Владимир Кусакин - Все равно!
— Вы что, с ума сошли, молодой человек? — визгливо начала тёща.
— Доверьтесь мне, мадам! — сказал я глядя молодой в глаза, — Ради вашего ребёнка. Вы же не в центре России, хотя и там всякое случается. И это не самое удачное время для упрямства.
— Помогите мне достать чемодан! — потребовала она, указывая рукой наверх.
— Лариса, девочка, ты что не видишь кто это такой?
— Замолчите, мама и идите за нами!
Настоящая офицерская жена, сама командирша!
Я дождался, пока глупая… вспомнил, сноха — это та, которую сношают, а эта свекровью будет решительной Ларисе. Так вот, пока свекровь протопает мимо, в своих стоптанных домашних тапках. На столе сиротливо лежала пачка заточенных простых карандашей и рисунки маленькой девочки. Собрал их в горсть, сунул в нагрудный карман, и заклинил дверь купе куском матраса, безжалостно мною разрезанного. То же самое я проделал со своей дверью, но изнутри. Пусть поработают. Сам же залез в багажное отделение, находящееся прямо над входом, практически над коридором, по которому они и придут. Узковато конечно, а жить надо.
Директор ФСБ Николай Платонович Патрушев взял со стола лист простой белой бумаги, сложил его пополам и положил на газету "Сибирский комсомолец", которую читал перед этим. Поднял ручку из письменного прибора, как собираясь что-то написать, вместо этого почесал ей свой нос, поднял телефонную трубку и сказал:
— Соедините меня с Министром Обороны!
Он застыл на мгновение и поправился:
— Отмените, соединяйте с Ивановым.
— Сергей Борисович, он нашёлся!
— Николай Платонович, это вы? Ах, ну да! Кто же ещё? Вы случайно не ошиблись, скажем адресом?
— В таких вещах мы никогда не ошибаемся.
— А что же новый Министр Обороны?
— Вы извините меня, Сергей Борисович, я конечно знаю, что вы всегда меня недолюбливали, но …
— Это не разговор, господин Председатель. О любви я всегда говорил только с женщинами!
— Как мы сможем встретиться?
— Через полчаса я выезжаю на приёмку новой подстанции, бенефис господина Чубайса…
— 52-й километр?
— Встретимся там.
Сергей Борисович отключился.
— Та-та-та, — Директор ФСБ подержал трубку около уха. Иванов был ему симпатичен, они не были непримиримыми врагами, но расхождения в оценках … Он сильный противник даже сейчас, в армии его уважают. Смел, находчив, образован. Идеальный кандидат, но он солдат и никогда не пойдёт против воли Президента.
Он может помочь. Он пытался это сделать, но я отказался …
Палец автоматически нажал на нужную кнопку.
— Машину!
— Сколько машин эскорта?
— Одну! Я не в тыл врага еду. Кстати, позвоните Чубайсу, узнайте кто там ещё будет, и перезвоните мне.
На 52-м километре было вьюжно-морозно, но подстанция была украшена гирляндами, присутствовала пресса и телевидение. Мерседес Иванова стоял в охраняемой зоне, туда подъехал и Патрушев. Чубайс подошёл поздороваться, журналисты направили на них свои камеры. Николай Платонович коротко кивнул своей команде:
— Проследите, чтобы никаких упоминаний!
Старший в команде полуприкрыл глаза, он знал свои обязанности. Каждый кадр будет проверен.
Мэр Лужков стоял на трибуне, рядом с начальником Московской горэлектросети, который делал доклад для прессы.
— Анатолий Борисович, вы не видели Иванова?
— Да, он прошёл внутрь, сказал что знобит немного.
— Я тоже буду там, а вы задержите народ минут на десять-пятнадцать.
— Сделаем, Николай Платонович!
Чубайс выглядел как сытый кот, и это внезапно привело Председателя ФСБ в плохое настроение.
— Вы уж постарайтесь! — сказал он тоном; "не вашего ума это дело", и прошёл по ступенькам внутрь комплекса, под недоумённым взглядом Юрия Михайловича Лужкова.
Сергей Борисович Иванов — заместитель Председателя Правительства, сидел в кресле оператора разглядывая блок-схему подстанции, больше в зале никого не было. Николай Платонович протянул руку, Иванов пожал её ответно.
— Итак, — сказал он, — Вы сказали что нашли его?
— Не так. Я сказал что он нашёлся.
— И где же?
Вместо ответа Директор ФСБ протянул ему сложенную газету. Заголовок гласил:
"Шаман появился снова?"
