Андрей Величко - Дом на берегу океана
Но тут есть тонкости, связанные с тем, что нужно очень точно выдерживать толщину отрезаемого. То есть двигать не деталь, а сам переход, что можно было сделать электронным способом.
Вот я и занимался модернизацией своей аппаратуры, чтобы она могла открывать портал на прецизионном расстоянии от кристаллов. Общие принципы были понятны, и теперь оставалось добиться требуемой точности импульсов. Теоретическим пределом являлось десять микрон, но пока у меня толком не получалось выдержать даже пятьдесят. В гараже уже валялась кучка тончайших сапфировых пластинок, на которые я потихоньку строгал имеющуюся у меня блямбу десятисантиметрового диаметра.
А дома лежала красивая папка с надписью «Универсальный торсионно-полевой отсекатель». Правда, пока она была пустой, хоть я уже пытался сесть за описание якобы сделанного на основе своего изобретения прибора. Оказалось, что писать бред тоже надо уметь. Пригласить, что ли, за небольшой гонорар писателя из соседнего отдела?
Вскоре пришлось сделать перерыв в исследовательской деятельности, потому что пришло уведомление о положительном решении про визу. В силу чего я быстро сделал еще один комплект аппаратуры перехода, специально предназначенный для путешествия в Штаты.
Взять с собой кристаллы будет нетрудно: они совсем небольшие и невзрачные. А вот генераторы к ним?
В принципе конечно, на какую-то аппаратуру непонятного назначения могут и не обратить внимания. Но могут ведь и обратить! Одно время была мысль вообще ее не брать, а сделать на месте по приезде. Но это означало потерять как минимум неделю, так что я сел уродовать свой сварочной инвертор «Селка». По мощности он раза в три превосходил электронику для перехода, по функциям отдаленно ее напоминал – и там, и там требовались высокоэнергичные импульсы сложной формы. Просто разные, вот и все. Вот, значит, я и заменил «Селке» начинку. Внешне она выглядела очень похожей на старую, отличия смог бы увидеть только специалист, причем хорошо знающий именно эту модель. Более того, аппарат по-прежнему мог варить – правда, довольно плохо, где-то на уровне очень дешевого китайского аналога. Но зато у него появились столь необходимые мне дополнительные функции.
Дальше осталось только заказать билет, который обошелся в тридцать три тысячи, написать заявление об отпуске и собрать чемодан. Все это не заняло много времени, и вскоре самолет компании «Эр Франс» нес меня в столицу штата Юта.
Как и ожидалось, мой сварочный аппарат не вызвал никакого интереса у таможенников. Наши вообще не обратили на него внимания, а штатовские поинтересовались, собираюсь ли я его вывозить. Услышав положительный ответ, шлепнули печать и пожелали приятного отдыха. Действительно, погода тут стояла прекрасная, Женя не опоздал и сразу меня нашел, так что через полчаса мы уже ехали к нему домой. В принципе я мог бы остановиться и в гостинице, о чем и сообщил после первых приветствий, но Женя сказал, что он сейчас живет один и мое присутствие его несколько не стеснит.
– А жена где, в отпуске или командировке?
– Хуже, – вздохнул школьный приятель. – Подала на развод и съехала, теперь будем делить имущество.
Комментировать новость я не стал, хотя сильно подозревал, что в таком развитии событий виноват сам Женя. Его, мягко говоря, повышенная любвеобильность не была особым секретом, по крайней мере в России. Однако услышанное подвигло меня на подозрения, что семисотпятидесятиграммовая бутылка водки, лежащая рядом со сварочным аппаратом, понадобится сразу по приезде. Причем ее небось и не хватит.
Так оно и оказалось. По мере понижения уровня содержимого в посудине Америка в речах Жени опускалась все ниже и ниже. Если поначалу эта была вполне приличная страна всего с двумя не очень большими недостатками – наличием негров и адвокатов, то где-то после четырехсот граммов я услышал, что тут, кроме них, вообще ничего нет. А негров к тому же и нельзя называть этим словом, ибо чревато.
В общем, Женя подумывал о возвращении в Россию. Потому как очень сильно подозревал, что дом, в котором мы пьянствовали, жена у него отсудит. Ибо она, по его словам, только и ждала повода обвинить ни в чем не повинного Зябликова в супружеской неверности, чтобы тут же уйти к адвокату. И негру притом, что характерно. Или латиносу, что, по словам моего приятеля, было практически тем же самым.
Так как беседа шла за жизнь, то, ясное дело, ноль семьдесят пять оказалось мало. Но она была обстоятельной, с перерывами на закуску, в силу чего выяснилось это только в третьем часу ночи.
– Пора бежать за добавкой, – резюмировал я неудачную попытку собеседника выжать из бутылки хоть несколько капель. – Круглосуточный магазин далеко?
