Вадим Филоненко - Дегустаторы смерти
Мимо нас промелькнул хвост багрового потока, преследующий обреченную машину, а потом они постепенно скрылись вдали.
Бородач очнулся, увидел, что опасность миновала, и поначалу обрадовался, а потом решил высказать нам претензии.
– Будешь вякать, пешком пойдешь, – отрезал Сало, несказанно удивив меня своей неожиданной твердостью. Неужто Зона постепенно меняет его? Закаляет характер?..
Бородач заткнулся, но молчал недолго. Начал стонать, демонстративно потирая лодыжку. А может, она и впрямь разболелась.
– Держи, – Толя протянул ему шприц с промедолом. – Сам сделаешь?
– Ага.
Для нарика поставить себе инъекцию – раз плюнуть. Он привык колоться.
Мы выжидали еще около часа, не решаясь завести двигатели, но «кобра» не возвращалась. Сало украдкой поглядывал на меня, ему явно хотелось поговорить. Наверное, собирался оправдаться за свою подставу трехмесячной давности, но присутствие постороннего затыкало ему рот.
Зато нарика одолел словесный понос.
– Юрик, но все меня Бородачом кличут, – представился он и вывалил на нас с Толей историю своей жизни, кстати сказать абсолютно серую и неинтересную.
Я стоял на подножке, слушал вполуха, а сам шарил биноклем по окрестностям, рассматривая уцелевшие телеги, примостившиеся в поле на разном расстоянии от нас.
Из одной из них внезапно вышел человек. Я узнал его. Это Иван по прозвищу Сапог. Бывший строитель, он зимой и летом ходил в кирзовых сапогах, не знаю уж почему. Вот и прозвали. Насколько мне известно, он не нарик – алкаш и время от времени подвизается отмычкой.
Ванька Сапог постоял, боязливо вжимая голову в плечи, и направился к соседней телеге. Шел медленно и осторожно, как по минному полю. Дошел, поговорил о чем-то с сидящими там парнями и отправился к следующей. Постепенно добрался и до нас.
– Сумрак велел передать, чтоб заводились. Сейчас все поедут. И вы не отставайте, – пробубнил Сапог. – На шоссе больше не суемся. Двинем через старую пашню.
– Значит, цел гаденыш, – имея в виду Сумрака, пробормотал я себе под нос. – И «гадюка» его не берет.
Толя услышал и ответил:
– На самом деле он неплохой сталкер. Главное, осторожный. И хитрый. Потому и жив до сих пор.
Я промолчал, внутренне соглашаясь. Сумрак, конечно, тот еще гад, но в хитрости и осторожности ему явно не откажешь…
Заревели двигатели. Сало уже хотел тронуться с места, как вдруг из телеги Утюга и Чвиля выскочил длинноволосый Рубик, которого я видел месяц назад в отмычках у Панды, и двинулся к нам:
– Погодите! Мне велели ехать в прицепе.
– Залезай, – кивнул Толя.
Поредевшая стая телег вновь выстроилась в цепочку и двинулась за головной машиной, которой управлял… все тот же Архимедик! Значит, и у него хватило смекалки не устраивать бессмысленную гонку с «коброй», а затихариться в сторонке. Впрочем, тут я не удивился. Архимедик – мужик ушлый, это все знают.
Изрытая канавами, буграми и ямами территория заброшенной пашни ни в какое сравнение не шла пусть и со старым, но асфальтом. По пашне машины двигались, неуклюже переваливаясь с кочки на кочку, надрывно гудя моторами, с трудом поддерживая необходимую для действия «трассера» скорость.
Я подпрыгивал, стоя на ступеньке трактора, и внимательно изучал окрестности.
Этот участок пути не был помечен институтскими вешками, а значит, аномальная пакость могла притаиться где угодно, хоть вон в той канаве, имеющей форму подковки – слишком правильной, на мой взгляд, словно вычерченной по лекалам. Смерть могла подняться рыжей паутиной из густой травы, как это случилось три месяца назад с Кеглей. Или замаскироваться под кочку, которая нагло ухмылялась в двадцати метрах впереди и слева от нас. Сорняки на пашне росли с избытком, а кочка оставалась абсолютно лысой, без единого клочка травы, и напоминала бугристый череп гнома, устроившего засаду на беззаботных путников.
Машина Архимедика, двигавшаяся прямо перед нами, вот-вот должна была проехать совсем рядом с этим черепом. Не знаю, что там притаилась за бяка, но вдруг из тех, с которыми «трассер» не справится?
Меня прошиб холодный пот. Куда он прет?! Не видит, что ли?!
– Тормози! – скомандовал я Салу. – И погуди. Ну! Быстро!
Резкие звуки гудков вспороли серый полдень летней Зоны. Телега-отмычка проскочила еще пару метров и замерла, к своему счастью так и не доехав до «черепа гнома». Остановились и остальные машины.
