть подальше и замереть возле одной из дверей.
– Оружие активируется намерением, как многое из нашей техники, – начал Дан. – Просто думаешь, что хочешь использовать «струнку». Происходит изменение твоей ауры, детектор реагирует и приводит оружие в боеспособное состояние. Смотри.
Совершенно бесшумно у него в руке появился черный цилиндр длиной сантиметров двадцать и диаметром около четырех. Приглядевшись, я отметил, что поверхность цилиндра рубчатая, какой делают рукояти плазмоганов, чтобы крепче лежали в руке. Кроме того, с одного бока по цилиндру протянулась цепочка выступов, чтобы пальцы удобнее устроились. Рукоять. Вне всяких сомнений. Больше всего цилиндр напоминал рукоять японского меча, того, что висел в закутке станции «Вольный ветер». Однако ничего похожего на клинок видно не было.
– Меч, – удивился я.
– Весьма необычный, – кивнул Дан. – Клинка не видно, потому что он создан из тончайшего вакуум-поля.
– Вроде того, из чего паруса на винд-шипах? – сообразил я.
– На парусах поле намного толще, поэтому выглядит, как серебристая пленка. А поле, из которого делают дома, еще толще.
– Понятно. Генератор в рукояти?
– Конечно. Питания хватает часов на сто непрерывной работы. Потом элемент надо подзаряжать. Толщина клинка всего три атома железа, поэтому режет он – будь здоров. Все подряд и почти без усилий.
Дан наотмашь полоснул невидимым лезвием по одной из бронированных дверей. На первый взгляд ничего не произошло – ни разреза, ни особо громкого звука. Но я понимал – разрез слишком тонкий, чтобы его можно было увидеть. Дан полоснул еще дважды, и ему под ноги из раскромсанной двери вывалился увесистый бронированный треугольник.
Я лишь кашлянул. Что тут скажешь? Штуковина и впрямь высшего класса.
– Ширина лезвия три сантиметра, длина пятьдесят, – добавил Дан. – Для обучения фехтованию «стрункой» есть возможность сделать лезвие видимым.
Он прижал какой-то сенсор на рукояти, и над ней затрепетало полуметровое фиолетовое марево.
– Ни плазмой, ни пулей, его не пробить, так что иногда и выстрелы отбивать можно, – добавил напарник. – А вот для лазера это не препятствие, сам понимаешь.
Через миг рукоять просто пропала. Вместе с клинком. Для наглядности Дан хлопнул в ладоши и улыбнулся.
– Фокус-покус, – сказал он. – Все, пойдем. А то черт знает, сколько придется возиться с этим Чеботаревым.
– Хорошая у вас экипировочка, – оценил я, ступая следом за напарником.
Аварийная лестница была узкой, я бы сказал, тесной, а освещалась довольно современными химическими светильниками, поставленными, конечно, куда позже, чем был построен сам дом. Мусора на ступенях было больше, чем в холле у лифта. Кроме опустошенных картриджей валялись пластиковые контейнеры из-под продуктов, разнообразное тряпье, на котором, похоже, кто-то спал время от времени. Пованивало аммиаком. Иногда сильно.
Я отметил, что тревога, возникшая перед нападением гопников, не собиралась рассасываться, а напротив, усилилась и сгустилась. Уже не было сомнений, что это подает сигналы выработанная на тренировках интуиция.
– Не спеши, – вырвалось у меня.
– Что такое? – обернулся Дан.
– Не знаю. Тревожно что-то. А это, как правило, означает наличие какой-то опасности.
– Чутье? – ухмыльнулся напарник.
– Скорее интуиция. Способность из разрозненных малозначащих деталей собрать в подсознании единую картинку. Нам это умение ставили специально.
– Понятно, – гораздо серьезнее произнес Дан. – Идеи есть?
– Думаю, тут могут быть ловушки для чужаков, – прикинул я. – Точнее, должны быть, учитывая наличие банды гопников. К тому же банда наверняка не одна.
– Логично. Чеботарев постарался?
– Возможно, он тут вообще один живет. – Дом не выглядит очень уж обитаемым.
