Без вести пропавший. Попаданец во времена Великой Отечественной войны - Корчевский Юрий Григорьевич

Мелькнула мысль: научились воевать, черт возьми! Опытный солдат – ценнейший ресурс.

На правом фланге один из бронетранспортеров добрался до передовой траншеи. Кто-то бросил бутылку с зажигательной смесью, причем ухитрился попасть внутрь кузова. Вспыхнуло пламя, и сразу черный дым повалил. Распахнулась задняя дверь, оттуда выпрыгнули двое и сразу сражены были винтовочными выстрелами. Итого – на поле три бронетранспортера, много трупов немецких пехотинцев. Наступление захлебнулось. Но Михаил отлично понимал: будь здесь пара танков, исход боя был бы другой.

Уцелевшие немцы отползали. Потом поднялись и побежали. По ним не стреляли – далеко. Да и кому преследовать, если и в полку потери есть? По траншее прошел командир роты. Увидев разведчиков у пулемета, удивился.

– А где пулеметчики?

– Там же и остались, в пулеметном гнезде. Попадание мины точнехонькое.

– Тогда спасибо, хлопцы, что поддержали огнем! Я за этот фланг беспокоился.

– Служим Советскому Союзу! – серьезно отозвался Игорь.

Пришел разносчик пищи.

Обычно на эту должность назначались мужчины, годные к нестроевой службе по медицинским показаниям – скажем, язва желудка, отсутствие пальцев на кисти, близорукость. Разносчик числился за кухней. В каждой руке по армейскому зеленому бачку-термосу. За спиной сидор, в котором нарезанный хлеб, ложки. Разливал по котелкам. В сам котелок – первое блюдо, в крышку котелка – второе, каша или макароны.

У Михаила с Игорем ни котелков, ни ложек не было. Разносчик снизошел к пулеметчикам, дал по железной миске и ложке. Супу вермишелевого налил. Пока бойцы жадно ели, чтобы успеть получить второе блюдо, разносчик, отставив бачки, взялся за рукоятки пулемета, поводил им из стороны в сторону.

– Хороша машинка! Хитро придумано!

– Смотри не стрельни случайно! – поддел его Игорь. – Потом штаны стирать… Расход мыла…

Бойцы доели, разносчик наложил в эти же миски макароны по-флотски. Мяса достался один маленький кусочек, но запах был аппетитный. Да еще и с хлебом ржаным, недавно испеченным. С хлебом макароны не едят обычно, но с ним сытнее. Завтрака не было, и неизвестно, будет ли ужин. Поели от души, сыто отвалились в окопе.

За разговорами, чисткой пулемета, набиванием лент закончился день. Опять-таки разговор, как это часто бывало, заехал в высокие материи – ну, понятно, Игорь историк, мыслит масштабно… И уже не в первый раз Михаилу чудилось, что его друг прямо в будущее ухитряется заглянуть, так уверенно говорит о том, что мы обязательно объединимся с англичанами и даже американцами, которые еще нейтральны, но обязательно вынуждены будут занять нашу сторону… «Вот что значит образование!» – подумал про себя Михаил не без белой зависти и решительно поставил себе задачу обязательно учиться дальше: сначала закончить училище, стать командиром; потом все жилы вытянуть, но пробиться в академию Фрунзе…

Конечно, если жив останусь – поставил он точку своим проектам.

Как опустились сумерки, Игорь предложил:

– Товарищ командир! Давай сползаем к тому бронетранспортеру?

– Зачем?

– Вдруг есть чем поживиться?

– Если только ручным пулеметом. Заметит ротный, фитилей получим.

– Мы тихо и быстро. Да и не только пулемет! Наверняка жратву какую-никакую раздобудем.

Это решило вопрос. Поползли к бронетранспортеру. По сути, боевой пост оставили… Добрались. Передние колеса в воронке, накренился на правую сторону. Задние двери нараспашку, через них пехотинцы десантировались. На водительском сидении – труп механика, от головы половина осталась. Игорь сразу стал под жесткими сидениями шарить.

– Ага, есть мешок!

– Тащи в траншею. Вдруг ротный заявится… А я постараюсь пулемет снять.

Ручные пулеметы в вермахте были отличными. В нашем ДП-27 питание патронами из круглых магазинов. Они тяжелые и габаритные, снаряжаются мешкотно. Пулеметные ленты к немецкому МГ-34 значительно легче, сам пулемет надежнее. На ДП при активной стрельбе быстро садилась возвратно-боевая пружина. Однако говорить о превосходстве любого немецкого оружия не было принято. Политруки сразу становились в позу:

– Перед вражеским оружием преклоняешься?!