Архимедик открыл широкий потолочный люк, высунул голову и повернулся к нам:
– Чего гудите?
– Ты куда прешь? – закричал я. – Ослеп? Или жить надоело?
– Да что случилось? – Похоже, он в упор не замечал странностей поля. По вешкам Архимедик шел отлично, да и соображал быстро, как показала история с «коброй», но вот на дикой местности был лох лохом.
Пришлось брать руководство на себя:
– Видишь лысый бугорок слева?
– Где? А… Ну да.
– Объедешь его по широкой дуге справа. По о-о-очень широкой дуге. Понял?
– Угу.
– Погоди, это еще не всё, – кричать, срывая горло, мне надоело, а поле впереди изобиловало подозрительными участками, поэтому пришлось соскочить с подножки и подойти к Архимедику. – Держись подальше от тех деревьев.
– А с ними-то что не так?
– Иван-чай, – коротко ответил я.
– И чего? – начал Архимедик и осекся. Понял.
Бывший химик, он неплохо знал биологию и сразу увидел, в чем тут странность. Иван-чай – растение солнцелюбивое, избегает тени. Предпочитает полянки, склоны, луга – короче, открытую местность. А под деревьями, на которые я указал, ни с того ни с сего буйствовали густые заросли иван-чая. Значит, что-то там было не то. Плохое место, стремное.
– Объехать кочку и деревья, говоришь? – забормотал Архимедик. – Это ж какой крюк! И там еще, что за сюрпризы будут, неизвестно…
– О чем базар? – К нам подошли Сумрак с Утюгом.
– Да вот придется в объезд, – пояснил Архимедик.
Сумрак мельком посмотрел на меня и принялся обозревать окрестности в бинокль.
– Там вдалеке вроде вешки, – разглядел он. – Свежие – нет, отсюда не видать.
Обычно на вешках писали дату установки. Месячной давности сулили более-менее безопасный проход. Если старше, тут уж как повезет. Лично я таким не доверял.
Архимедик посмотрел, куда указывал Сумрак, и обрадовался:
– Нормальные вешки! Мы по ним неделю назад с караваном шли от конопляных полей, которые на Бердском аэродроме. Туда через карьер, а обратно как раз по ним.
– До вешек полкилометра, не больше, – прикинул Сумрак. – Говоришь, они аж до аэродрома идут?
– До него, родимого, – подтвердил Архимедик.
– О, ништяк! Нам как раз в ту сторону надо, – оживился Утюг. – Давайте к ним одним рывком выйдем. У нас же «трассер».
– Без меня! – отрезал Архимедик. – Я первым напрямки не пойду. Это ж гроб без музыки! Коля, ты глянь: кочка слева, деревья с иван-чаем и вон там еще лужа подозрительная, – начал перечислять он. – А «трассер» защитит – нет, это бабка надвое сказала!
Сумрак поводил биноклем по полю, поморщился, но разрешил:
– В объезд.
– Километра два лишку отмотаем, а то и больше, – принялся спорить Утюг.
– Зато живы будем, – парировал Архимедик. Он помялся и посмотрел на Сумрака: – Коля, а может, меня Трын-трава сменит? Временно, пока до вешек доедем, а там уж опять я.
О-па-на! Получи фашист гранату! Вот и помогай людям, а они тебя сразу пытаются вместо себя крайним сделать! Я возмущенно уставился на Архимедика, но сказать ничего не успел.
– Справишься сам, – отказал ему Коля, даже не захотев рассматривать мою кандидатуру.
– Но я и так уже полдня отпахал, – начал качать права Архимедик. – Пора меня сменить.
– Это я сам решу, – пришел в раздражение Сумрак. – А если что-то не нравится, вали из отряда на хрен. Прямо сейчас! Пешком! Понял?
– Да ладно, чего ты, – сник Архимедик. – Это ж я так.
– Езжай не торопясь, – смягчился Сумрак. – Повнимательнее. Если засомневаешься, останавливайся и гайки кидай. Или кого-то посоветоваться зови. Ну все, базар окончен. По машинам.
Архимедик бросил на меня жалобный взгляд, вздохнул и полез в телегу. Я вернулся в трактор.
– Ну чего там? – спросил Сало.
– Зона, – коротко и в то же время исчерпывающе ответил я.
Дальше поползли со скоростью черепахи. Несколько раз останавливались, и Архимедик сигналил мне, чтобы подошел. Мы с ним устраивали короткий военный совет, а потом я возвращался в трактор.
– Может, со мной поедешь? – в очередной раз попросил Архимедик. – Чего тебе туда-сюда бегать.
– Побегаю, – отрезал я. Тоже нашел мать Терезу. Если бы я вместо других каждый раз в огонь лез, до двадцати семи лет не дожил бы!
Тем временем распогодилось. Тучи рассеялись, выглянуло солнце и жарило нестерпимо – словно по раскаленной сковороде ползешь. Пашня казалась бесконечной.
