Гарнизон Бездна (СИ) - Щегулин Антон

— Есть!

Пистолеты заправлены, мы начали класть слой за слоем герметик, выстреливая плотными струями серо-зелёной плотной жижи.

— Точнее, точнее, не промахивайтесь! Овцебык, помолись, чтобы на дне бочки осталось немного герметика, которым мы потом будем латать дыры внутри корабля.

— Мать моя женщина, я и забыл, что у нас ещё и утечка кислорода…

Я чувствовал себя цирковым жонглёром, у которого вместо шариков проблемы с судном. А когда заканчивались проблемы, мне из толпы подкидывали горящий коктейль Молотова, и если я его не подхватывал, то рисковал попросту сгореть заживо.

Ситуация осложнялась тем, что топливо лилось, как из ведра. Каждый раз, когда струя герметика касалась этого потока, её смывало и приходилось начинать всё заново.

— Ребят, обелиски буквально взбесились! Рой становится всё больше! У нас один процент энергии на дефлекторы!

— Да чтоб меня!

Выругался я и оглянулся по сторонам в поисках какой-нибудь пластины. К своему удивлению, я обнаружил практически отвалившийся кусок амортизатора, с помощью которого удастся сделать то, что я задумал.

— Овцебык! Помоги! Андрей, продолжай делать то, что делаешь.

— Я-я… П-плохо вижу… Очки г-где-то в скафандре.

— А ты очень сильно постарайся!

Снова кольнуло в боку, Герде придётся меня зашивать в очередной раз. Надеюсь, за это время у меня не случится заражение. Я чувствовал, как горячий пот под скафандром тёк по всему телу. И эти солёные капли постоянно попадали в рану, что приводило к ощущению мерзкого пощипывания. Как будто ко мне присосалось сразу несколько пиявок.

— Отрываем этот лист! — ору Овцебыку в комлинк. — Взяли!

Мы схватились за лист стали с острыми зазубринами, который уже практически оторвался от обшивки амортизационных стоек. Но даже эта единственная заклёпка, на которой он держался, оказалась серьёзным препятствием. Мы гнули его во все стороны, как могли, но чёртов лист не поддавался. Наконец Овцебык психанул, заорал и каким-то нечеловеческим усилием-таки сумел её сорвать. Однако, рано радоваться. Из-за этого движения, он порвал себе перчатки, а на руках зияли огромные порезы.

— СОЖМИ КУЛАКИ! — скомандовал я. — Сейчас всё сделаем.

Достаю из-за пазухи тот предмет, который даже спустя тысячелетия останется незаменимым. Армированная изолента. Отматываю, командую ему разжать правую руку, закручиваю так, чтобы не оставалось ни единого отверстия. Даже самого маленького. То же самое проделываю со второй рукой.

— Ты молодец, Овцебык! Сейчас главное не сплоховать!

— Ребята! Герметик очень плохо схватывается!

— Половина процента, Антей! Поторопитесь там!

У меня голова идёт кругом, подбегаю к дырке, откуда льётся топливо, командую Овцебыку, чтобы приподнял меня. Едва дотягиваюсь до неё, прикладываю жестяной лист. Его площади вообще не хватает, чтобы перекрыть эту дырищу. Но уже гораздо лучше. По крайней мере больший простор для схватывания герметиком.

— ХЕРАЧЬ, АНДРЕЙ!

— Д-да, я х-херачу!

На стекло шлема стекало голубовато-прозрачное баросфеновое топливо. Сам белый скафандр постепенно темнел и приобретал синий отблеск. Овцебык подо мной стоял и кряхтел, судя по звукам из комлинка. Но дело пошло. Андрей начал активно заливать пластину, герметик стал лучше схватываться.

— Дефлекторы скоро упадут!

— Д-да, я тороплюсь!

Очередная бочка закончилась, Андрей подключил пистолет к последней. Оставалось немного, но нужно было заделать дыру полностью.

Если бы я стоял под этим напором баросфенового топлива без скафандра, наверное бы уже давно захлебнулся. Синицын перезарядил пистолет и начал наносить финальные «штрихи» на картине «убегающего» топлива. Ещё немного и всё!

Наконец поток сменился не небольшую струю, а затем и струя тоже исчезла под напором свежего герметика. Я спрыгнул на землю, покинув объятия Овцебыка и оглянулся по сторонам. Некогда полностью белый шаттл Черезникова превратился в чёрный. Мушки покрыли его так плотно, что ни иллюминаторов, ни элементов обшивки, ничего не было видно. Плотная, толстая тёмная масса пульсировала и клокотала. Только сейчас я понял, что до теперешнего момента нам действительно везло.

