Алексей Гравицкий - В зоне тумана
Выстрел шарахнул совершенно неожиданно и совсем не в том месте, где ожидала притихшая публика. Вайнер снова юркнул в дебри лабиринта, замелькал, не особенно стараясь прятаться. Выстрелы доносились с левого конца лабиринта. Мелькнула тень, другая. Грохнуло.
К тому времени, когда туда добрался мордоворот, стрельба прекратилась. Мелькавшая по лабиринту тень застыла, надломилась, исчезая где-то внизу.
- Сука-а!!! - донеслось оттуда через секунду.
Мунлайт снова показался перед зрителями. На этот раз далеко справа. В каждой руке у него теперь было по обрезу. Вне зависимости от исхода дела, бренд «Братья Вайнеры» сегодня прекратил свое существование. Либо оставшемуся в живых парню с рязанской мордой придется искать себе нового «брата».
Обе фигуры снова исчезли в лабиринте, появляясь теперь хаотично то тут, то там. В какой-то момент мелькнули рядом, заплясали, обмениваясь выстрелами. Один, два, три, четыре… Фигуры снова разошлись в стороны.
Первым перед зрителями показался Мунлайт. Один обрез, в правой руке, он запрокинул дулом в потолок, второй, в левой, держал наизготовку. Он шел вперед не таясь. С такой уверенностью, словно просчитал каждое движение. Публика зашуршала. Кто-то выкрикнул что-то подбадривающее.
Оставшийся противник замер в центре лабиринта и ринулся Мунлайту наперерез. В отличие от хладнокровного Муна он был в ярости. Это его и погубило. Вайнер выскочил навстречу Мунлайту и нажал спуск, но прежде успел выстрелить Мун. Выстрелы практически слились в один. Второго «братца» дернуло за плечо, разворачивая и меняя направление выстрела. Мун остался стоять на ногах. Выстрелил второй раз с левой, опустил правую и методично разрядил оба оставшихся ствола.
Вайнер дернулся раз, другой, заваливаясь под яростные вопли толпы. Третий раз вздрогнуло уже соприкоснувшееся с полом мертвое тело.
Трибуна визжала и скандировала кликуху победителя. Рев стоял оглушающий. Коридор сотрясался так, что казалось, обрушится с высоты к ногам победителя. Под неописуемый гвалт Мун вскинул вверх оба обреза, бросил их на пол и сплюнул.
Публика визжала. Победитель тяжело дышал, и я отметил, что верткий и непобедимый сталкер жутко устал. А впереди был третий поединок.
Следующий поединок снова обошелся без Муна. Устроители кровавой бойни старались быть хоть немного объективными и давали выжившим, желающим продолжить участие, короткую передышку.
У Муилайта о его желаниях продолжать или уйти непобежденным никто не спрашивал. Аферист подписался на три раунда разом и не имел права теперь получить деньги и уйти после двух схваток.
Когда орущий ведущий снова заявил Мунлайта слева, толпа взорвалась настолько оглушительным ревом, что стало страшно за стекла в окнах и барабанные перепонки. Кажется, в этой толпе было только два человека, не разделявших общего настроения. Я продолжал волноваться за исход дела. Хлюпик ушел в себя, погрузившись в какие-то неведомые дебри мрачных мыслей. Да еще у Васьки Кабана странное выражение на физиономии было.
Я огляделся, но Кабана нигде не было видно. Ну и бог с ним. Дался мне этот Вася. Взгляд скользнул по арене. Мунлайт снова маячил слева, зажимая пистолет в левой руке. Справа стоял мелкий мужичок, погоняло которого я умудрился прослушать.
Если их поставить рядом, мелкий, конечно, не будет Муну в пупок дышать, но однозначно окажется не выше подбородка.
- У каждого из них пистолет, - проорал голос из динамика. - С одним патроном!!! Посмотрим, кто из этих двоих более искусный стрелок. И пусть победит сильнейший!!!
Толпа привычно смолкла вместе с началом раунда.
Мун сделал несколько шагов вперед. Оценил взглядом ближайшую груду ящиков. Отступил, легко разбежался и, взлетев по ящичной пирамиде, уцепился за верхний край. Толпа ободряюще зашумела.
Мунлайт подтянулся на руках, вскарабкался наверх груды ящиков и затаился. Сверху ему, должно быть, открывался фрагмент лабиринта, но только фрагмент. Правой стороны, где находился его противник, он видеть не мог.
Противник тоже оказался не прост. Добравшись до контейнера, заваленного набок, мелкий мужичок вышиб плечом крышку и нырнул внутрь.
Трибуна недовольно загалдела. Время шло, ничего не происходило. Недовольный шепоток креп, перерастая в волну возмущения. Вскоре послышался свист и вопли с обвинениями в трусости. Если бы это было возможно, в Муна и его противника уже летели бы яйца и помидоры. Публика ждала события, шоу. А его не было.