– Возможно. Но это официальный адрес Чеботарева по документам комиссии. А ребята из комиссии по освобождению шутить не любят, значит, Чеботарев вынужден обитать именно тут. Не ровен час, с проверкой нагрянут.
– В эти трущобы? – с сомнением скривился я. – Наверняка в помещении просто установлены детекторы подкожного чипа, так что дистанционно можно узнать, находится освобожденный на месте или нет.
– Скорее всего, – согласился напарник. – Тогда ловушки действительно могут быть. Чтобы посторонние не докучали.
– Вот и я о том. Если ловушки ставил Жесткий, то есть Чеботарев, то проще всего предположить растяжки с термическими гранатами. На инфракрасных фотоэлементах, думаю. Я бы такие поставил. А школа у нас с ним одна.
– Это упрощает задачу. В очках тепловизор встроен, сразу засечем.
У меня отлегло от сердца. Мы оба надели очки, перевели их в режим ночного видения и начали карабкаться по лестнице дальше. За три этажа до нужного я заметил тонкий зеленый шнур от стены к перилам.
– Кажется, есть! – Я показал пальцем на едва видимую преграду.
– Вот жук… – прошептал Дан. – Обезвредишь?
– Не знаю. Осмотреться надо.
Фотоэлемент размером с четверть горошины был приклеен прямо к стене и выкрашен в тот же цвет. Хрена с два разглядишь без прибора. Граната же скорее всего спрятана в ворохе мусора у перил.
– Не перелезть, да и ползти под шнуром страшновато, – прикинул напарник.
– Да уж, мастер, – согласился я, продолжая осматривать ловушку.
Это была «неизвлекашка» в чистом виде. Луч от элемента светил на место зачековки детонатора, так что граната рванет и если перекрыть его, и если попробовать вставить чеку или вывинтить детонатор. Ежу понятно.
Я выразительно покачал головой.
– Вот черт! – сквозь зубы процедил напарник. – По лифтовой шахте лезть, что ли? Или с гравиосерфа на крышу высаживаться?
– Думаешь, там ловушек нет? – вздохнул я. – Плохого ты мнения о винд-труперах. Но есть одна идея.
– Поделись.
– Граната приклеена молекулярным агдезивом к пруту перил. Чтобы ни случайно, ни специально ее не столкнули вниз. Луч светит на детонатор, так что любые манипуляции с ним лучше выкинуть из головы.
– Погоди! – включился в решение задачи Дан. – А если взять «струнку», рассечь прут сначала под гранатой, а затем над ней. Она свалится вниз, запал сработает, но у него замедлитель на четыре секунды, так что рванет тремя пролетами ниже.
– А если он удалил замедлитель? – усмехнулся я. – Плохо винд-труперов знаешь.
Дан умолк. А мне в голову пришла гениальная мысль.
– Дай «струнку», – сказал я.
– Порежешься, – уверенно покачал головой напарник. – Скажи лучше, где резать.
– Надо гранату располосовать точно пополам. Точнее, запал. Не зацепив луч. Усекаешь? Разрезанный пополам, запал не сработает.
– Ну ты и псих, – Дана аж передернуло. – Это какая точность нужна?!
– Мочевой пузырь нужен крепкий, – усмехнулся я. – Чтобы штаны не обмочить во время операции. Ну и не помешает знание устройство запала.
– Будешь схему сейчас чертить?
– Нет, еще раз попрошу твою «струнку». Если сильно дрейфишь, спустись на пролет ниже. Там не достанет.
Дан решился, материализовал в руке чудесное оружие и передал мне.
– А она не исчезнет в самый ответственный момент? – на всякий случай спросил я.
– Нет. Мыслекоманда нужна для дезактивации.
– Ну и ладно. Все, дуй вниз.
Его не пришлось упрашивать. С заметным облегчением он спустился на пролет ниже и прижался к стене.
На самом деле я, конечно, лукавил. Не собирался я резать гранату напополам сверху донизу. Больной я что ли? На самом деле я собирался просто отсечь виброэлемент детонатора от активного капсюля, и все дела. Это мог сделать и Дан, но мне очень уж хотелось опробовать «струнку».
