Недостойный сын (СИ) - Лахов Игорь

«Он прижал её, накрывая губы поцелуем. „Моя! Отныне и навеки! Я люблю тебя!“ — шептал Эгиорт, на ушко Мариэм».

На этой фразе эканганда отбросила книгу в сторону и, вскочив с дивана, стала расхаживать по комнате, сжав от злости кулачки. Ах, Эгиорт! Ах, пылкий ухажорчик! Такой же, как и скотина Ликкарт! А эта дура Мариэм, небось, разомлела от нежных словечек, похихикала над его шуточками, а дальше её использовали так же, как и меня! Даже читать до конца нет смысла книгу! Может, конечно, в ней и другой финал, но тогда — всё неправда и история не из жизни, а враки воспалённого воображения писаки! Кругом одна грязь! Даже розы, если присмотреться, растут из земли, политой дерьмом! В их аромате есть частички навоза!

— Дочка! Ты чего это мечешься? — спросил вошедший в комнату отец. — Всё переживаешь? Я тоже места себе не нахожу… Плюнь и не забывай, что в тебе кровь Звейнициллов! Нас беды и предательства только закаляют!

— А я и закалилась, папа! Так закалилась, как не каждый клинок закаляется!

— Вот сейчас и проверим… — вздохнув, сказал Тойбрелл и поведал ей историю перерождения Ликкарта Ладомолиуса.

— Вот это да! — в конце рассказа воскликнула поражённая Ирисия, от удивления сделав свои большие бирюзовые глаза ещё больше. — И ты поверил в этот бред? Что-то сомневаюсь!

— Не поверил, а вот Жанир с Соггертом — почти… С оговорками, конечно. Эти двое даже мне, самому кангану, не всегда верят!

— Ещё страннее… Обоих дядюшек провести сложнее, чем Большое Синцерийское море на камне переплыть.

— Это ещё не всё, дорогая… — опять вздохнул канган. — Сейчас эти… — слово приличное не подобрать! — явились ко мне с планом по уничтожению ячеек Бесцветных Теней в Свободном Вертунге. Догадайся, кто его предложил? Ликк твой!

— Он не мой и никогда им не будет!

— Отрадно слышать, доченька! Но идею выслушай.

После новых откровений девушка уже не знала — то ли начать крушить мебель, то ли ржать во весь голос от очередной выходки этого негодяя Ладомолиуса.

— Пап! Дядюшки ещё живы?

— Конечно! — оскорбился Тойбрелл. — Друзья с детства, всё-таки! Я, естественно, погневался, обматерил их последними портовыми выражениями и выгнал пинками из кабинета. Потом посидел и подумал. Теперь вот у тебя. Что скажешь?

— Ты всерьёз хочешь использовать меня вместе с ублюдком?!

— Не хочу, но и за тебя решать не собираюсь. Ты — будущее страны! Пусть тебе, как женщине, не взойти на трон, но править придётся. Решения подобного рода тоже принимать… И не раз.

— Вот даже как? Ну что ж! Тогда я согласна! А теперь позволь мне остаться одной. Чувствую себя одуревшей свиноматкой, после таких новостей!

— Дочь! — с укором сказал Тойбрел. — Ты эканганда! Негоже, чтобы с твоих уст слетали подобные выражения! Не «одуревшая свиноматка», а… Пусть будет «поражена до глубины души»!

— Пап! — рассмеялась Ирисия. — Тебе напомнить твой словарный запас?

— Я только среди своих!

— А ты мне тоже свой! Самый свой! — обняла девушка отца. — Слова же… Пусть это будет наша маленькая семейная тайна! Договорились?

— Верёвки вьёшь!

— Стараюсь!

— Ладно. Сиди и думай, а мне надо Жанира с Соггертом обратно гнать для разговора.

Отец ушёл. Ирисия долго смотрела на закрытую дверь, размышляя о планах на будущее. Пусть Ликкарт проклятый Ладомолиус и прикинулся праведником, но его чёрную душу ничем не отмыть! Она отомстит так, как он этого заслуживает! Сначала воспользуется им во благо страны, а потом утопит в крови! Только так и не иначе!

21. Наши цели

Не успели мы въехать в особняк Ладомолиусов, как я тут же был вызван к Литарии. Вот те раз! То пряталась, а тут сама призывает! Не иначе сейчас «плюхи раздавать» будет за несанкционированный отъезд. Вряд ли на шею кидаться начнёт, признав сыном… Так и есть!