В ней сообщалось, что в верховьях Уды появился шаман. Помогая людям, он заслужил признательность местных жителей, простых охотников и рыбаков. Это перекликается с рассказами старожилов о шамане жившем в этой местности шестьдесят лет назад. По описаниям данным нашему корреспонденту, старожилом племени Сунжа, который видел старого шамана ещё в сороковые годы, новый выглядел совершенно так же. Длинные волосы, длинная борода, очень худой и способность спать на снегу, основное описание позволяет предположить европейца в этой роли. Было очень много рассуждений о возрождении старой веры малых народов и росте самосознания коренного населения Сибири и Дальнего Востока, а также о конце света.
— Болтовня. — сказал Иванов, подавая газету назад. — Они сами ничего не знают.
— Я послал туда команду. — Николай Платонович нацепил очки и зачитал из газеты названия населённых пунктов, жители которых якобы принимали участие в камлании (изгнании злых духов) вместе с таинственным шаманом.
— И что они обнаружили?
— Пустые дома. Все жители, включая древних стариков покинули свои дома и скрылись в тайге. Мои люди не были экипированы для преследования, тем более зимой. Мы оставили там участкового милиционера, с приказом позвонить, если что-нибудь прояснится.
— Позвонил? — улыбка появилась на лице бывшего Министра Обороны.
— Они вернулись домой …
— Дайте я угадаю, это случилось через полчаса после того как они уехали?
— Через час. Как вы догадались?
— Это просто. — Иванов встал, и прошёл упругим спортивным шагом по залу. — Вы знали, что четыре месяца назад он пытался связаться со мной?
Патрушев кивнул утвердительно.
— Тогда ещё один вопрос. Зачем вы его преследуете? Чем он вам-то мешает?
Он не выдаёт государственных секретов, не шпионит как сукин сын, не представляет собой угрозы для Президента. Собственно всё, что он сделал до сих пор — должны были сделать вы.
— Попробую ответить. — Николай Платонович тяжело опустился в соседнее кресло.
— Ваш Самурай, Сергей Борисович, предмет вожделения слишком многих разведок мира…
— Если бы не ваша утечка…
— Сейчас поздно об этом. Надо исправлять то что сделано. Надо его найти и поговорить.
— А если он не захочет разговаривать с вами?
— Вот поэтому я и приехал к вам. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы поговорить с ним сами?
— Если я понял всё правильно, то вы хотите получить от него сведения о будущем?
— А если его знания попадут в чужие руки?
Сергей Борисович подумал. Почему Государственная тайная полиция во все времена считала, что её руки предпочтительнее других?
— Я бы поговорил, только где же я его смогу увидеть?
— Вы не хотели бы проинспектировать хотя бы одну заставу в Таджикистане? Мы можем подсказать такую идею…
— Откуда у вас уверенность, что он будет там?
Вместо ответа Патрушев подал ему ещё один лист бумаги, отсканированный из Узбекской газеты, и заговорил ровным как у диктора голосом:
— "Бухоро Ёшлари от 25 декабря 2005 года" — Вчера, на перегоне Бухара — Навои, в поезде Москва — Душанбе …
— Merry Christmas, Жека! — подумал Иванов устраиваясь поудобней.
Я был прав, они пришли на середине пути, между Бухарой и Навои, примерно через пятьдесят километров от станции. Я слышал их разговор за дверью, следующий раз непременно приведу переводчика, потом один сказал: "О`Кей!", и потопал по вагону. Пошёл блокировать дверь в тамбур, зачем им случайности?
Оставшийся подёргал дверь в моё купе, не получилось.
— Эй, русак! Открой дверь, разговор есть!
Я промолчал.
— Не бойся, деньги нужны? Подойди к двери, поговорим, если такой трусливый!
— Ты здесь, да? Здесь? В натуре, хоть постучи по двери!
Вытянул руку и ножом стукнул в зеркало на двери, два раза.
Едва успел убрать, зеркало разлетелось на маленькие кусочки, вагонное окно тоже покрылось отверстиями от пуль.
А я в это время тащил кусок матраса блокирующий дверь, надо же так было запихать! Вытащил! Дверь немного приоткрылась.
Он схватил за ручку, рванул вправо и сделал шаг в купе.
Когда тебя хватают за голову и поднимают в воздух, мышцы шеи напрягаются, поддерживая вес вашего тела, но они не готовы к тому, что кто-то начнёт откручивать голову, что я и сделал. Жив он или мёртв, это не интересовало меня в тот момент. Держа его как щит перед собой, я оттолкнулся ногами от задней стенки багажного компартмента, и полетел вниз. Его голова ударилась о столик, на котором ещё лежали манты, а я перекатился влево на пустое место. Поднялся, отрезал одним махом рукав его пиджака, надел на свою левую руку, высунул её в проход и помахал второму, "Иди сюда!"