Вместе с шаттлом крошечные паразиты начали постепенно облеплять топливный шланг, который до сих пор качал омнисфен. Через несколько мгновений я услышал странный, резкий звук, напоминающий звук лопающегося металла. После чего обнаружил, что хвостовая часть борта Черезникова отвалилась и упала на землю.

— Что у вас там?!

Голос Герды меня пробудил из транса.

— Мы закончили, возвращаемся на Внезапный.

— Дефлекторам конец. БЕГИТЕ!

— Бочка!

Мы втроём рванули, прихватив с собой бочку с остатками герметика. Благо, она была не такая тяжёлая, но вот хватит ли этого, чтобы подлатать корабль?

Лилово-голубое свечение падающих дефлекторов растворялось на наших глазах, когда мы забегали на судно по трапу, таща с собой пресловутую бочку, щиты полностью упали, а на скафандры начали садиться чёртовы мушки!

Закрыв за собой дверь шлюзового отсека, мы буквально завалились на пол. Но следующую дверь открывать было нельзя, пока не избавимся от новых гостей. Внутри летало с десяток, может два этих чёртовых мушек, они приземлялись то на скафандры, то на элементы коммуникаций.

— Надо их уничтожить!

— Как?

— Без понятия! Может быть расплавить?

— Ребята! Может быть потом?! Эти твари облепляют корабль со всех сторон! — послышался голос Белки.

— Верно! Ты справишься одна? Мы не можем пускать этих тварей на борт! Что там с топливом?

— Шлангу кирдык, он больше не качает! Но прилично пополнили наши запасы топлива. Сейчас заполненность больше семидесяти процентов. — она сделала паузу. — Что касается того, справлюсь ли я… Вот сейчас и узнаем.

— Увози нас нахрен отсюда!

— Есть, капитан Керимов!

Слышится гудение судна. Пока она приводит системы в порядок, подхожу, к лазерному резаку, который лежит неподалёку. Мы его не успели затащить на корабль, оставили в шлюзовом отсеке. И не зря.

— Мать моя! Она села на стекло! СЕЛА НА СТЕКЛО! — заорал Андрей, пытаясь избавиться от назойливой стальной мушки.

— НЕ ДВИГАЙСЯ! — рявкнул я, и он застыл.

Аккуратно подхожу, беру её двумя пальцами и рассматриваю. Никакого вреда она мне пока не наносит. Сдавливать её — плохая идея. Может так случиться, что её внутренности лишат меня пальцев.

— Овцебык! Подай тот деревянный брусок! Откуда он вообще?!

— Не знаю, в общем хламе валялся, который ты скидывал из шаттла.

Я поморщился от того, как снова кольнуло в раненом боку, положил брусок размером сорок на сорок сантиметров перед собой, на него положил мушку. Подключил резак к сети корабля и начал её плавить.

— Как я и думал. Они не взаимодействуют с деревом!

Я глядел на расплавленное пятно, и оно не вступало в реакцию с деревом.

— Они переваривают и разрушают любые виды металлов. Понятно.

— Н-ну, д-да, это неорганическая жизнь, питающаяся энергией, в-выделяемой при уничтожении м-металлов… — вклинился учёный.

— Надеюсь, все держатся за поручни? — послышался голос Герды.

— Хватаемся!

Мы втроём отошли к стенам и вцепились в ручки. Не прошло и секунды, как Внезапный резко тряхнуло, после чего началась слабая вибрация всего судна.

— Белка, что происходит?

— Обелиски подключили гравитационно-магнитное поле. Мешают улететь.

— Врубай маршевые на полную! А потом маневровыми выравнивай и закрылками!

— Легко сказать.

Нас ещё раз знатно тряхануло. Судя по тому, что происходило с кораблём, я чувствовал, как Белка борется обелисками. Врубились маршевые, нас вжало в стенку. Затем поворот, крен, трясучка, вибрации. Всё, что было в шлюзовом отсеке летало по нему в разные стороны, лишь чудом никого не убив. Ещё один резкий рывок, затем торможение.

— Да чтоб тебя! — ругалась по комлинку Герда.

В какой-то момент я уже потерял надежду, и был готов услышать, что мы застряли в гравитационно-магнитном поле обелисков. Но машина внезапно выровнялась и полетела ровно. Сильная тряска сменилась лёгкой вибрацией, а затем и вовсе исчезла.