Оказалось, что их тут, кажется, вообще нет. Во всяком случае, Женя про такое не знал. Имелся ночной бар, до которого было пять миль. И то не факт, что он в это время работал.
– Ох, и дикая же тут страна, – вздохнул я, вытаскивая из чемодана «Селку». – Барометр у тебя есть?
– З-зачем? – икнул Женя.
– Тебе водка нужна или нет? А без него может сдуть по дороге. Что, нет барометра? Тогда лезь в интернет и смотри, какое тут сейчас у вас давление.
– Ш-шестьсот семьдесят!
Я поначалу подумал, что Зябликов просто по пьяни перепутал порядок цифр и на самом деле имеет место семьсот шестьдесят. Но потом вспомнил, что Солт-Лейк-Сити находится существенно выше уровня океана. Так это что, разница получается почти в девяносто миллиметров ртутного столба?
Пару минут я тщетно пытался вычислить давление, которое разовьется на стенах моей хендерсонской оружейки, но для решения оной задачи выпито было все-таки многовато. Да ничего, я же ее на совесть делал! При разнице в пятьдесят уже ходил, и хоть бы что. Хотя…
– У тебя гараж прочный? Блин, а кто должен знать? Ладно, пошли. Не будешь возражать, если он вдруг случайно слегка развалится? Все равно ведь жена отнимет.
– Н-не буду, – мотнул головой Женя, – а з-зачем ты хочешь развалить мой гараж?
– Да я-то не хочу, это он сам может слегка того. Ладно, пошли.
В этот раз я открывал переход в три приема. Сначала – пятисантиметровую дырочку, из которой сразу засвистел воздух. Подождав, пока напор ослабнет, увеличил диаметр до полуметра. Уши заложило, а гараж начал потрескивать. Решив, что хватит телиться, я рывком увеличил переход до полного размера, впихнул Женьку в железный сарайчик, сам шагнул следом и вырубил аппаратуру. Правда, в последний момент мне показалось, что в гараже что-то затрещало, но мы были уже на Хендерсоне.
Выждав, пока давление в сарайчике поднимется до окружающего, я открыл дверь и показал на свой дом:
– Идем, там должно оставаться еще литра два.
– А почему здесь д-день? – удивился Зябликов. Тот факт, что он попал прямо из гаража и на берег океана, его почему-то не взволновал.
– Потому что так по календарю положено, – объяснил я. – Так ты идешь или как?
Женя пошел, хотя и с некоторым трудом. Мы проследовали на кухню, где я снял с полки большую зеленую бутыль и водрузил на столик, пояснив:
– Водка. Правда, теплая, но ты же там еще, надеюсь, не до конца обамериканился? Сейчас сообразим насчет закуси…
А вот с этим у меня было не очень. Имелась белорусская тушенка, зеленый горошек и конфеты «Белочка». Но, если мне не изменяет память, перед моим последним уходом в Москву островитяне жарили какую-то здоровую рыбину?
Подойдя к пульту на стене, я ткнул в кнопку «Таня», ухитрившись при этом не промахнуться.
– Закусь скоро будет, а мы пока примем по чуть-чуть, для аппетита, – предложил я. И только это было проделано, как Женя замер с открытым ртом, будто увидел привидение. Я оглянулся – ничего. Совсем ничего, только Таня пришла, и все. Это что же, она так потрясла Женьку? Странно. Обычная п-по… полинезийка, вот. И даже почти одетая.
Стараясь говорить трезвым голосом, я попросил Таню принести рыбы. Она вышла, и Женя обрел дар речи.
– С-сейчас я у тебя ничего спыр… спрашивать не буду! – объявил он. – Ибо нетрезвый. Но потом всс… все расскажешь!
– Обязательно!
Мы приняли еще по сто, закусили рыбой, после чего Женя упал на мой диван, а мне пришлось стелить коврик в углу.
Проснувшись ранним утром, в чем не было ничего удивительного, так как завалились-то мы с Женей часов в шесть вечера, я растолкал приятеля и погнал его к океану. Он слабо трепыхался и бормотал, что, по данным медицины, физические нагрузки с похмелья вредно отражаются на сердце и еще на чем-то там внутри организма.
– Для тебя окунуться в море – нагрузка? – удивился я. – Тогда действительно осталось только считать дни до инфаркта. Тебя же не просят таскать брусья на верфи! И не пудри мне мозги своим аспирином, рассол куда лучше. Вернемся – угощу.
Действительно, после купания и стаканчика рассола Женя ожил и поинтересовался, сколько времени мы дрыхли. И который теперь час в Солт-Лейк-Сити, потому как ему к двум пополудни надо в клинику.