— Почему ты, воспользовавшись незнанием слуг, украл нашу карету? — не поворачиваясь, глядя в окно своего кабинета, с ходу начала она. — Забываешься? Могу напомнить!

— Потому что я вор, мама! Гратилийский вор! Не слыхали про такого? — в том же тоне отвечаю ей, желая сразу прекратить подобное. — Как воспитали, так и поступаю! Ещё ложечки серебряные в столовой пересчитайте — легко мог парочку умыкнуть!

— Не называй меня матерью! Я приказываю! Ты…

— А что я? Я — есть я! Не Ваш слуга и даже, по Вашему же признанию, ри Литария, не сын! Приказывать другим будете! Карета мне нужна была для выполнения важного задания — это раз. Отчитываться перед Вами о делах Советника Безопасности, который стоит в списках знатности на два пункта выше рода Ладомолиусов? Не берите на себя слишком много! Это — два! Есть ещё третье и четвёртое, но я пожалею Ваши нервы! Если собираетесь вытирать об меня ноги — берегите их! Теперь понимаю, почему Ликкарт вырос таким гнидой!

— Заткнись, мразь! Ликк был хорошим мальчиком!

— Хорошим? Не рассказывайте сказки! Да я память его имею! Пусть и не полную, но намного полнее, чем Ваша! Знакомый шрамик? — задирая рубаху, спрашиваю «яжемать».

Литария поворачивается и долго смотрит на тонкую белую полоску старой травмы.

— Да… — грустно, с какой-то внутренней нежностью, выдыхает она. — Ликк в тринадцать лет полез в конюшню и…

— Никуда он не полез! — припечатываю я. — Точнее, полез, но не в конюшню, а на ограду, чтобы сбежать из дома в столицу! Зацепился за решётку и разодрал бок! Чтобы его не ругали, он выдумал историю, что пошёл в конюшню, где его чуть не убила лошадь. Помните, что было с конюхом «недосмотревшим» за лошадьми? Его выгнали! Ликкарт был доволен — не любил он хромого Таска! Целая семья из-за мелкого гадёныша осталась без средств к существованию. Кто примет их на работу после гнева самой Литарии Ладомолиус? Знаете, сколько детей у конюха было? Четверо! Где они сейчас? Сколько времени прошло, а уверен, что до сих пор расплачиваются за подлость Вашего отпрыска и Вашу слепую веру в него! И это только один случай из многих! Так что не стоит попрекать меня этим телом! Лучше бы в свинью вселился — чище был бы!

— Не смей!

— А то, что? Я к себе! К ужину не ждите! Ах да… И так не ждали!

Сразу же, как пришёл в свою комнату, не раздеваясь рухнул на кровать. Меня трясло после этого разговора. Понимаю, что жёстко и даже жестоко поступил с Литарией, но по-другому не получилось. Оправдываться каждый раз и слушать восхваление образа того, в которого хочется плюнуть, глядя на собственное отражение в зеркале, не собираюсь! И ещё… Я ревновал к прошлому, ощущая Литарию матерью! Знаю, что глупо, но… Горько. Очень горько!

Будто чувствуя настроение, Пират запрыгнул на кровать и стал вылизать моё лицо.

— Спасибо мой, хороший… Спасибо… Хоть ты и собака, но получше многих людей будешь! — погладил я его.

— Гав!

И вот уже основательно потрёпанный, но не менее любимый кожаный Крыс в зубах у щенка, предлагающего отбросить все эти двуногие заморочки и заняться настоящим делом — поиграть!

Вечерком, набрав провизии на кухне, мы с Патлоком Болтуном отправились в беседку у пруда, чтобы основательно подкрепиться перед сном и поговорить без лишних ушей о сегодняшнем дне и прочих важных вещах. Но не успели расположиться, как появилась девушка из свиты Литариии.

— Ри Ликкарт, — поклонившись, сказала она. — Её Милосердие, ридганда ожидает Вас к ужину.

Во дела! То игнорируют, то столоваться зовут! Пойми, что на уме у этих благородных особей! Надо идти — просто так я никому не нужен… Кроме Пирата, конечно.

— Я б на Вашем месте, — задумчиво прокомментировал Болтун, — тот кувшинчик винца, что нас с Вами двоих здеся дожидается, вначале махом осушил, значится, а потом ужо и под грозные очи матушки шёл. За меня не беспокойтеся — ещё один добуду легко. Виночерпий Аврас славный мужчина, и мы с ним немного подружились. К такой закуске припрётся не с пустыми руками, точно!

— Нет, Патлок. С Ладомолиусами и на трезвую голову сложно, так что не стоит усугублять.