Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса
Как сквозь туман проступили образы Сутулого и Кащея, вопиющие о помощи. Они завязли в металлических капканах кровати всем, чем только можно…
…Проснулся Крон, на удивление, позже обычного. Видимо, сказались переживания последних дней, в которых не было места расслаблению, даже ночью. Все коллеги встали спозаранку и разбрелись, кто куда, знакомиться с местными достопримечательностями, но большинство народа оказалось, всё-таки, в баре. Попивая утренний чаёк, товарищи не торопясь обсуждали планы на ближайшее время. Мозги работали плохо и весь разговор сводился к невнятному бормотанию. Через широкое окно помещения бара лился солнечный свет и в его лучах, только сейчас, Крон заметил аляповатость окраса стен: зелёные, красные, синие и даже чёрные заплатки масляной краской украшали интерьер. Кое-какие места оставались облупленными. На них, вероятно, уже не осталось ремонтного резерва и Скунс махнул рукой на поддержание здания в должном порядке. Санитарный инспектор не придёт, а посетителям до фонаря, какие у него стены. Особенно вечером…
За окном, в тени тополя, четверо мужиков резались в домино. Стук кости по дереву, в столь ранний час, многим действовал на нервы. Из окон постоянно доносились ругательства и козлами, разумеется не в слух, обозвали, не только проигравших, но и их соперников. Вооружённое общество боится само себя и лишний раз не выскажешь человеку всё, что ты о нём думаешь. Тем более пьяному. А вдруг он обидится и достанет ствол? Слабому, так-же, предъявить нечего: ты, по простоте душевной, пошутил, а он, с перепугу, вывернул волыну и перестрелял окружающих. Всех…
С криком «рыба», ведущий ударил по краю стола костяшкой домино, в результате чего доска с резким скрипом оторвалась, вырвав гвоздь и с треском ударила соседа по игре в челюсть — снизу вверх. Мат-перемат стоял на всю округу и назревала потасовка. Скунс подошёл к окну и задёрнул его грязной занавеской, которая, лет двадцать назад, была жёлтой, хоть никто в этом не был уверен на все сто, даже сам бармен. Звук ударов по костям это действие не заглушило, но избавило от лицезрения надоевшей картины, повторяющейся с завидной регулярностью каждое утро. Постепенно, стоны побоища сменились на удары костяшек по дереву и, всё вернулось на круги своя. Никто из сидящих в баре и поправляющих здоровье, даже ухом не повёл, насколько обыденной была картина бытия данного анклава. Неожиданно, двери с треском распахнулись и в проёме появился Сутулый. Он имел крайне растерянный вид и с порога огорошил присутствующих неожиданным заявлением, банальным в своей простоте, но никогда не имевшем места в нынешней жизни посетителей:
— Почтальон!
Скунс подпрыгнул на месте и лишился ещё одной пивной кружки:
— Что почтальон? Как он сюда забрёл? Раньше этого никогда не случалось!
— Напугал, что ли? — посочувствовал Кащей.
— Да нет — наш Почтальон! — возбуждённо прокричал Сутулый. — Он, кажется, мутировать начал…
— С чего это ты взял? — осторожно поинтересовался Крон, чувствуя что-то неладное.
В голове закрутились предположения, одно нелепее другого, но, чем бредовее они представлялись, тем правдоподобнее выглядели, как ни парадоксально это звучит. Он сделал единственный вывод, в котором уже не сомневался: Сутулый отхлебнул того-же, что и вчера Глиста — «Синюю Мэри». Смущало одно: Кащей вёл себя на удивление смирно, по сравнению со своим другом и неизменным компаньоном. Трудно было бы представить разделение их путей, особенно в этом направлении. Тем временем Сутулый отдышался и перестал вращать глазами. Оглядев присутствующих уже осмысленным взглядом, гонец продолжил:
— У него сбоку грыжа выросла. Торчит из-под плаща — вот такая!
Пришедший следом Почтальон, улыбающийся и, по всему видно, абсолютно всем довольный, достал из-за пазухи большой бурдюк вина. Откуда он его взял, было делом десятым — интереснее было то, как вино появилось здесь и не скисло ли оно до состояния уксуса, под воздействием радиационных полей. Те, в свою очередь, соприкасались с аномальными полями, наложенными параллельно на умственные отклонения и можно было себе представить, что за жидкость плескалась в бурдюке. Возможно, она запросто могла соперничать с пойлом Скунса.
— Ты, мил человек, откуда вино достал, — поинтересовался у Почтальона Дед, — в сопредельные страны бегал, что ли?
— А с чего вы решили, что здесь вино?
— А что же там? — опешил Пифагор, недоверчиво рассматривая товарища.
— Порох, Крону берданку заряжать, — ответил Почтальон и кинул бурдюк на стол.