Михаил перед трофейным оружием не преклонялся, но отрицать, что это бесплатный плюс на войне – глупо, и он просто молча использовал трофеи в бою, да и в армейском быту тоже.

В темноте разобраться с креплением пулемета в вертлюге сложно, на ощупь приходилось. Но справился. В приемнике половина ленты. И вдруг какое-то движение с немецкой стороны, потом тихий разговор. Прислушался.

– Зигфрид, машина цела, не повреждена. Наше дело завести и уехать в свое расположение. Лейтенант обещал, если получится, по медали. Представь – война скоро закончится, а у нас награды. А может, и старшего солдата присвоят.

Михаил очень осторожно, стараясь не стучать железом о железо, улегся на полу, установил пулемет на сошки, стал выжидать. Шорохи, в темноте смутно видны две фигуры. Михаил на голоса навел пулемет, нажал спуск, повел стволом влево-вправо. Вспышки выстрелов ослепили на несколько секунд.

Со стороны немцев – ни стонов, ни криков. Похоже, наповал. Теперь надо спасаться самому. Стрельба на нейтралке обеспокоила обе воюющие стороны. Немцы стали пускать осветительные ракеты, но до их траншей далеко, и мертвенно-белый свет ракет до бронетранспортера не долетал.

Михаил выпрыгнул из транспортера, побежал к своей траншее, метров через пятьдесят опустился и пополз. Дошло, что часовые могут принять его за немца и подстрелить. Все же вылазка на нейтральную полосу была самовольной. Повезло, выбрался точно на пулеметное гнездо. Игорь был страшно рад, но малость встревожен:

– Я уже волноваться начал! Ты стрельбу учинил?

– Я. Немцы к бронетранспортеру вышли. Хорошо, что пулемет был, да в рабочем состоянии. Кабы не стрельба, с собой бы прихватил. Ладно, о вылазке – никому. Что в мешке?

– Не смотрел еще.

– Ладно, утром исследуем… Ну, давай спи, я на посту. Через два часа меня сменишь.

– Есть, командир…

Ночь прошла спокойно, никакой активности больше не было, в наших оперативных тылах вроде бы какое-то шевеление возникло, но ни к чему существенному не привело.

Наутро ребята с подъемом приступили к изучению содержимого мешка. Оказались там фляжка со шнапсом и несколько консервных банок.

Михаил повертел одну в руках:

– Хм! Не по-немецки написано. А то бы прочел. Взгляни-ка, что там: английский, французский?

Игорь взял, сдвинул брови:

– Французский! По-английски я бы прочел… Хотя, в общем, понятно! «Сельдь атлантическая в масле. Производство: Бельгия».

Вскрыли банку ножом, мигом слопали, заедая селедку галетами, после чего банку пустую зашвырнули за бруствер, а мешок в нишу затолкали, прикрыв коробкой с пулеметной лентой. Очень вовремя, потому что вскоре пришел командир роты.

– Стрельбу ночью слышали? Вроде на вашем участке было.

– Так точно! Только далековато это было, да и стихло быстро.

– Не видели – кто стрелял, куда?

– Никак нет, темно было и далеко.

– Может, окруженцы пробивались? – пробормотал ротный. – Ч-черт, похоже, не пробились, там и полегли. Или же в плен их взяли, а?..

В общем, сошла с рук ночная вылазка. Но и осторожничать стали. Пустые банки прикапывали, а не бросали за бруствер, шнапс не трогали… Сутки прошли сравнительно спокойно, а на следующий день пришел сержант, которого взводным назначили, потому что из командиров в роте один ротный и остался. Принес две гранаты Ф-1, прозванные «лимонками» за похожую форму.

– На крайний случай, бойцы, когда невмоготу станет.

Ему бутылку шнапса отдали. Ухмыльнулся сержант хитро, догадался, конечно, откуда выпивка.

– Трофей, значит? На нейтралку, что ли, самовольно мотались?.. Ладно, не бздите, не скажу. Но больше чтобы ни ногой! Тогда повезло, а потом не повезет. Уяснили?

– Конечно, товарищ сержант.

– То-то же. А шнапс-то ихний говно, конечно, ну да все равно спасибо! Дареному коню в зубы не смотрят. Как обстановка в целом?