Мунлайт лежал на ящиках и осматривал окрестности. Его противник сидел в контейнере, выжидал, затаившись.
- Твари трусливые!!!
- Мясо радиоактивное!!!
Трибуна свистела и плескала во все стороны праведным гневом. Над ареной понеслись более едкие и менее цензурные словосочетания. Мунлайт завалился на спину и демонстративно смотрел в потолок, закинув руки за голову и положив ногу на ногу.
Первым не выдержал мелкий. Он вылез из контейнера и, прижимаясь к препятствиям, двинулся в сторону Муна. Публика приветственно взревела. Мунлайт тут же встрепенулся, перевернулся на живот и напрягся.
Мелкий приближался осторожно, от публики он не прятался. Зато очень хорошо прятался от противника. Трибуна молчала. Через минуту Мун вскинул руку с пистолетом и принялся целиться.
Публика замерла в ожидании. Грохнул выстрел, и…
Край ящика в сантиметре от носа мелкого вздыбился свежей щепкой. Мелкий мужичок вздрогнул, словно получил пощечину, но уже в следующее мгновение задвигался вперед быстрее и увереннее.
Мун, судя по долго шевелящимся губам, смачно выматерился, отполз на пузе назад, повис, держась за край, и спрыгнул вниз. В следующее мгновение оба противника пропали из виду.
Ну, вот и все. Кирдык Муну. Допелся притырок. Против лома нет приема. А ведь все делал правильно. И расчет был верным, и выждал, не сорвался. Что ж промазал-то, чудило? Теперь его смерть - вопрос времени, причем счет идет на минуты. Разве только у него в кармане пара патронов завалялась.
Над ареной висела кладбищенская тишина. Даже не кладбищенская, на кладбище вороны орут, а замогильная. Зрители ждали. Ничего не происходило. А может, и происходило, но только видно не было.
Хлюпик судорожно терзал зубами губу. Я считал удары собственного заходящегося сердца. В чудо с каждым мгновением верилось все меньше.
Вспышка и грохот выстрела раздались в центре зала. Ну, вот и все, прощай, Мунлайт. Правда, оставалась робкая надежда на то, что мелкий тоже промазал. Но что тогда? Их снова разведут в стороны и дадут еще по одному патрону? Что делают в таких случаях устроители сталкере кого шоу, я не знал.
Между ящиками мелькнула тень. Зрители притихли на мгновение, а потом трибуна взорвалась овацией. Из-за груды ящиков вышел Мунлайт. В руке он держал нож. По лезвию и обнаженной до локтя конечности стекала кровь.
Послушав вопли с трибуны, сталкер отбросил нож. Лезвие сверкнуло, кувыркаясь, и прекратило полет, вонзившись в ящик в десятке шагов от победителя. Мунлайт тяжело повернулся и, не оглядываясь, пошел к выходу.
Я глубоко дышал, пытаясь унять взбесившееся сердце. На руке повис Хлюпик. Он был бледен, как выбеленная синькой простыня.
- Ты чего? - не понял я.
- Идем отсюда, - попросил он. - А то меня стошнит.
10
Муна я дожидаться не стал. Достаточно было знать, что он живой. А раз живой и у него, как он сказал, ко мне грандиозное предложение, то сам найдет. Причем этот найдет, даже если я из зоны совсем слиняю.
Хлюпик плелся еле-еле. В комнате откупорил бутылку, залудил грамм сто прямо из горла и повалился на койку. Я следил за ним молча. Он перехватил мой вопросительный взгляд.
- Сегодня моя очередь?
Я кивнул. Раз договорились пользовать койку и пол по очереди, значит, так и будет.
- Ну, вот и идите в жопу, - пробурчал Хлюпик и отвернулся носом к стене, а ко мне той самой частью, в которую предлагал топать.
Надулся Хлюпик. Не иначе, обиделся. Интересно, на жизнь вообще или на меня в частности? А еще говорил про то, как надо удар держать. Эх-хе-хех.
Запустив руку под кровать, я порылся в коробке и выудил банку опостылевшей тушенки. Неплохо бы устроить хоть какое-то разнообразие, но для этого нужно было идти вниз, а там сейчас толпа, суета. Ну, в баню.
Нож легко вошел в банку, в несколько рывков срезал крышку. Не хуже консервного. И чего Хлюпик с ними уж сколько дней уродуется? Я сел на пол, приложился к бутылке и закусил тушенкой.
Водка из горлышка и заплывшая жиром тушенка с ножа почему-то вдруг напомнили студенчество. От накативших воспоминаний пропали остатки аппетита. Вот же вставило. Сколько раз так пил и жрал и ни разу на ностальгию не пробивало, а тут вдруг…
В дверь легонько постучали. Никак у Муна совесть прорезалась. Или случилось страшное и бармен пришел меня выселять.