Все непроизвольно подпрыгнули, мысленно представив, какой будет взрыв, если эта куча сдетонирует или в неё попадёт случайная искра. Крон ничего не сказал, не желая сидеть на пороховой бочке, таская её на спине, а усиленно соображал, как бы бурдюк разделить между всеми участниками концессии. «Нужно срочно искать пластиковые контейнеры», — подумал он, озаботившись этой идеей на самое ближайшее время.
— Слушай-ка, Стул, с каких винных паров у тебя родилась мысль о том, что Почтальон мутирует? — улыбаясь, спросил Бульдозер.
— Да, и что это за параллели с грыжей, как у настоящего монстра? — присоединился к допросу Бармалей.
— Да хрен его знает, — растерянно ответил Сутулый, присаживаясь к столу и с опаской поглядывая на бурдюк.
Отодвинув от себя подальше порох, Доцент, не переставая на него коситься, высказал всё, что он об этом думает:
— В таком случае, судя по проведённым тобой параллелям, вы с Кащеем должны мутировать в хомяков, а Бульдозер трансформироваться в тракторную недвижимость, базирующуюся на стоянке радиоактивной техники.
— А по тыкве! — недовольно огрызнулся толстяк.
— Хватит вам! — перебил их Комбат. — Чувствую — вернёмся мы домой обновлёнными монстрами. Кстати, Почта, посмотри — у Кащея когти ещё не растут? Да ты не трогай его за нос — достаточно визуального наблюдения.
— Когтей не видно, только глаза горят зловещим красным светом.
— Ну, это от другой напасти…
— Ух ты, мой клыкастый-мордастый! — подключился к насмешкам Бармалей, пытаясь ущипнуть Сутулого за нос.
— Что за фамильярность, — одёрнул его Крон. — Может, он такой тощий потому, что болел долго…
…Закончив свои дела в Предбаннике, товарищи напоследок расположились в баре «Ваше Сиятельство», надеясь распрощаться: и с ним, и с его обитателями — навсегда. Скунс, как всегда, суетился за стойкой, боясь упустить каждый грош, стремящийся просвистеть мимо его кассы и имел озабоченный вид. Крон, оторвавшись от развлечения с пивной кружкой, которые таяли на глазах с их появлением, ненавязчиво поинтересовался у бармена:
— Я слышал, что существует какой-то «Хранитель».
— О-о-о! Это легендарная личность! То в баре откроет ячейки камеры хранения, то в другом, каком-нибудь, месте, и всегда — проникновенно — доверчивая рожа. Излишне упоминать, что он пропадает, вместе с барахлом, а когда объявляется снова, то и лицо у него другое.
— Может быть, там у них банда своя? — спросил Дед.
— Угу! Джаз-банд…
На плечи вскинуты рюкзаки, на бар брошен прощальный взгляд, а впереди маячил серый пыльный путь…
Глава девятая Чёрный рыболов
Дорога, вначале бесконечно поднимавшаяся в гору, начала плавный спуск в низину, переходящую в обширную зелёную долину. Погода установилась тёплая, что заметно улучшило настроение путешественников. Снова стали появляться отдельные болотца и небольшие озерца, манящие синей водой беспечных путников, сующих свои ноги туда, куда лягушка лапы не суёт. После шумного базара Предбанника, область Озера казалось пустынной. Самого водоёма, пока не было видно, но в воздухе уже витал запах свежей рыбы. Чайки, так-же отсутствовали, давно освоив пространство городских помоек и обленившись до такой степени, что отказывались ловить рыбу, питаясь картофельными очистками. Впрочем, в этих местах, представители ихтиофауны сами были не прочь полакомиться свежими птицами…
Судя по данным карты, ближайшего жилья поблизости не предвиделось, кроме пары рыбацких сараев, в сторону которых и направили стопы наши герои. Камыш вырос стеной, как по мановению волшебной палочки, а под ногами чувствовалась сырость, даже через сапоги. Сутулому с Кащеем доверили нести небольшое бревно, чтобы не заморачиваться с дровами на берегу, на котором их могло и не быть. Здоровенная сухая палка, хоть как-то компенсировала отсутствие бидона, внеся упорядоченность и гармонию в жизни компаньонов, утерянную, вместе с его продажей.
Одновременно с покосившимися сараями, перед глазами сталкеров появилось Озеро, раскрывшееся во всей красе ширью и глубиной синевы. Лёгкий ветерок подгонял по небу невесомые облака и лениво покачивал макушками редких деревьев, иногда тревожа зелёный тростник с камышом. Местами торчащий рогоз коричнево-чёрными соцветиями-початками напоминал продукцию кубинской табачной фабрики. Идиллия. Она была бы полной, если бы не валявшийся на берегу скелет какого-то водного монстра, не вписывающийся в европейскую действительность. Некогда белые кости потемнели от времени, но сохранились на своих штатных местах, а гигантский череп с огромными зубами, смотрел пустыми глазницами, вызывая уважение. Вызывал он так-же и страх тем, что он, возможно, не один такой, в этом озере.
