Сергей Лукьяненко - Кей Дач. Трилогия
— Кей? — зачем-то спросил визитер. И произнес на дарлоке: — Иди за мной, не применяя насилия.
Произношение было безупречным — свистящий голос дарлоксиан человек имитировать не мог. Но что-то в построении фразы казалось знакомым. Кей молча поднялся, бросил взгляд в сторону Артура и шагнул в гипертуннель.
Переход от тьмы к свету был неприятен. Они оказались в маленькой овальной комнате — дарлоксианин в своем темном плаще и Кей Альтос, небритый, в мятом, грязном костюме. Здесь были два стула, одинаково пригодных и для человека, и для чужого, низкий стол с заполненной тонко пахнущими фруктами вазой.
— Нам с сыном было обещано сплетение судеб, — сказал Кей.
— Это просто беседа, Кей, — перешел на стандарт дарлоксианин. — Ты ведь хотел беседы?
— Я буду говорить лишь с Бартом Паолини… Эзсанти Кри Чесциафо— имя его на дарлоке.
— Так говори.
Кей засмеялся. Долго и искренне. Потом произнес:
— На что ты надеешься, чужой? Барт работал на вас, но был человеком. Сними капюшон!
Дарлоксианин поднял руки и медленно стянул с головы ткань. Открылось что-то, похожее на комок сизых щупалец, мелко подрагивающих, поводящих тонкими кончиками. Сквозь щупальца поблескивали два круглых немигающих глаза.
— Кей, это я, — сказал дарлоксианин. Голос шел из сплетения щупалец, из невидимого рта или того, что этот рот заменяло. — Самого главного глазами не увидишь. Помнишь, ты рассказывал мне эту историю?
Альтос опустился на стул, и чужой последовал его примеру. Щупальца задергались быстрее — часть из них тянулась в сторону человека, часть — к вазе. Чужой взял маленький плод, поднес к щупальцам. Тонкие жала впились, подхватили фрукт, начавший на глазах усыхать.
— Это невозможно, — только и сказал Кей. — Барт был человеком…
— Истина окажется неприятнее твоих догадок, — ответил дарлоксианин. — Что заставит тебя поверить? Мы добывали дзот-кристаллы, и работать приходилось по ночам. Ты вытащил меня из-под обвала… я раскроил голову толстому Хему, когда тот решил прикончить тебя. Наши койки стояли рядом. Когда я валялся с горячкой, ты выносил мою парашу, хотя мог заразиться. Ты сидел за превышение прав телохранителя, и твой аТан не был оплачен…
— Ты был человеком! — сказал Кей.
— Эзсанти Кри Чесциафобыл в теле Барта Паолини, — терпеливо сказал чужой. — Что тебя удивляет? Я ушел с оперативной работы. Мне не нужен больше человеческий облик.
— Так вы переписываете сознание полностью?
— Можно сказать и так, — поколебавшись, ответил чужой. — Осколки прежней памяти остаются, но их мало. Тот, кто займет твое тело, немногое узнает о тебе. Поэтому я и пришел — узнать.
— Только поэтому?
— В основном, Кей Альтос.
— Понятно. — Кей развел руками. — Я дурак, Кри.
— Ты думал, что в твой разум вложат любовь к Дарлоку, дадут наше имя и отправят обратно? Нет, Кей. Не так просто, — мягко сказал чужой.
— Помнишь, Кри, когда ты сказал мне, что работаешь на Дарлок, ты обещал защиту.
— Ты знаешь слишком много правды, Кей.
— Ясно. — Альтос попытался улыбнуться. — А мой сын? Ты можешь спасти его? Он немногое видел и вряд ли что-то понял.
— Бери фрукты, Кей. Они съедобны для человеческого тела.
— Ясно, — повторил Альтос.
Человек и чужой сидели друг против друга. Эзсанти Кри Чесциафотерпеливо ждал.
— Как это будет? — спросил Кей.
— Безболезненно. Вас лишат сознания перед процедурой.
— Я могу попросить не делать этого?
— Зачем?
— Любопытство, Кри.
— Тогда ты почувствуешь боль.
— Плевать.
— Это будет выглядеть крайне неприятно для человека.
— Догадываюсь.
— Я сделаю это для тебя, Кей.
— Спасибо и на этом. — Альтос зевнул. — Теперь вы тянуть не станете?
— Все свершится утром. Ты хочешь мне что-нибудь рассказать?
— Нет, не хочу.
— Я понимаю. Мне дано разрешение на пытки, но я не воспользуюсь ими, Кей. Ты слишком хорошо переносишь боль.
— Отведи меня обратно, Кри. Я хочу спать.
Дарлоксианин поднялся, но включать гипертуннель не спешил.
— Кей Альтос, почему ты просишь оставить сознание до конца?
Альтос выбрал из вазы самый большой фрукт. Подошел к чужому, поднес фрукт к месиву щупалец, задергавшихся в ожидании пищи.
— Мне интересно увидеть подлинный облик дарлоксианина, Кри.
— Как ты понял? — Голос чужого впервые поднялся на тон выше. Альтос аккуратно вложил фрукт в щупальца, брезгливо вытер ладонь о брюки.
— Эти тела всегда казались мне слишком самостоятельными, слишком непосредственными. Разумные не имеют столько инстинктов. Если вы пересаживаете сознание целиком, то вывод напрашивается сам.
— Ты знаешь слишком многое, Кей. — Существо, чьи щупальца возбужденно терзали неожиданную подачку, подняло руку, с усилием вырвало фрукт, бросило на пол. — Я сожалею, что твой разум погибнет, но представь, как поступила бы Империя, узнав о нас истину?
— Она еще так поступит, Кри. Нам не избежать второго обвинения в геноциде.
Дарлоксианин подошел к Кею. Положил ему на плечо руку, Альтос не отстранился.
— Ты спасал мне жизнь, Кей, когда я был в теле человека. Нам недоступен аТан, и я благодарен тебе.
— Взаимно…
— Ты даешь слово, что оставленный в сознании не будешь сопротивляться? Ты уже нанес нам ущерб.
— Даю слово, до седьмого слоя истины, что не стану сопротивляться, — глядя в лицо чужого, пообещал Кей.
— Иди.
Остаток ночи Кей Альтос проспал. Но сон не принес ни отдыха, ни сил. Разбуженный включившимся светом, Кей умылся и сел у стены, глядя на Артура, который продолжал спать.
Кея немного утешала мысль, что он умрет не один.
13
Маржан Мухаммади прекрасно сошлась с Имперскими десантниками. Может быть, потому, что в своей работе те привыкли полагаться на полуразумные механизмы, а многие могли похвастаться частями тела, данными им не от рождения.
Изабелла Каль смотрела на это спокойно. Она не любила механистов, а проповеди полной кибернизации человечества приводили ее в бешенство. Но сейчас это было не важно, потому что все участники рейда, кроме нее и Луиса, являлись смертниками. Десантники могли верить в оплаченный аТан и предвкушать лихую драку, но Каль уже решила их судьбу. Артур Кертис и секреты бессмертия станут ее козырем на пути вверх. Она не станет делиться даже тенью тайны.
Главное — успеть. Дарлок, в своей вечной погоне за новыми агентами, мог разрушить разум Артура, употребить драгоценный камень для мощения мостовой. Каль еще никогда не испытывала такой ненависти к чужим. Она сотрет их в пыль, вышвырнет из Галактики… если Артур Ван Кертис даст ей возможность взойти по пирамиде власти.
